Господа, это я! - Ваник Сантрян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Откуда ты, дочка? — спросил полковник.
Ася заплакала.
— Отчего ты плачешь, доченька? Успокойся, что случилось? Могу я тебе помочь?
— Нет, вряд ли это возможно, — Ася вытерла глаза.
— Тайна?
— Не знаю даже как сказать.
— Я не могу быть полезен? — вновь предложил свои услуги полковник.
— Наверное.
— Говори же, доченька.
— Я армянка. Муж мой живет в Баку, родители — в Тифлисе, они были против нашего брака и не хотели, чтобы я ехала к нему. А он болен, и я тайком сбежала из дому. Ни денег не взяла, ни пропуска.
И она снова залилась слезами.
— Хорошо, хорошо, успокойся, — стал утешать ее изумленный полковник. — Неужто в это безумное время еще возможна подобная любовь? Сейчас будет граница, тебя проверят и спустят с поезда.
— Знаю.
— Поднимайся ко мне. Укройся шинелью и прижмись к стене. Меня не станут проверять.
Так Ася благополучно доехала до «любимого мужа».
* * *Арест Камо помешал осуществить планы, связанные с разгромом деникинцев. Однако члены группы, остававшиеся на свободе в Баку, не сидели сложа руки. Группа ушла в подполье, готовилась встретить Советскую власть. Вскоре, освободившись из-под ареста, к ним присоединились Камо, Литвейко, Иван Иванович, Арусяк.
Начались для отряда жаркие дни. В рабочих районах города создавались боевые дружины, их снабжали оружием, обучали стрельбе. С часу на час ждали приказа начать восстание.
Ася и остальные девушки из отряда по-прежнему были связными, к ним присоединилась и сестра Камо, Джаваир Тер-Петросян. Через них передавали свои поручения в рабочие окраины Виктор Нанейшвили, Исаак Давлатов, Камо, Гамид Султанов и другие, возвращаясь, девушки докладывали о положении на местах.
…Шла последняя для мусаватистского правительства ночь: большевики предъявили мусаватистам ультиматум о сдаче власти.
Камо поручил Асе Папян встретиться с одним из руководителей подполья — Везировым и передать ему, чтобы в четыре часа ночи вместе с отрядом ждал Камо у телеграфа.
Ночь стояла темная, беззвездная. Второй месяц весны был уже на исходе, но погода все не устанавливалась. С моря дул холодный ветер.
Ася, закутавшись в худенькое пальтецо, настороженно оглядываясь по сторонам, шла по ночному городу. Не успела пройти и двух кварталов, как ее остановил патрульный.
— Кто будешь?
— Мать заболела, — сказала Ася, — Позвольте мне идти, срочно нужен врач. — Она жалобно смотрела на патрульного, а рука меж тем нащупывала в кармане дамский браунинг, подарок Камо, которым Ася так дорожила. — Неужели у вас нет ни матери, ни сестры, господин патрульный? Прошу вас, отпустите меня.
Патрульный был неумолим, он стал обыскивать девушку. «Все, попалась, — кусая от досады губы, думала Ася, — может быть, удастся выскользнуть? А если отберет браунинг, что я тогда скажу Камо?»
Патрульный продолжал обыск.
— А это что? Скажешь, лекарство для матери?
— Господин патрульный, сейчас темно, опасно, я даже стрелять не умею. Это просто память об отце. Не отбирайте, пожалуйста. Отпустите меня.
— Поторапливайся, ну! Иди за врачом, а то мать помрет, — патрульный отвел в сторону дуло винтовки, — ну же…
Ася почувствовала, что патрульный не шутит, и быстро удалилась. Она нашла Везирова, передала приказ Камо и рассказала о случившемся. У Везирова Ася попросила мужскую одежду, потому что иначе не смогла бы вернуться. Каково же было ее удивление, когда в штабе у Гамида Султанова она встретила того самого патрульного, который отобрал у нее браунинг. Султанов улыбнулся:
— Давай, Ася, рассказывай, как коммунисты сдают оружие.
Ася молчала.
— Вот твой браунинг. А патрульный наш человек, просто не узнал тебя.
…Мусаватисты всю ночь обсуждали ультиматум и решили без единого выстрела сдать власть. Иного выхода у них не было: 11-я Красная Армия находилась совсем близко, на станции Баладжары. В тот же вечер Камо связался по телефону с Анастасом Ивановичем Микояном, который командовал бронепоездом, обеспечивавшим продвижение 11-й Красной Армии, и сообщил, что власть в Азербайджане перешла в руки коммунистов. Утром 28 апреля отряд во главе с Камо встречал на Бакинском вокзале бронепоезд.
* * *После победы Советской власти в Азербайджане Ася Папян стала работать секретарем Гамида Султанова, министра внутренних дел нового Советского правительства. Затем она была на комсомольской и партийной работе в Москве, Вичуге, Ярославле, Ленинграде, окончила Институт красной профессуры.
Оглядываясь с высоты прожитых лет на прошедший путь, Ася Папян говорит:
— Если бы все пришлось начать сначала, я бы вновь была там…
СВЕТ ГЕНИЯ
РассказыКнягиня Чиковани
Вечером в доме у своей тети, Лизы Бахчиевой, Камо созвал «семейный совет» в составе одних женщин, который, тем не менее, по словам Камо, ничем не уступал военно-революционному совещанию. Шел 1919 год… В Грузии при пособничестве англичан хозяйничали меньшевики. Они процветали и благоденствовали, отгороженные от Советской России белогвардейским Северным Кавказом.
— Войска Красной Армии оставили Владикавказ, — сказал Камо, обращаясь к тете и сестрам. — Наши товарищи из подполья не успели скрыться. Надеюсь, вы понимаете, что значит попасть в руки генерала Шкуро или Мамонтова?
— Выходит, кроме тебя некому больше спасти товарищей? — спросила тетя.
— Некому, потому что прибегать к оружию абсурдно. Нужен другой выход.
Камо прекрасно понимал тетю, дескать, опять лезешь на рожон.
— Послушай, тетушка, тебе кажется, что под твоим кровом я как у Христа за пазухой? Да меньшевики последней копейки не пожалеют, чтобы заполучить меня прямо сейчас. Ной Жордания и Ной Рамишвили должны свести со мной старые и новые счеты. Но они же форменные ослы, у них одно на уме: войти в историю, мы, мол, в свое время стояли у власти в Грузии. И это когда под носом у них Красная Армия и они не сегодня-завтра унесут ноги куда-нибудь в Париж, в Лондон или в Берлин, там и завершат свою бесславную биографию, не удостоившись пышных похорон. Так что даже в вашем доме я сижу как на иголках.
— Ладно, что ты предлагаешь?
— Меня интересует ваш сосед, князь Чиковани, он, кажется, при генеральских эполетах, а?
— Можно подумать, ты с неба свалился, — вмешалась Джаваир. — Он же ухаживает за твоей сестрой, поклонничек.
— Ну, почему же, я в курсе, дорогая сестрица, — улыбнулся Камо, — раскланиваясь, он, кажется, целует твои ручки и касается их своей паршивой бородой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});