Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes) - Стиг Ларссон

Выглядела Лисбет Саландер просто ужасно – голова была сплошь обмотана бинтами, вокруг глаз расплылись огромные сиреневые синяки, а белки глаз пестрели кровоподтеками.

– Прежде чем мы начнем что-либо обсуждать, мне необходимо знать, действительно ли ты хочешь, чтобы я была твоим адвокатом, – заговорила женщина. – Обычно я принимаю участие только в гражданских делах, где представляю интересы подвергшихся изнасилованию или избиению. Я не являюсь адвокатом по уголовным делам. Зато я во всех деталях изучила твой случай и очень хочу представлять твои интересы, если получу такую возможность. Должна также сказать, что Микаэль Блумквист мой брат – думаю, тебе это уже известно – и что они с Драганом Арманским будут оплачивать мою работу.

Она немного подождала, но, поскольку никакой реакции со стороны клиентки не последовало, продолжила:

– Если ты согласна, я буду на тебя работать. Подчеркиваю, не на брата или на Арманского. В вопросах уголовного дела мне будет также помогать твой бывший опекун Хольгер Пальмгрен. Он молодчина, даже выкарабкался из больничной койки ради того, чтобы тебе помочь.

– Пальмгрен? – переспросила Лисбет Саландер.

– Да.

– Ты с ним встречалась?

– Да. Он будет моим консультантом.

– Как он себя чувствует?

– Он в ярости, но, как ни странно, не похоже, чтобы он за тебя волновался.

Лисбет улыбнулась кривой улыбкой – впервые после того, как попала в Сальгренскую больницу.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Анника Джаннини.

– Как мешок с дерьмом, – ответила Лисбет Саландер.

– О’кей. Ты хочешь, чтобы я была твоим адвокатом? Арманский с Микаэлем оплатят мою работу и…

– Нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Платить я буду сама. Я не возьму ни гроша от Арманского и Калле Блумквиста. Правда, я смогу заплатить тебе, только когда получу доступ к Интернету.

– Понятно. Когда дойдет до дела, мы этот вопрос решим, да и основную часть моего гонорара все равно заплатит государство. Значит, ты согласна, чтобы я представляла твои интересы?

Лисбет Саландер кивнула.

– Хорошо. Тогда для начала я передам сообщение от Микаэля. Он выражается загадочно, но говорит, ты поймешь, что он имеет в виду.

– Вот как?

– Он говорит, что в основном мне все рассказал, за исключением нескольких вещей. Это касается, во-первых, тех твоих способностей, которые он обнаружил в Хедестаде.

Микаэлю известно, что у меня фотографическая память… и что я хакер. Об этом он умолчал.

– О’кей.

– Во-вторых, CD-диска. Не знаю, на что он намекает, но он говорит, что тебе решать, захочешь ты рассказать мне об этом или нет. Ты понимаешь, что он имеет в виду?

Диск с фильмом, где заснято, как Бьюрман меня насилует.

– Да.

– О’кей…

Анника Джаннини вдруг заколебалась.

– Я немного сердита на брата. Хотя он сам меня нанял, он рассказывает мне только то, что ему заблагорассудится. Ты тоже намерена скрывать от меня разные вещи?

Лисбет задумалась.

– Не знаю.

– Нам с тобой надо будет многое обсудить. Сейчас я не могу остаться, чтобы толком поговорить, поскольку через сорок пять минут у меня встреча с прокурором Агнетой Йервас. Мне просто требовалось получить подтверждение того, что ты действительно хочешь пользоваться моими услугами. Кроме того, я должна тебя проинструктировать.

– Ага.

– Инструкция заключается в следующем. В мое отсутствие ты не должна говорить полиции ни слова, о чем бы тебя ни спрашивали. Даже если они станут тебя провоцировать, обвиняя в разных вещах. Ты можешь мне это обещать?

– Легко, – сказала Лисбет Саландер.

*

Эверт Гульберг был настолько вымотан после такого напряженного понедельника, что назавтра проснулся только в девять часов утра – почти на четыре часа позднее обычного. Он пошел в ванную, умылся и почистил зубы, потом довольно долго изучал в зеркале свое лицо, после чего погасил свет и стал одеваться. Вынув из коричневого портфеля последнюю чистую рубашку, он добавил к ней галстук с коричневым рисунком.

Спустившись в отведенный для завтрака зал, Гульберг выпил чашку черного кофе и съел тост из белого хлеба с кусочком сыра и капелькой апельсинового джема. И кроме того, выпил большой стакан минеральной воды.

Затем он отправился в холл гостиницы и позвонил из телефона-автомата на мобильный телефон Фредрика Клинтона.

– Это я. Как там обстановка?

– Довольно тревожная.

– Фредрик, ты в силах этим заниматься?

– Да, все как в прежние времена. Жаль только, что Ханса фон Роттингера нет в живых. Он лучше меня умел планировать операции.

– Вы с ним всегда были на равных и могли в любой момент заменить друг друга. Что вы частенько и делали.

– Тут вопрос в чутье. А с этим у него всегда было лучше.

– Как у вас обстоят дела?

– Сандберг оказался толковее, чем мы думали. Мы подключили помощника извне – Мортенссона, он вполне годится выполнять разные поручения. Мы уже прослушиваем домашний и мобильный телефоны Блумквиста. Сегодня в течение дня займемся телефонами Джаннини и «Миллениума». Сейчас вовсю изучаем планы офисов и квартир. В самое ближайшее время мы туда наведаемся.

– Ты должен сперва вычислить, где находятся все копии…

– Это я уже сделал. Нам чертовски повезло. Анника Джаннини сегодня в десять утра позвонила Блумквисту и спросила именно о том, сколько всего копий в ходу. Из разговора стало ясно, что у Микаэля Блумквиста имеется лишь одна. Бергер сняла с отчета копию, но переправила ее Бублански.

– Отлично. Нам нельзя терять время.

– Знаю. Но действовать надо одним махом. Если мы не изымем все копии отчета Бьёрка одновременно, то у нас ничего не получится.

– Согласен.

– Задача немного усложнилась, поскольку Джаннини утром уехала в Гётеборг. Я отправил следом за ней команду сотрудников извне. Их самолет уже взлетел.

– Хорошо.

Гульберг не мог сообразить, что бы еще сказать, и довольно долго простоял молча.

– Спасибо, Фредрик, – произнес он под конец.

– Это тебе спасибо. Заниматься делом гораздо приятнее, чем сидеть, понапрасну ожидая почки.

Они попрощались. Гульберг расплатился за гостиницу и вышел на улицу. Процесс пошел, теперь главное – не совершить неверного шага.

Он дошел до гостиницы «Парк Авеню-отель», где попросил разрешения воспользоваться факсом и отправил письма, сочиненные накануне в поезде. Из гостиницы, в которой он останавливался, посылать факсы ему не хотелось. Затем Гульберг вышел на Авеню и стал искать такси. Остановившись возле урны, он разорвал на кусочки снятые с писем фотокопии.

*

Беседа Анники Джаннини с прокурором Агнетой Йервас заняла пятнадцать минут. Ей хотелось узнать, какие обвинения прокурор предполагает выдвинуть против Лисбет Саландер, но она быстро поняла, что Йервас не уверена в дальнейшем развитии событий.

– В настоящий момент я ограничусь тем, что арестую ее за нанесение тяжкого вреда здоровью либо за попытку убийства. Я имею в виду удар топором, который Лисбет Саландер нанесла своему отцу. Предполагаю, вы будете ссылаться на право на необходимую оборону.

– Возможно.

– Но, честно говоря, главное для меня сейчас – убийца полицейского Нидерман.

– Понимаю.

– Я связалась с генеральным прокурором. Сейчас обсуждается вопрос о том, чтобы передать все обвинения против вашей клиентки прокурору в Стокгольме и объединить их с происшедшим там.

– Я буду исходить из того, что дело передадут в Стокгольм.

– Хорошо. В любом случае, я должна получить возможность допросить Лисбет Саландер. Когда это будет можно сделать?

– У меня имеется заключение ее врача Андерса Юнассона. Он считает, что Лисбет Саландер еще несколько дней будет не в состоянии участвовать в допросах. Помимо физических травм она находится под воздействием болеутоляющих средств.

– Я получила аналогичные сведения. Вы, вероятно, понимаете, насколько я разочарована. Повторяю, главное для меня сейчас – Рональд Нидерман. Ваша клиентка говорит, что не знает, где он скрывается.

– Это соответствует действительности. Она с Нидерманом незнакома, и ей самой пришлось вычислять его и выслеживать.

– Ясно, – сказала Агнета Йервас.

*

Эверт Гульберг вошел в лифт Сальгренской больницы, держа в руках букет. Одновременно с ним туда шагнула коротко стриженная женщина в темном жакете, и он любезно придержал дверцу лифта, дав ей возможность первой подойти к столу дежурного при входе в отделение.

– Меня зовут Анника Джаннини. Я адвокат, и мне надо снова встретиться с моей клиенткой, Лисбет Саландер.

Повернув голову, Эверт Гульберг с изумлением посмотрел на женщину, которую выпустил из лифта. Потом, пока сестра проверяла удостоверение Джаннини и сверялась со списком, перевел взгляд на ее портфель.

– Двенадцатая палата, – сказала сестра.

– Спасибо. Я там уже была и найду дорогу сама.