Образование единого Русского государства - Владимир Васильевич Мавродин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Татаро-монгольское иго становилось невыносимым, анархия в Орде усугубляла его тяжесть. Кроме того, Москва была уже настолько сильна, что могла попробовать силу своего оружия и потягаться со считавшимися непобедимыми татарами.
В 1376 г., по окончании борьбы с Литвой и Тверью, Дмитрий посылает воеводу Дмитрия Михайловича Волынца вместе с двумя молодыми нижегородскими князьями Василием и Иваном войной на камских болгар. Русские войска осадили Казань[75]. Казанцы отстреливались, применяя при этом наряду с луком и самострелами огнестрельное оружие, впервые появившееся в то время в Восточной Европе. У русских оно тоже вскоре появилось. Тогда еще не было ручного огнестрельного оружия, и «огненный бой» применялся главным образом осажденными. Казань была взята, причем казанские князья Асан и Магомет-Солтан вынуждены были заплатить дань и принять в город княжеских даньщиков и таможенников.
В 1377 г. на реке Суре появился новый хан Арапша, пришедший из-за Яика (реки Урала). Большое русское войско во главе с московской ратью вышло ему навстречу. Но, получив ложную весть о том, что Арапша на Донце, князья и воеводы не приняли никаких мер предосторожности. Стояла сильная июльская жара. Князья, воеводы и простые ратники сбросили с себя доспехи, положили их вместе с оружием на телеги, шли и ехали в одних рубашках, часто пьянствовали в пути. Между тем тайно, пользуясь проводниками-мордвинами, подошел Арапша и 2 августа 1377 г. на реке Пьяне разбил наголову беспечное русское войско. Остатки русских ратей спаслись бегством. Татары и мордва опустошили Нижегородскую и Рязанскую земли. В ответ на это зимой, в страшные морозы московские войска под начальством воеводы Свибла, в союзе с нижегородцами ворвались в Мордовскую землю и «сотворили ее пусту».
Летом следующего года на ставших непокорными русских двинулся посланный Мамаем мурза Бегич. 11 августа 1378 г. на берегу реки Вожи сошлись русские рати и татарская конница. Татары переправились через реку и с криком помчались на русских. В свою очередь русские ударили по татарам: с одной стороны двинулись войска Даниила Пронского, с другой — московского окольничего Тимофея, а «в челе» шел великий князь Дмитрий Иванович. Татары не выдержали натиска русских, дрогнули и побежали. Туман не дал возможности русским преследовать татар, но к утру им все же удалось овладеть обозом неприятеля. Рассвирепевший Мамай ответил на поражение при Воже нападением на земли не ожидавшего активных действий со стороны татар Олега Ивановича Рязанского.
Битва на Воже была переломным моментом в истории взаимоотношений Орды и Руси. Русские воспрянули духом, убедились в своей силе, в способности Руси один на один биться со «злым татарином». К. Маркс отмечает, говоря о битве на реке Воже: «Дмитрий Донской совершенно разбил монголов на реке Воже (в Рязанской области). Это первое правильное сражение с монголами, выигранное русскими»[76].
После сражения при Воже нечего было и думать о мире с татарами. Надо было готовиться к новой войне. Бой на реке Пьяне показал, что нельзя быть самонадеянными и преуменьшать силу татар; бой на реке Воже, в свою очередь, убедил русских в том, что татары отнюдь не непобедимы. Мамай, ранее правивший от имени хана, после смерти хана Магомета стал самостоятельным правителем Золотой Орды и решил восстановить былое подчинение «русского улуса» Орде. Для этого надо было повторить Батыево нашествие.
И всем казалось, что так и будет. Мамай рассвирепел. Он говорил татарским царевичам и мурзам: «Казните рабов строптивых! Да будут пеплом грады их, веси и церкви христианские! Обогатимся русским золотом!» Сказание о Мамаевом побоище так передает угрозы разъяренного Мамая: «Поидем на Руского князя и на всю силу Рускую, яко же при Батый было; христианство потеряем, и церкви божиа попалим, и кровь их прольем, и законы их погубим».
Но Русь была не той, что во времена Батыя, — окрепло сильное Московское великое княжение, ядро складывавшегося Русского государства. Орда же слабела и рассыпалась. Недаром, когда Мамай готовил поход на Русь, его советники указывали на оскудение и ослабление Орды и предлагали ему нанять генуэзцев («фрязей»), греков и ясов. Мамай вынужден был послушаться совета. В его войске были «бесермены и армены и фря-зи, черкасы и ясы и буртасы». Летом 1380 г. он переправился с огромным войском в 200 тысяч человек через Волгу и начал кочевать у устьев реки Воронеж. Узнав о выступлении Мамая, литовский князь Ягайло Ольгердович немедленно заключил с ним союз и обещал к 1 сентября соединиться с татарами и вместе идти на Москву.
План союзников, Ягайло и Мамая, заключался в разгроме и разделе Руси, в ликвидации ее самостоятельности и порабощении русского народа. Заключение союза между двумя злейшими врагами Руси заставило Дмитрия энергично взяться за формирование войска. Дмитрий созывает рати подручных и союзных князей, ополчения с городов и волостей, которые поднялись на защиту своей родины. Пришли воины из далекого Устюга, из тверских земель — Кашина и Холма, из Пскова и Смоленска, Брянска и Торуссы. Правда, на призыв Дмитрия откликнулись не все области. Самостоятельность отдельных княжеств привела к тому, что боявшиеся татар и недовольные великокняжеской политикой Дмитрия Ивановича князья нижегородские и рязанские не захотели принять участия в обороне русской земли от татар.
Опасаясь за свою Рязанскую землю, пограничную с татарской степью и подвергавшуюся ударам со стороны татар в первую очередь, Олег Иванович Рязанский заключил союз с Мамаем и Ягайло, рассчитывая при их помощи получить часть Московского княжества. Олег Иванович решил действовать так, чтобы выиграть при любом исходе столкновения. Заключив союз с Мамаем, он одновременно шлет гонца к Дмитрию и в своем обращении к нему пишет: «Мамай со всем царством идет в землю рязанскую против меня и тебя. Ягайло также; но еще рука наша высока; бодрствуй и мужайся».
В случае победы Мамая рязанский князь рассчитывал приобрести часть московских земель, в случае же успеха Дмитрия Олег снова притязал бы на пожалования, так как первый предупредил и ободрил Дмитрия.
Олег обратился с письмом и к Мамаю. Хану рязанский князь писал: «Я услышал, господин, что ты хочешь идти и грозишься на твоего служебника Димитрия, князя Московского;
