Стоунхендж - Леон Стоувер

Эсон встал затемно. Как только забрезжил рассвет, он поднял Атрокла и они вместе вдоль ручья отправились к берегу, к вытащенному на песок большому кораблю. Тут были новые встречи, приветствия и – о чудо из чудес – согретое сладкое вино из Микен.

Корабль выволокли дальше самого высокого прилива, и, забрав нужные припасы, все вернулись к копи, оставив двоих воинов охранять судно.

– Теперь все пойдет по-другому, – говорил Эсон, шедший первым по знакомой тропе. – Возьмем больше мальчиков, будет кому рубить дрова, а халкеи пусть присматривают за плавильными печами. К весне наплавим олова столько, что из корабля можно будет выбросить весь балласт. Мы вернемся в Микены, и Арголида снова объединится. Атласа мы сбросим в море, но теперь уже навсегда.

Микенцы жаловались на стужу, но усердно трудились. Эсон впервые отложил свой топор и распоряжался сооружением хижин. Тем временем халкеи качали головами возле печей и прикидывали, как вернее приступить к делу. Дни были ясными, но солнце не грело. Интеб и Эсон снова сблизились и все обсуждали обратный путь. Найкери ушла в себя и ни с кем не разговаривала. Это замечал только Интеб, и он усмехался ей в спину. Все шло хорошо.

На восьмой день после появления микенского корабля охрана в устье долины подняла тревогу. В новой начищенной броне, блиставшей ярче зимнего солнца, с новым острым мечом Эсон вышел, чтобы узнать, в чем дело. С вершины вала он увидел троих воинов-йерниев, нерешительно поглядывавших из леса на облаченных в доспехи микенцев. Должно быть, Эсона узнали, потому что йернии двинулись вперед, едва он вышел на вал. Когда воины приблизились, Эсон узнал Ар Апу и двух воинов из его тевты.

– Эсон абу! – выкрикнул Ар Апа, потрясая топором, опасливо поглядывая на вооруженных микенцев в доспехах.

– Это мои друзья, – откликнулся Эсон. – Бояться нечего.

После этих слов три воина поднялись на вал. Их отвели в дом и накормили. Ограничившись минимумом похвальбы относительно их похода, Ар Апа пояснил истинные причины своего появления.

– Плохая зима. Много было набегов за скотом. Погибли воины. Сперва пришли люди из Дан Мовег, что к северу от нас, потом из Дан Финмог, они живут еще дальше за нами. Они не враждуют между собой и с Дан Уала, который находится между ними, и пропускают друзей по своим пастбищам к другим тевтам, чтобы красть наших коров и убивать наших воинов.

Пристукнув по утоптанному земляному полу древком топора, Ар Апа почти прокричал последние слова. Воины, бывшие с ним, притопнули ногами и разразились громкими стонами. У йерниев было положено не скрывать эмоции, и Эсон терпеливо дожидался окончания представления. Выразив подобающим образом свои чувства, Ар Апа провел по жестким усам и наконец продолжил.

– Теперь я знаю, почему это делается. Я знаю, кто виноват в этом, кто засел в Дан Уала, раздавая подарки воинам, чтобы те выполняли его желания. Теперь я знаю. – Он быстро глянул на Эсона и отвернулся.

– Темный Человек, – произнес вслух Эсон не дававшееся йернию имя. – Опять раздувает беду? А откуда ты об этом узнал?

Ар Апа уставился в потолок и принялся с огромным интересом разглядывать дыру, через которую выходил дым. Потом потер щит, сколупнул присохшее пятнышко грязи. Вошел Интеб и, прислушиваясь, остановился у двери.

– Ко мне пришли, – не без нерешительности начал Ар Апа. – Пришел сам Уала с немногими воинами… не за тем, чтобы биться, он хотел говорить. Друид поставил хенджи, которые делают, когда встречаются быки-вожди, мы увешали их сокровищами, а потом говорили. Уала показал мне дары, которые получил от того… его ты назвал. Мы говорили…

Рот Ар Апы оставался открытым, но слова не шли с языка. Однако Эсон понимал его мысли и сам произнес то, чего не в силах был вымолвить Ар Апа.

– Значит, они собираются предпринять новый набег на копь… Сразу многими тевтами, как и тогда. Ты это хочешь сказать? – Ар Апа кивнул и отвернулся. – Ты правильно сделал, что пришел ко мне и не присоединился к ним. Где сейчас Темный Человек?

– В Дан Уала.

Все было просто и ясно. Пусть халкеи занимаются плавкой металла, а у воина свой труд. Темный Человек, возмутитель спокойствия… будь он человек или дух, его следует остановить, иначе йернии не оставят копь в покое. Эсон знал, как делаются такие вещи.

– У меня есть люди, которые пойдут за мной, – объявил Эсон, – непобедимые воины в панцирях. Я поведу их против Дан Уала, чтобы убить Темного Человека. Придут ли воины твоей тевты, чтобы биться рядом с нами?

– Темный Человек… – мысль эта столь встревожила Ар Апу, что запретное имя само собой сорвалось с его уст.

– Уала и его люди не выстоят против нас. Мы убьем их. Будет скот, месть, золото и сокровища.

– Мы пойдем с тобой, – внезапно решившись, проговорил Ар Апа. Он думал лишь о сокровищах Дан Уала, самого большого, самого богатого и самого сильного из всех данов йерниев. При мысли о них рот Ар Апы наполнился слюной, и, сплюнув в костер, он громко расхохотался.

Глава 5

Был имболк, счастливая пора, когда появляются первые знаки того, что зима ослабляет свою хватку. В это время внутри данов под женскими помещениями коровы и овцы доедают последние ветви, срезанные для них осенью. Появляется первая трава. Рождаются ягнята и телята, жизнь начинается заново, а это ли не праздник? Появляется свежее молоко: перебродит – есть чем праздновать. Эль, сваренный из зерна прошлой осенью, прикончили давным-давно, о блаженном пьянстве можно лишь вспоминать. И теперь снова захмелевшие после долгого перерыва воины грелись на солнце и следили за тем, как женщины выносят обессилевший за зиму скот. После долгой зимней голодовки и неподвижности животные не в силах были ходить, но ничего, зеленая трава быстро вернет им бодрость.

Дан Мовег ничем не отличался от прочих данов йерниев: двери мужских помещений выходили на вал. Здесь около собственного порога было неплохо погреться в добрый денек – а сегодняшний-то и был добрым, – в особенности после перебродившего молока. Воины лежали наверху, посреди распростерся сам бык-вождь Мовег. Он как раз хвастал прошлыми подвигами, походами и убийствами, когда возле дана появились люди в панцирях.

При всей тяжести облекавшего их металла они приближались неслышно. Позади виднелись беловолосые, с кабаньими клыками воины Дан Ар Апа. Зрелище неприятное, если не сказать больше. Все знают, что в имболк не принято совершать набеги.

– Ты – Мовег, – проговорил Эсон, коротко глянув из-под козырька шлема на мужа с отвисшей челюстью, застывшего возле собственной двери.

– Это он, – присоединился к Эсону подошедший сзади Ар Апа.

Чтобы заставить сидящего встать, он пнул его в ребра. Взвыв от боли, Мовег вскочил. Чаша, из которой он пил, опрокинулась. Молоко это было надоено у краденых коров. Прежде чем успела завязаться схватка, Эсон оттолкнул Ар Апу в сторону.

Мовега не пришлось долго уговаривать. Он был верен только себе самому. За прежние набеги он получил хорошие дары от Темного Человека. Но это было в прошлом. А будущее выглядело еще более лучезарным: победоносный набег на Дан Уала, заплывший богатством и жиром, гордящийся величиной и силой, сулил еще больше. Да и не сможет Дан Уала выстоять против воинов сразу двух тевт… Тем более если во главе них выступают эти страшные люди в прочной броне. Он вспомнил – без всякой радости, – скольких человек погубили трое таких воинов, защитников копи. А теперь их было – раз, два, три… больше, чем пальцев на обеих руках.

Всю ночь они провели в дане и до последней капли выпили все перебродившее молоко. Когда халкеи взялись за дело, Эйаса ничто не привязывало более к копи и он присоединился к отряду, пообещав пользоваться мечом, а не кулаками. Интеб не был воином, но в одолженном ему панцире и египтянин выглядел вполне внушительно. Он даже готов был сражаться, только бы оказаться поближе к Эсону, здесь, пока Найкери далеко. Сидя у огня, они пили умеренно, пока прочие в полной мере отдавались радостям имболка.

– Не сомневаюсь в нашей победе, – произнес Интеб.

– Нам необходимо не просто победить. Нужно захватить Темного Человека и убить его. Если он опять сумеет сбежать, тогда его примет какая-нибудь другая тевта йерниев. Со своими сокровищами он долго еще будет тревожить нас. Я хочу, чтобы он умер после битвы.

– Что ты задумал?

Эсон указательным пальцем очертил кружок в пыли.

– Они говорят, что Дан Уала не отличается от остальных данов. Значит, там есть один или два входа и комнаты воинов, каждая со своей дверью. Мы должны застать их врасплох, подойти со всех сторон, чтобы не сбежала ни одна крыса.

– Как ты хочешь добиться этого? Подойти ночью и напасть с рассветом?

– Нет, с таким числом людей этого не сделать. Нас заметят или услышат… их успеют предупредить. Остается идти быстро. Говорят, что отсюда до Дан Уала день ходьбы. Если мы выйдем с рассветом и будем спешить – успеем раньше всякого гонца.