ЦЕТАГАНДА - Лоис Буджолд

- О, и да и нет. Это такое пленительное место, но, боюсь, его технологии не в силах удовлетворить мои потребности в лечении. Наверное, мне ничего не остается, как еще раз подумать о продолжении хирургических операций. Мне не нравятся операции, они на удивление болезненны. - Он опечаленно моргнул.

Маз выглядела полной сочувствия; Форобьев выглядел просто немного угрюмо.

"Он начинает подозревать, что здесь происходит нечто странное. Черт".

На деле оба - Форобьев и Бенин - выглядели так, словно только присутствие друг друга удерживало их от того, чтобы прижать Майлза к ближайшей стенке и выкручивать ему руки до тех пор, пока из него не выделится хоть какая-нибудь правда.

- Если вы закончили, тогда я буду сопровождать вас до ворот, - заявил Бенин.

- Да. Нас ждет посольская машина, лорд Форкосиган, - многозначительно добавил Форобьев.

Они послушно последовали за Бенином по дорожке, которую он указал. - Все же, настоящей честью для нас сегодня было получить возможность услышать все эти стихи, - пробормотал Майлз. - А как ваши дела, гем-полковник? Имеется ли какой-либо прогресс в вашем расследовании?

Бенин скривил губы.

- Само собой оно не упрощается, - буркнул он.

"Держу пари, что нет ".

К сожалению, а возможно и к счастью, сейчас было ни время и ни место, чтобы два профессионала из СБ почувствовали себя раскованно и могли откровенно поговорить.

- О, боже! - произнесла Маз, и все остановились чтобы посмотреть на представление, которое развернул перед ними изгиб тропинки. Это была небольшая искусственная лощина, окруженная леском. В сумерках среди деревьев и вдоль ручейка были разброшены сотни крошечных светящихся древесных лягушек, разнообразно окрашенных, словно фантики конфет, и все они пели. Они пели в хоре , с безупречной чистотой. Один аккорд поднимался и сходил на нет, чтобы сменится другим. Свечение этих созданий усиливалось и ослабевало в унисон пению так, что развитие каждой чистой ноты можно было проследить не только на слух, но и глазами. Акустика лощины разносила по округе почти что музыку с высокой синергетикой звучания. Казалось, мозг Майлза стал замертво на целых три минуты, любуясь абсурдной красотой всего этого, пока несколько покашливаний Форобьева не разбили заклятья, и их группа двинулась вновь.

За пределами купола, ночь в центре столицы была теплой, влажной и яркой от огней, гудевшей от обилия действующего на подсознание шума ее жизни. Ночь и город, раскинувшиеся до горизонта и дальше.

- Я впечатлен роскошью хаутов, но теперь я осознаю масштабы экономической базы, на которую она опирается, - заметил Майлз Бенину.

- Конечно, - ответил Бенин с легкой ухмылкой. - Я полагаю, средний размер налогов на душу населения на Цетаганде вдвое меньше, чем на Барраяре. Как я слышал, у нас говорят, что император возделывает экономическое процветание своих подданных словно сад.

Бенин не обладал иммунитетом к цетагандийскому стремлению во всем добиться над другими превосходства. Дома налоги всегда были темой жестоких гражданских споров.

- Боюсь, так, - ответил Майлз. - Нам приходится равняться на ваши вооруженные силы, располагая меньше чем четвертью ресурсов по сравнению с вами. - Он прикусил язык, чтоб не добавить: "К счастью, это не трудно" - или что-нибудь еще столь же лживое.

Хотя, Бенин был прав, размышлял Майлз, когда посольский аэрокар поднялся над столицей. Любой затрепетал бы перед огромной серебряной полусферой, пока не посмотрел бы на город, простирающийся на сотни километров во все стороны, не говоря уж об остальной планете и еще о семи мирах, и не сделал бы несколько простых вычислений. Небесный Сад был цветком, но корни его лежали в другом месте - в контроле хаутов и гемов над всеми остальными аспектами экономики. Великий Ключ неожиданно показался крошечным рычажком, с помощью которого кто-то пытается сдвинуть этот мир.

"Принц Слайк, мне кажется, вы просто оптимист".

Глава 10

- Ты должен мне в этом помочь, Айвен, - настойчиво шептал Майлз.

- Да неужели? - промурлыкал Айвен с интонацией абсолютного безразличия.

- Я не знал, что Форобьев пошлет с нами его . - Майлз дернул подбородком в сторону лорда Форриди, отошедшего вполголоса обменяться мнениями о чем-то своем с водителем их автомобиля - охранником посольства в форме, и другим охранником в штатском. На мужчине в форме был такой же зеленый мундир, как на Майлзе с Айвеном, на остальных были трико и свободные халаты до середины икр, служившие на Цетаганде верхней одеждой, причем протокольный офицер носил свою одежду с большим, благодаря практике, удобством и легкостью.

Майлз продолжил:

- Когда я назначал эту встречу со своим связным, я думал, что с нами снова будет Миа Маз в качестве местного гида на этой выставке, проводимой Секцией Леди, или как тут у них это называется. Ты должен не просто прикрыть мой уход. Возможно, тебе нужно будет отвлекать их, пока я предприму свой рывок.

Охранник в штатском кивнул и быстро зашагал прочь. Человек внешнего периметра охраны; Майлз запомнил его лицо и одежду. Еще одна вещь, которую придется отслеживать. Охранник направился ко входу в выставочный… Нет, это не зал. Когда сегодняшнюю экскурсию впервые описали Майлзу, он представил себе просторное четырехугольное сооружение вроде того, где происходит Сельскохозяйственная Окружная Ярмарка в Хассадаре. Напротив, зал Лунного Сада, как его величали, был еще одним куполом, миниатюрной загородной имитацией Небесного Сада, располагавшегося в центре города. Хотя и не слишком миниатюрной - диаметр купола, укрывавшего крутой склон, превышал три сотни метров. Группы хорошо одетых гемов, как мужчин, так и женщин, тянулись по направлению к верхнему входу в купол.

- Как, черт возьми, я должен это сделать, братец? Форриди не из тех, кого легко отвлечь.

- Скажешь ему, что я ушел с какой-нибудь леди… с аморальными намерениями. Ты постоянно куда-нибудь уходишь с аморальными леди, так почему мне нельзя? - увидев выкатившиеся глаза Айвена, Майлза скривил губы, сдерживая возглас раздражения. - Представь его полудюжине своих подружек, ни за что не поверю, что мы их где-нибудь здесь не встретим. Скажи им, что он тот самый человек, который научил тебя всему, что ты знаешь о барраярском искусстве любви.

- Он не в моем вкусе, - процедил Айвен сквозь зубы.

- Так прояви свою инициативу!

- Нет у меня инициативы. Я выполняю приказы. Так гораздо безопаснее.

- Отлично. Я приказываю тебе проявить свою инициативу.

Айвен пробормотал крепкое непечатное словцо.

- Я еще пожалею об этом, ведь знаю, что пожалею.

- Просто потерпи еще немного. Все будет кончено через несколько часов. - "Так или иначе ".

-  Это ты уже говорил позавчера. Ты врал.

- Это не моя вина. Все оказалось чуть сложнее, чем я ожидал.

- Помнишь тот раз, когда мы нашли под Форкосиган-Сюрло тот старый партизанский оружейный тайник, и ты уговорил меня и Елену помочь тебе раскочегарить старый танк на воздушной подушке? И как мы въехали на нем в амбар? И амбар рухнул внутрь? И моя мать два месяца держала меня под домашним арестом?

- Нам было по десять лет, Айвен!

- Я помню это, как вчера. И как позавчера, тоже помню.

- В любом случае, тот старый сарай практически разваливался. Сэкономили денег на вызов бригады по сносу. Ради бога, Айвен, пойми: сейчас это серьезно! Нельзя сравнивать это с… - Майлз осекся, поскольку Форриди распустил своих людей и, еле заметно улыбаясь, вновь повернулся к двум молодым посланникам. Он сопроводил их в Зал Лунного Сада.

Майлз был удивлен, увидев такую банальную вещь, пусть даже целиком выполненную из цветов, как надпись, украшавшую арку входа в лабиринт усыпавших естественный склон тропинок и спускавшихся по нему вниз. 149-я Ежегодная Выставка Биоэстетики, Класс А. Посвящается памяти Небесной Госпожи . Именно это посвящение превратило выставку в обязательное место посещения в расписаниях светских дел для всех учтивых посланников, прибывших на похороны.

- Здесь состязаются хаут-женщины? - спросил Майлз у протокольного офицера. - Я подумал, это было бы в их стиле.

- Настолько, что никто другой не смог бы победить, если бы они участвовали, - ответил лорд Форриди. - Они проводят свое очень приватное ежегодное собрание в Небесном Саду, но оно отложено до окончания официального траура.

- Так… Эти гем-женщины экспоненты, м-м, подражают своим хаут-сестрам?

- Во всяком случае, пытаются. Таковы здесь правила этой игры.

Экспонаты гем-леди выставлялись не рядами; а каждый устанавливался индивидуально в собственном углу или на изгибе тропинки. Майлзу на секунду стало интересно, какого рода закулисные подтасовки идут ради выигрышных площадок и мест, и что в смысле статуса дает успех при получении самых лучших, и доходит ли эта конкурентная борьба вплоть до убийств. Ну, до морального уничтожения, по крайне мере, доходит, решил он, судя по обрывкам разговоров между группами прогуливающихся неподалеку гем-леди, восхищавшихся и наводивших критику.