Ткань Ишанкара - Тори Бергер

этот внушительный том наизусть, по-настоящему пугала. Тайра пролистала Закон и поняла, почему в расписании четыре раза в неделю значился курс английского языка: из написанного по-русски свода правил, долженствований, запретов и обязательств Тайра понимала три четверти, по-английски дай бог, чтобы половину. Там, где начинались юридические дебри и витиеватые библейские формулировки в стиле старого Сэла, смысл текста терялся, растекаясь между страниц и затуманивая прочитанное и понятое ранее. Краткое толкование запутывало еще больше, так же, как комментарии к подаренной когда-то проповедниками-иеговистами2 Библии в самом ее конце. Тайра подумала, что слова Горана о том, что Закон был сложнейшей в Ишанкаре дисциплиной, были не лишены основания, и спрятала все четыре тома в книжный шкаф, скрыв их за плотными деревянными дверцами.

Церемониал был самой тонкой книжицей, больше похожей на методичку, но значащиеся под основным названием слова «Вводный курс» намекали на продолжение, вероятно, такое же обширное, как толкование Закона Ишанкара. Первые четыре листа методички по Церемониалу представляли собой описание техники выполнения приветственных поклонов, их различия в зависимости от иерархического положения приветствуемого, типа и стиля одежды приветствующего, правила выполнения поклонов при повторной встрече с ранее поприветствованным и исключения из этих правил, которых набралось еще на один лист. Тайра запуталась уже на разделе о повторных поклонах. Далее следовали общие правила, большую часть из которых почему-то составляли параграфы о поведении учащихся при получении наказания и целый набор церемониальных фраз об осознании своей вины. Среди общих правил также обнаружился порядок обращения к Наставнику, преподавателям и сотрудникам университета, церемониальные фразы которого были как будто списаны с какого-нибудь воинского устава. Оканчивался вводный курс Церемониала поклонами прощальными, описание которых занимало пять с половиной листов. Необходимость сочетания нужной фразы и уместного поклона в зависимости от типа ситуации превращала Церемониал в нечто совершенно непонятное, запутанное и ежеминутно грозящее Зинданом за неправильное положение руки у сердца или неверный угол наклона туловища. Тайре очень хотелось спросить Сэла, зачем надо было так усложнять, но Сэл теперь появлялся редко, и этот вопрос имел все шансы так и остаться без ответа.

Курс английского языка был рассчитан на продвинутых пользователей, изобиловал конструкциями совсем не разговорного стиля общения и обладал обширным словарем с терминами из области медицины, биологии и права. Как соотносились некромантия и право Тайра пока не представляла, в голове всплывали только страшные картинки зверски расчлененных тел и отрывки фильма «Спрут», напоминающие о существовании уголовного кодекса. Это пугало, не так, конечно, как Закон, но перспектива лишиться головы за нарушение Закона Ишанкара или двадцати лет жизни за нарушение закона человеческого оптимизма в изучение английского точно не вносила.

Учебник по шахматам представлял собой сборник задач с некоторыми пояснениями, разбором партий, множеством картинок игровых полей и прорисованными в мельчайших деталях шахматными фигурами в готическом стиле. Тайрины домашние шахматы были самыми обычными безликими пластиковыми фигурками, и только конь был похож на коня, разве что очень грустного от того, что его голова совсем недавно была помещена на демонстрационную подставку талантливым таксидермистом.

Учебник по этике не открывался. Крылья обложки были намертво скреплены с вложенными между ними страницами, и как Тайра ни старалась разодрать переплет, он не поддался ни на миллиметр. Тайра сломала об «Этику» два ногтя и на этом попытки раскрыть магически запечатанную книгу прекратила.

Учебник арабского был самым красивым, с тисненной золотом зеленой кожей и коричневатыми, стилизованными под старину листами, и имел подстрочник на русском языке и дополнительно на шанкари. Каждая страница была обрамлена витиеватым растительным орнаментом золотистого, переливающегося в солнечных лучах, цвета. Чуть дальше середины тома небольшие тексты на странице повторялись трижды, демонстрируя варианты написания в разных школах каллиграфии. Горан говорил, что многие фолианты в Библиотеке Ишанкара рукописные, и без знания каллиграфии чтение их было возможно только с помощью Библиотекарей и Архивариусов. Сложным арабский не показался.

Зачем ей выдали учебник по шанкари, которым Тайра владела как вторым основным языком чуть ли не с пеленок, Тайра не знала, но он, как и учебник по этике, не раскрылся, и Тайра просто поставила его на полку до получения дальнейших распоряжений от Наставника.

Анатомия на первый взгляд была стандартной и мало чем отличалась от учебников брата, оставшихся от него после его отъезда, разве что те видали виды, а книга, выданная ей, была совершенно новой, но если присмотреться и чуть активировать магический поток, изображения препарированных органов и тел начинали светиться, увеличивались в размерах и, словно созданные бьющим из страницы светом, зависали над книгой, становясь трехмерными. На демонстрационных частях были нанесены какие-то точки и полосы, похожие не то на линии рассечения, не то на подсказки для приложения магической силы. Без пояснений Наставника все это казалось бессмысленным.

Самым интересным оказался учебник по географии. Во-первых, информация в нем охватывала только Европу и Азию, во-вторых, сведений о странах – населении, политическом устройстве, промышленности, климате и прочем, что сообщали школьные учебники, – в нем было немного. Недостаток этого компенсировался внушительным списком рекомендуемой литературы новейших годов выпуска в конце каждого параграфа. В-третьих, учебник изобиловал фотографиями городов и улиц с нанесенными поверх них чертежами, подписанными словами «Первичная портальная сеть» и цифровым кодом возле них. Рядом с картинками в столбик шли совершенно непонятные краткие характеристики изображенного: «Домен», «Уровень сети», «Тип маршрутизации», «Базовый вектор», «Координаты базового стационара», «Константы первого приближения», «Расчет по фазе», «Координаты (стандарт)», «Координаты первого приближения», – и перечень цифр и знаков, половину из которых Тайра видела впервые в жизни. Если учебник и предполагал обучение географии, то точно в свете перемещения по миру через порталы. Это было захватывающе! Тайра с детства мечтала путешествовать по всему земному шару без виз и загранпаспорта, и теперь эта мечта наконец могла стать реальностью, надо было только – самая малость! – освоить учебник магической географии, однако без пояснений Наставника написанное в книге казалось такой же белибердой, какую Тайра видела в древних книгах Сэла.

Курс элементарного взаимодействия был единственным учебником по настоящей магии, и судя по тому, что написан он был по-английски, никакой некромантии в нем не содержалось. Начальные упражнения показались Тайре легкими: подобные им она уже проделывала на уроках у Сэла, но первая же попытка скастовать что-то самостоятельно, читая с листа, окончилась появлением большой, перечеркивающей весь книжный разворот целиком, надписи красными чернилами «Даже не думай, Тайра!», сделанной красивым, почти каллиграфическим, почерком Наставника. После этого магический поток переставал ложиться в руку и ускользал, подобно золотой рыбке, которую кошачья лапа гоняла по аквариуму взад-вперед, но так и не могла поймать.

Элементарные взаимодействия оказались не такими уж и элементарными, Тайра сполна ощутила это на первом же упражнении, проделанном под контролем сэра ’т Хоофта. То, за что Сэл бы ее хвалил, Наставник находил неудовлетворительным, заставляя десятки раз отрабатывать одни и те же магические элементы, раскладывая их на мельчайшие составляющие, отчего к концу занятия пальцы и кисти рук болели и ныли, как у неумелой индийской танцовщицы или начинающего массажиста. К пианино после этих занятий можно было даже не подходить: исполнение простой гаммы походило на подъем одноногого альпиниста на Эверест, а Шопен и Бетховен, чтобы объяснить, как следует обращаться с их произведениями, наверняка поднялись бы из своих могил и без всякой некромантии.

Наставником сэр ’т Хоофт был строгим, требовательным и удивительно терпеливым. Споткнись Тайра в десятый раз на одном и том же месте, Сэл уже орал бы во весь голос, но сэр ’т Хоофт снова и снова показывал и объяснял одно и то же с завидным спокойствием, не повышая голоса и не раздражаясь, и иногда Тайре казалось, что он учится вместе с ней, привыкая к роли Наставника, прощупывает сам себя, силу своей выдержки и глубину своего терпения. Временами, когда у нее совсем ничего не получалось, Наставник молчаливо хмурился, удивляясь тому, что древние книги и правда не лгали, сообщая, что элементарные взаимодействия некромантессам не даются в принципе, несколько секунд размышлял и опять брался за свою работу.