Современный кубинский детектив - Луис Рохелио Ногерас

Взгляд Романа упал на листок бумаги на его столе с четырьмя кругами, которые он начертил вчера ночью. Опустившись в кресло, он постучал по листку указательным пальцем.

— В нем-то все дело, Сьерра, в четвертом круге. Его-то нам и не хватает. Убийцы Тео, самого опасного из них, вооруженного пистолетом тридцать второго калибра...

— А почему им не может быть Лабрада? — не унимался сержант.

— Никак не может. Предположим на минуту, что Лабрада примкнул к этим троим, чтобы избавиться от Суаснабара и заодно поживиться кругленькой суммой. Деньгами, приготовленными для выдачи зарплаты.

— Вполне вероятно.

— Но преступники-то пришли не затем, чтобы убивать Суаснабара. Тот факт, что они использовали случайное орудие, подтверждает это. А ведь единственный мотив, какой мы можем приписать Лабраде, — это желание избавиться от сторожа, грозившего разоблачить его махинации с запчастями. — Роман немного помолчал. — Но если преступники собирались убивать и были готовы к самому худшему, что помешало им совершить ограбление? С другой стороны, если Лабрада не имеет отношения к убийству сторожа, в чем я убежден, нет никаких оснований приписывать ему убийство Тео, поскольку одно преступление вытекает из другого.

— Так, значит, вчера вечером вы...

Роман улыбнулся.

— Если я и поприжал его слегка, то исключительно для того, чтобы он выложил мне все, что знает, потому что Лабрада — хитрая лиса, он говорит только то, что ему выгодно. И в данном случае у него было предостаточно оснований скрывать правду.

— Он так нервничал, — заметил Сьерра.

— И все из-за запчастей. Как ни крути, а это хищение государственной собственности. И за него ему придется ответить. Признаюсь, меня очень удивило, что телефон, номер которого мы нашли в кармане Тео, принадлежит Лабраде. Я решил, что у них были какие-то личные отношения, что Лабрада знает о Тео гораздо больше того, что говорит, и поэтому постарался заставить его выложить все до конца. Но номер телефона ничего не доказывает. — Роман снова улыбнулся и посмотрел на Сьерру. — Ну а теперь подождем результата экспертизы, и, если он будет положительным, значит, мне надо менять профессию, Сьерра.

Сержант задумался и, некоторое время помолчав, вдруг спросил:

— А как, вы полагаете, преступники проникли на базу?

— Я много думал над этим, и мне приходит в голову только один ответ. — Лейтенант приподнял фуражку и пригладил волосы. — Помнишь историю с троянским конем?

— Что-что? — переспросил Сьерра, наморщив лоб.

— Вспомни войну между греками и троянцами, — усмехнулся Роман. — Разве ты не читал «Илиаду»?

— Ах да... В институте мы что-то такое проходили... — пробормотал Сьерра, сосредоточенно глядя куда-то вдаль, и тут же сообразил: — Ясно, грузовик Тео.

— Именно. Тео сидел за рулем, а двое других спрятались в кузове. Или трое. Потому-то Суаснабар и открыл ворота, — сказал Роман. — Только так преступникам и удалось проникнуть на базу. Сторож открыл ворота своему шоферу. Остальных он не видел.

— Но как же они вылезли из грузовика, что Суаснабар их не заметил и собака не залаяла? — удивился Сьерра.

— Ты совершенно прав. Моей гипотезе чего-то не хватает. Когда ахейцы вылезли из деревянного коня, троянцы спали, но Суаснабар-то был начеку. — С минуту лейтенант помолчал, а потом произнес в раздумье: — Было еще что-то... Что-то, чего я, разумеется, не знаю. Не могу знать... Какая-то хитрость, ловушка. Что-то такое, что поставило Суаснабара в положение троянцев. — Он недовольно поморщился. — Как знать... Может, мы никогда этого и не разгадаем. Расследование зашло в тупик. Все нити оборваны.

Зазвонил телефон. Сьерра взял трубку.

— Слушаю, да-да. — И взглянул на Романа. — Хорошо, я передам ему. Пока что вы остаетесь с нами, — объявил он, положив трубку.

— Что? — недоуменно спросил Роман.

— Вам не придется менять профессию, — ухмыльнулся Сьерра. — Пуля, которая убила Тео, выпущена не из пистолета Лабрады.

От одной до другой волны —расстояние в целую жизнь,А от волн до моих глаз —расстояние в целую смерть.

Ветер стал совсем ледяным. Море с бешенством набрасывалось на рифы. Справа, напротив парка Масео, огромные валы сотрясали берег, длинными языками выплескиваясь на асфальт.

По набережной лишь изредка проносились машины. Темным бесформенным чудовищем, не знающим устали, вода пыталась сокрушить каменный парапет. Каждый новый порыв ветра окутывал машину Романа облаком мельчайших ледяных брызг. Сквозь мокрое ветровое стекло свет уличных фонарей отливал радужным сиянием; со своего места Роман различал вспышки маяка Эль-Морро.

Волны продолжали обрушиваться на берег — методически, настойчиво, беспощадно. Но Роман, казалось, не замечал яростной битвы между морем и сушей. Другая битва — света с тьмой, жизни со смертью занимала его мысли. Молчаливая, упорная, беспощадная. И он должен был победить в этой битве. Победить зло, тьму, смерть.

Роман провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть с него выражение крайней усталости. Уже почти час сидел он так за рулем своего «фольксвагена», который стоял у тротуара в нескольких метрах от гостиницы «Насьональ», возвышавшейся неясной темной громадой, наполовину скрытой за тонкой завесой дождя. Сидел и пытался привести в порядок мысли, найти выход из тупика, в котором он оказался.

Сегодняшний день окончательно вымотал его. Придется начинать все сначала: собирать новые данные, искать новые следы, которые приведут к убийце. К человеку из четвертого круга. Но этих следов, этих данных у него пока не было.

Между одиннадцатью и двенадцатью дня Роман нанес два кратких визита: Вики Каррерас и Эулалии Сантос, знакомой Мильито. С часу до двух он вместе с Кабадой занимался проверкой многочисленных данных, которые не добавили ничего нового. Побывал он и на бехукальской автобазе, а ближе к вечеру навестил Марту, председательницу КЗР в доме, где жил Мильито. Лейтенант не обедал, лишь перекусил в «Эль Рекодо» за час до того, как остановил свою машину на набережной.

И вот теперь он сидел между бушующим морем и затихшим городом, наедине со своими мыслями, сомнениями и тревогами; перед его глазами, казалось, опустился темный занавес, который он никак не мог поднять.

Было уже почти девять часов вечера.

Роман закурил, мучительно соображая, как быть дальше, на какую кнопку нажать, чтобы внезапно остановившийся механизм вновь заработал. Нужно было найти путь к четвертому кругу, к человеку, который затаился во мраке, издеваясь над правосудием. Но где этот путь? И что еще можно предпринять?

Гулкий пушечный выстрел, раздавшийся, как всегда, ровно в девять, вывел его из раздумий. Он погасил сигарету в пепельнице на приборном щитке, опустил стекло, и холодный соленый ветер овеял его лицо. Роман повернул ключ зажигания, и мотор «фольксвагена» заработал.

Автомобиль проехал немного вперед, медленно свернул на 23-ю улицу. Позади осталось море и его неистовые волны, отмеряющие расстояние в целую жизнь. И в целую смерть.

Пятница,

22 декабря 1973 года

Когда Роман вошел в кабинет, Сьерра сидел на одном из стульев рядом с большим столом; другой стул занимала худенькая женщина лет пятидесяти, внимательно взглянувшая на лейтенанта маленькими живыми глазками.

Вопросительно посмотрев на Сьерру, Роман уселся в свое вращающееся кресло.

— Эта гражданка, — Сьерра сделал Роману едва заметный знак, по которому лейтенант понял, что его помощник тоже толком не знает, зачем пришла женщина, — желает поговорить с вами.

— О чем? — спросил Роман, не глядя на женщину, которая сочла необходимым нацепить на кончик носа очки в черепаховой оправе и застыла на стуле как изваяние.

— Сейчас узнаете, лейтенант. — Она не сводила глаз со Сьерры. — Я... Мы не могли бы поговорить с вами наедине?

Роман с трудом подавил улыбку, увидев, как вытянулось лицо сержанта.

— Гражданка не захотела сказать мне, в чем дело, лейтенант.

— Ладно. — Роман снова взглянул на Сьерру. — Подожди за дверью, у меня есть кое-что для тебя. Только не уходи, пока мы не поговорим.

Сьерра со вздохом встал и вышел из кабинета.

— Слушаю вас, — повернулся Роман к женщине и, достав сигарету, закурил.

Женщина откашлялась, поправила на носу очки и, словно опасаясь, что ее может услышать посторонний, наклонилась вперед и еле слышно прошептала:

— Я телефонистка из Сантьяго-де-лас-Вегас.

Роман тоже подался к ней.

— Извините, я вас совсем не слышу, вы не могли бы говорить погромче? Здесь никого нет. Кто вы?