Господа, это я! - Ваник Сантрян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ася, Шура Брейтман, Маня Карапетян и еще двое решили поехать на учебу в Москву. Там Ася отнесла документы в университет на историко-филологический факультет. По дороге из университета подумала, что нелепо поступать в университет, когда не на что жить, и решила искать себе работу.
…Вскоре она оказалась в агитпоезде «Октябрьская революция», который базировался на Савеловском вокзале. Поначалу работала на книжном складе, но вскоре, благодаря поддержке Вари Каспаровой стала красноармейским инструктором. Работа эта захватила ее целиком, она выступала с пламенными речами среди красноармейцев, знакомила их с трудами Ленина и других деятелей партии, организовывала выставки книг и плакатов.
— Пешком, да-да, пешком дошла до Воронежа и Старого Оскола, исходила весь Крым… Но мне по-прежнему недоставало знаний, и Варя направила меня в университет имени Свердлова.
* * *Шестьдесят восемь лет назад гостиница «Националь» находилась в том же здании, что и сейчас. Холодное солнце освещало улицу и двух женщин, спешащих к гостинице. Ася не знала, почему они идут туда. Варя Каспарова, которая сопровождала ее, спросила, только:
— Трудностей не боишься?
Ася ничего не ответила и лишь удивленно посмотрела на нее.
— Ладно, понимаю, — поймав ее взгляд, сказала Каспарова. — Хочешь сказать, что не боишься. Ну, гляди, будешь работать с человеком, которого даже царская охранка боялась. Он тебя в вате держать не будет.
…В дверях гостиничного номера стоял коренастый, чернобровый человек лет сорока, с густыми усами.
— Здравствуй, Варя, — медленно произнес он, — входите.
Не успела Варя ответить на приветствие, как он, совершенно не церемонясь, обернулся к сидевшему в кресле Сааку Тер-Габриеляну:
— Послушай, Саак, я отказываюсь понимать — он прервал себя на полуслове и на сей раз обратился к Варе. — Что вы уставились на меня, садитесь рядом с Сааком. Ты только погляди, Саак, кого Варя привела. Честное слово, я и в самом деле помешаюсь. Мне нужны ловкие, выносливые бойцы, а не дети. Это же совсем ребенок!
Тер-Габриелян снисходительно улыбнулся и встал.
— Варя, мне надо уйти по срочному делу, может быть, составишь мне компанию?
Варя поняла, почему Тер-Габриелян собрался уходить: «хозяин» не стал бы проверять новенькую в их присутствии.
— Хорошо, пойдем. До свидания, товарищ Камо, — попрощалась она.
Имя «Камо» ничего не говорило Асе, она его никогда прежде не слышала.
— Ну, рассказывай, кто ты такая, — сказал «товарищ Камо», когда гости ушли. — Все, что мы сейчас будем говорить, должно остаться между нами. Никто, ни папа, ни мама, ни родные, ни друзья, буквально никто не должен знать об этом разговоре. Ты коммунистка?
— Да.
Варя говорит, ты боевая девушка, ловкая, живая. Мне такие девушки нужны. Если тебя на виселицу поведут, выдашь товарищей?
— Нет.
— Если белые выколют тебе глаза, выжгут звезду на груди, выдашь?
— Нет.
— Если придется с гранатой на груди пробраться к: врагу и взорвать штаб, пойдешь?
— Пойду.
— Если самой придется погибнуть…
— Пойду. Все мои сверстники на фронте, — сказала Ася, — многих уже нет в живых.
В течение разговора Камо расхаживал по комнате, но при этих словах остановился, подошел к ней, положил руку на плечо и сказал:
— Слушай, Ася Папян, если будешь работать со мной, говори мне «ты», я, разумеется, тоже не буду забывать об этом. Правда, предупреждаю, придется тебе положить крест на личную жизнь. Но это я только так говорю, никогда не позволю, чтобы с головы моего бойца хоть один волосок упал. Так что штаб взлетит в воздух, но ты останешься цела. Было время, мы тогда еще только готовили революцию, и все было гораздо труднее, чем сейчас, царское правительство четырежды выносило твоему покорному слуге смертный приговор. А я, как видишь, жив-здоров. Не надо бояться — и дело с концом. Ну так как, пойдешь ко мне?
— Пойду.
— В последний раз спрашиваю: может, не будешь спешить, замуж выйдешь, домом обзаведешься?
— Пойду с вами — и дело с концом, — «и дело с концом» Ася произнесла совсем так, как Камо.
— Ладно, — сказал Камо. — Положение у нас очень тяжелое. Белые всего в 180 километрах от Москвы. Деникин нам прямо в затылок дышит. Я был у Владимира Ильича. Теперь слушай, я поделился с ним одним соображением, он одобрил. Собираю молодежь вроде тебя, пойдем на Деникина. Может быть, взорвать его придется вместе со штабом. Пойдешь?
— Пойду. Неужели сам Ленин посылает? — удивленно спросила Ася.
— Вот именно, Ленин. Я не шучу. Завтра придешь в третий Дом Советов. Повторяю: никому ни слова о нашем разговоре. Идем, я провожу тебя.
* * *Третий Дом Советов находился на Каретной улице. Принял Асю высокий матрос. «Новиков, — представился он. — Сейчас пойдем к командиру. Ты ведь Ася Папян?»
«Да», — сказала Ася.
«Значит, в нашем отряде будет еще одна девушка. Вон, видишь девушку в кожанке и мужских брюках? Это Аня Новикова, она тебе понравится. Иван Иванович, — позвал он, — это землячка командира. Прошу любить и жаловать».
Ася Папян показывает фотографию шестидесятивосьмилетней давности, ставшую дорогой реликвией.
— Вот она, Анна Новикова, среди курсантов кремлевских командирских курсов. Нас с Иван Ивановичем повели к Камо. Он беседовал с двумя юношами. Я догадалась, что они с юга. Увидев нас, Камо встал, протянул руку. Потом обратился к симпатичному парню, сидевшему рядом: «Знакомься, Володя, это Ася Папян. Она будет нашим связным». Потом, повернувшись ко мне, сказал: «Мои заместители — Володя Хутулашвили и Сандро Махарадзе. Завтра уже окончательно обоснуемся здесь. Будешь прощаться с Варей Каспаровой, скажи, что уезжаешь на фронт. С завтрашнего дня переселишься сюда, здесь и ночевать будем, и боевую подготовку вести, пока приказа не будет».
Отряд пополнялся быстро. Каждому новому члену отряда Камо устраивал самую строжайшую проверку. Одну такую проверку Камо устроил вместе с известным чекистом Геворком Атарбекяном. Был конец лета. Вечером Камо объявил: «Утром отправимся в лес, на стрельбу. Ровно в половине восьмого Володя Хутулашвили объявит подъем. В восемь отправляемся».
Утром на двух грузовиках отряд выехал в один из подмосковных лесов.
Камо был превосходным стрелком, без промаха стрелял из любого положения. В тот день стреляли много. Патроны были на исходе, когда ученье, наконец, окончилось. И вдруг раздался окрик: «Руки вверх». Что это, банда белогвардейцев? А патроны все уже отстреляны.
В те дни в отряд дошли вести о том, что в подмосковных лесах появились банды белогвардейцев, которые совершали налеты на советские государственные учреждения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});