Антикиллер-5. За своего… - Данил Корецкий

«Ты и сам себя перехитришь!» – подумал Антон. А вслух сказал:

– Ты молодец, Гуссейн, с тобой всегда приятно иметь дело!

В темном углу что-то блеснуло. Возможно, Гуссейн улыбнулся своей восточной коварной улыбкой.

– Взаимно, дорогой! Ты всегда такой хороший, красивый…

– Так что красную дорожку хотел раскатать Север перед собой, это ясно, – сказал Корнилов-старший. – Я троих потерял. Водолаз и Сержант не в счет – мудаки, фиг с ними… Кащея вот жалко…

– Нечего жалеть! Иудам – иудово! Расход и яма! – скрипнул зубами Босой. – Я по Колотухе с близнецами не плачу!

Корнилов согласно кивнул головой.

– Расчет состоялся правильный. Север крутое мутилово начал. А если бы у него получилось, было бы еще хуже.

Босой опять:

– Куда хуже? Он пушкой перед моим носом вензеля рисовал! Чего тебе еще надо?

– Нарисовал и спокойно ушел, – заметил Антон.

– А как иначе? – мрачно ответил Корнилов. – Ты же сразу расспросил: про кровь, про ущерб… Ничего нет! А у нас нельзя за просто так «законника» валить! Да еще при десяти свидетелях! Если случай подвернется – другое дело. Только вряд ли…

В воздухе вдруг пряно зазудело, разлились аппетитные ароматы – это в кухне раскладывали на белом теплом фарфоре золотистую донскую селедочку, насыпали курганом желтую дымящуюся картошку, заправляли подсолнечным маслом и свежей кинзой, резали овощной салат…

– И где он сейчас? – Антон сглотнул слюну. Жрать, конечно, охота, да и выпить сейчас неплохо, только зачем «синие» его пригласили? Чтобы угостить, накормить и напоить? А заодно свои проблемы обсказать?

– Залег где-то, – сказал Корнилов. – Я пацанов посылал, интересовались – домой не идет, у знакомых не появляется… Стремается… Только он не успокоится, опять начнет воду мутить.

Закивали. Никто не сомневался – начнет.

– У нас тут такая мысля возникла…

Босой окинул взглядом собравшихся, как бы подчеркивая, что высказывает не только свое мнение, но и мнение всей общины.

– …Его бы отстрелить тихо-мирно, Антон. Без пафосу, без злобы. Пока он тут жало на полную не раскатал и дел не натворил… Как думаешь?

Антон, кажется, считал золотые гладиолусы на обоях.

– Дело ваше, – сказал он, сосчитав. – В чем проблема?

– Из своих никто на это не подпишется. Да и заикаться об этом здесь нельзя. Все-таки – Север, не Колотуха… И вообще, ты же знаешь, как с «законником» такой вопрос решать.

– Знаю.

– Надо бы кого-то со стороны. Надежного человечка… Ты как-никак по полгода в столицах мотаешься, Антон. Связи, все такое…

Корнилов пошевелил пальцами в туфлях. Туфли заскрипели.

Антон молчал.

– Дело непростое, – наконец, сказал он. – И скользкое…

– Община скинется, это не вопрос! – В полумраке сверкнули Гуссейновы зубы.

– И вы решили к вашим делам меня подстегнуть?

Босой беспокойно заелозил в кресле.

– Хватит целку строить, Антон! – раздался его наполненный хриплой мокротой голос. – Это я тебе по-свойски, по-отцовски говорю! Это не только наши дела! Это и твое дело тоже! Потому что когда Север развернется, он и на твой кусок рот откроет! Ты его аппетит знаешь! И под понятия все подведет: дескать, ты не блатной, а барыга, а раз так – должен под блатных лечь! Так что лучше подпишись и лишнюю муть не разводи!

Антон повернул к нему лицо, ощерился. У него холеное лицо, хоть в кино снимай. И только когда он вот так щерится, скалится – показываются вдруг наружу кривые длинные зубы. Как акулья пасть. И всем сразу становится ясно, что перед ними не артист, не художник какой-нибудь заслуженный, не миротворец, а обычный бандюган. Не то что палец отхватит – ключ гаечный разгрызет. И пусть зовут его Миротворцем, пусть у него манеры, сигара во рту и смокинг на плечах, но сути его это не меняет.

Поэтому все подумали – сейчас пошлет. Или сам уйдет. Но Антон спрятал зубы и сказал вполне мирно:

– Я думаю, вы все правильно решили.

Наступила пауза. Стучали ходики. Затем Босой удовлетворенно крякнул:

– Ну, вот и хорошо. Тогда по водочке сейчас?

– Только свет нормальный включи! – говорит Антон.

Паяло раскрыл обе створки двери, обслуга внесла стол с селедочкой и закусками. Рыбки лежат аппетитной кучкой – в полторы ладошки длиной, в золотистой кожуре, хрустящие плавники, на изломе белая, паром исходит, томная, как подвыпившая барышня. Графин в ледяной крошке, дохнешь над водкой – пар идет. Все расслабились. Зазвенели стекло и фарфор, началось застолье, пошел другой разговор…

– Север с собой новую кодлу притащил. Значит, потянутся варяги потоком…

– …Сержант как свинья визжал… Башкой об асфальт, истерику изображал… Тьфу! Зато Водолаз достойно так… Просил только, чтобы его машину, с обвесом новым, брату передали…

– А Кащей?

– Кащей железный пацан… Был. Сказал, сам справлюсь… Выйдите, говорит, на минуту…

Смерть и жизнь – рука об руку. Решаются чьи-то судьбы, вспоминаются чьи-то предсмертные слова. А селедочка водочку любит, а водочка любит селедочку… Только правда ли это? Как в одной поваренной книге написано: «Раки любят, чтобы их варили живыми…» Неужели у раков спрашивали?

Аппетит разыгрался… Куда от этого денешься? Босой был похож на мумию, а сейчас, смотри, – ожил, метает в себя все подряд, костями поплевывает, рот утирает… Северу, считай, хана, срок отмерян, а он – живой! До ста лет доживет! Выпьет и смертью чужой закусит… Вот так!

– Беспредел, беспредел!.. – ворчит возбужденно Смотрящий. – Раньше друг за другом поглядывали, всё знали. Теперь, вон, менту бывшему лютый ахерон устроили на трассе… Слыхал?

Антон настороженно кивает. Слыхал – как только прилетел, так и услышал. Через час, как приехал домой, ему Лис позвонил. И встретились они сразу же, еще до Хитрого, в сумерках на берегу. Там и получил Миротворец первое агентурное задание от ушлого опера: разнюхать, кто его коллегу замочил… Если бы сотрапезники узнали – кончили бы прямо за столом, на куски разорвали…

Клоп

К хорошему быстро привыкаешь. Дом быта официально еще не открылся, но ателье на первом этаже уже выполнило первый заказ. Закройщик Арамаис постарался: клифт[9] сработал – загляденье! Коричневый вельвет с серебристым отливом, на двух пуговицах, тонкий рубчик, слегка приталенный, удлиненный… Шкары[10] черные, мягкие, немнущиеся, складкой ложатся на черные штиблеты. Их стачал по мерке айсор Ахмед, устроивший свою мастерскую на втором этаже. От души стачал – не давят, не жмут, не натирают старые мозоли – как домашние тапочки. Арамаис еще подогнал голубоватую рубаху и синий платок на шею – как у пирата в каком-то кино. Леший как подошел к зеркалу, так чуть не сел на пятую точку! «Ты что, офигел?» – спрашивает. А закройщик только улыбается: «Модно! – говорит. – Теперь ты совсем другой человек!» Конечно, Клопа этим не убедишь – мало ли кто что метлой метет… Только он и сам нечто такое почувствовал. Вроде действительно не он это, а какой-то другой Клоп – из кино про красивую воровскую жизнь. И, как ни странно, ему это понравилось. Буркнул вроде недовольно: «Ну, раз модно – ладно, потерплю…»

А жизнь действительно другая настала: вроде как было вначале черно-белое немое кино на блеклой пленке, а теперь запустили широкоформатный цветной блокбастер. Арбуз сходил в новую поликлинику, перетер с главврачом: сходи, говорит, на обследование: давление там, кардиограмма, анализы всякие… Личного врача тебе выделят, будешь под постоянным наблюдением, как олигарх какой… Но Клоп не пошел. Непривычно как-то к «лепилам» ходить, да и стремно: мало ли что они накаркают… А на массажи согласился. Ладная массажистка Лиля с пронзительно голубыми глазами каждый вторник и пятницу терзает, месит, мнет и хитрыми восточными пассами оглаживает уставшее Клопово тело, пробуждая к жизни внутренние соки.

Так, что еще? Крыша над головой. Электромонтажники, как известно, не самый центровой район, с панельной застройкой, однако Арбуз с пацанами нашли в доме-гармошке пентхаус в двух уровнях с винтовой лестницей, камином и двумя огромными лоджиями. Только Клоп туда не пошел. «Что я там буду делать, в этом бетонном цугундере? – пробурчал он. – Ноги на этой вашей лестнице ломать? А если солидные кореша ко мне прихряют и в лифту застрянут? А лифт, вдобавок, обоссанный? А от ментов как уходить с восемнадцатого этажа? Вы что, мать вашу, за фраерка меня держите?» На самом деле, он лифтов побивался, а на последних этажах чувствовал себя, как в мышеловке.

В конце концов ему купили обычный частный дом за веселым сине-желтым забором на самой границе новостройки. Обставили по первому разряду, баньку обновили, камеры всюду повесили, подъездную дорожку выложили противоскользящей плиткой, во флигеле оборудовали пост охраны. И закрутилась новая жизнь.

У него есть офис в новом здании, есть рабочий режим. Утренний сходняк. Бригадирский час. Сегодня, как и каждый день, в 9-00. За отсутствие без уважительных причин Клоп мог запросто изгнать бригадира из группировки. Они должны видеть и слышать друг друга как минимум раз в сутки – на этом держится дисциплина в Монтажах.