Образование единого Русского государства - Владимир Васильевич Мавродин

Звенигород и некоторые волости, Андрею — Перемышль и Серпухов с волостями. Но «численный» (тяглый) люд Москвы в раздел не пошел. Князья могли делиться между собой доходами с городов и волостей, доходами с Москвы, но податными, тяглыми людьми они ведали сообща, имея определенную долю в доходах, получаемых с тяглых людей. Княжеская власть передавалась Семену, который должен был продолжать дело Калиты. После смерти Калиты братья, кроме того, поклялись «у отня гроба» «нелюбья не держати», не ссориться и не воевать друг с другом, «жить за один», слушаться «старшего» Семена, который, в свою очередь, обязывался советоваться с братьями. Хотя в договоре братьев подчеркивается право бояр отъезжать от одного князя к другому, тем не менее в руках Семена остается руководство войском, финансами, управлением «численными людьми», которых князья не имеют права сманивать на службу. В руках Семена сосредоточивается, кроме того, половина дворцового хозяйства, дворцовых доходов и управления, так называемых «путей», как например пути сокольничий, ловчий, конюший, садовый и т. п. Своим братьям Семен обещает, что он не тронет их уделов, которые они рассматривают как свою собственность, и не будет вмешиваться в их княжое управление своим уделом.

Завещание Калиты было утверждено ханом и скреплено его печатью.

Такое сочетание укрепляющейся власти старшего брата с появлением уделов, принадлежащих другим братьям, свидетельствует о сохранении в Московском княжестве порядков, присущих периоду феодальной раздробленности. Москва собирает русские земли, но она сама — еще типичное феодальное княжество со свойственным ему стремлением к раздроблению земель. Это противоречие объясняется тем, что хотя во времена княжения Семена и Ивана еще господствовали принципы феодальной раздробленности и продолжали еще существовать уделы, но внутри удельной системы уже зарождалась, росла и крепла сильная великокняжеская власть. Процесс ее образования и укрепления не равномерный и прямолинейный, а сложный, с периодами быстрого развития и наряду с ними с периодами замедления и даже отступления. Но общая тенденция духовной Калиты, несмотря на то что она делает его сыновей совладельцами Москвы, «князьями-третниками», заключается в том, чтобы подчеркнуть их единство, «единачество» власти. Недаром в Орду едут все три сына Калиты.

Семен пользовался исключительной властью над другими князьями. Летопись сообщает, что «вси князи русскии даны ему в руце». Он именуется «князем великим всея Руси», тогда как раньше только духовный владыка именовался митрополитом «всея Руси». Со своими подчиненными князьями — вассалами — он обращался надменно и гордо, держал их в руках, требовал особых почестей даже от вольного «господина Великого Новгорода».

«Симеон был суров к остальным князьям», — подчеркивает К. Маркс[72]. За эти свои качества он получил название Гордого.

При Семене выросший и окрепший московский посад начинает приобретать уже известное политическое значение. Московский тысяцкий, княжой боярин, ведавший городскими делами и горожанами, пытается, опираясь на них, играть политическую роль. В княжение Семена Гордого московский тысяцкий, боярин Алексей Петрович Хвост, поднимает какую-то «крамолу» против князя. В чем она заключалась, неизвестно, но, судя по дальнейшим событиям, можно предположить, что популярный среди горожан, купцов и ремесленников тысяцкий попытался вмешаться в какие-то княжеские дела, рассчитывая на поддержку посада. Судя по тому что все три брата — Семен, Иван и Андрей — поклялись, что «не быть Хвосту в Москве», «крамола» была для князей опасной. Хвост был изгнан из Москвы и лишен имущества. Тем не менее в год вокняжения Ивана, преемника Семена, Хвост снова очутился тысяцким в Москве.

Объясняется эта странная незлопамятность Ивана, по-видимому, тем, что ко времени его вокняжения относятся нападение на Московское княжество враждебных соседей — князей рязанских, а вместе с этим рост недовольства некоторых мелких князей, подчиненных московскому князю, не довольных его своевластием и рассчитывающих на помощь со стороны Рязани. В такое время невыгодно было ссориться с посадом, и Хвост снова очутился в Москве.

То, что Хвост был враждебен княжатам и боярам, тяготившимся усилением власти князя и централизацией управления, и в этом отношении отчасти отражал интересы горожан, можно заключить из обстоятельств его смерти. 3 февраля 1357 г. он был убит. По Москве среди горожан распространился слух, основанный на реальных предположениях, что против Хвоста был заговор в боярской среде, жертвой которого и пал этот московский тысяцкий. Летопись не случайно сравнивает убийство боярина Хвоста с убийством Кучковичами Андрея Боголюбского, как бы подчеркивая этим сравнением реакционный характер заговора.

Ответом на убийство тысяцкого было большое народное восстание в Москве в феврале 1357 г., и «большие бояре», участники заговора, вынуждены были бежать в Рязань. Правда, вскоре часть бояр по приглашению Ивана снова вернулась в Москву. Князья, с одной стороны, рассчитывали на помощь посада, но с другой — боялись его политической роли, и чтобы впредь не повторялись события, подобные описанному, вскоре должность московского тысяцкого была ликвидирована.

События 1357 г. свидетельствовали о том, что в борьбе против удельного княжья, в борьбе за «одиначество» власти, за единую Русь с едиными порядками великий князь мог рассчитывать на поддержку горожан.

Ф. Энгельс указывает: «Все революционные элементы, которые образовывались под поверхностью феодализма, тяготели к королевской власти, точно так же как королевская власть тяготела к ним» и далее подчеркивает, что «союз королевской власти и буржуазии» — явления, характерные не только для западноевропейского, но и для русского средневековья[73].

Роль удельных князей в Новгороде играла боярская олигархия, противившаяся усилению великокняжеской власти. Давно прошли уже те времена, когда в борьбе с могущественным тверским князем новгородская боярская знать искала поддержки у Москвы. Теперь московский князь становился носителем централизационных тенденций, столь чуждых новгородскому боярству.

Семен княжил в Новгороде, но ему пришлось долго бороться с непокорным и своевольным новгородским боярством. И в этой борьбе Семен пользовался поддержкой простых горожан — новгородцев, «худых мужиков», «вечников». Еще в год его вокняжения, когда Семен был в Орде, новгородские ушкуйники, набиравшиеся обычно боярами из «охочих молодцов», захватили московскую волость Белозерье, появились и в Торжке. Но действия новгородских бояр, преследовавших лишь личные корыстные цели и навлекавших на Новгород гнев сильного московского князя, вызвали восстания «черных людей» в Новгороде. Новгородские «черные люди» отказались идти в поход. Восстание вспыхнуло и в Торжке, где «черные люди» вооружились, надели брони, освободили московских дружинников и сборщиков дани, разгромили боярские дворы, разнесли их дома и разделили между собой боярское имущество. После этого Семен пошел войной на новгородских бояр, заставил их принять своего наместника, унизил бояр, потребовав от них, чтобы они явились к нему босыми, и принудил Новгород заплатить дань — «черный бор». Таким образом, везде и повсеместно «собиравшие» Русь московские князья в своей борьбе