Колхозное строительство 3 - Андрей Готлибович Шопперт

носа. Красный рубец через всю щёку. Точно фингал будет. Это семейное. У Маши только проходить начал. Теперь квартиру он освещать будет. Люстр-то нет. Висят на проводах голые патроны со стапятидесятиватными лампами. Темновато. Комнаты-то и высоки и широки. А когда ещё мастерская развернётся. Сходил в Берёзку. И это за боны?! Нет. Лучше голь патронная.

Глянул ещё раз на себя в зеркало. Твою ж, дивизию, ну как сейчас к Тарасову ехать? Александр Михайлович обещал переделанную «Волгу» показать. Пока одну. Вот ведь.

— Тамара Филипповна, достаньте мне очки солнцезащитные, хоть из-под земли. Надеюсь, в министерстве хоть один пижон есть. Что надо-то было?

Вратарь стояла, потупив голову, рвала на кусочки носовой платок.

— Я не хотела, Пётр Миронович.

— Правда? То есть, это вы не специально меня приложили?

— Не специально, — и лезет к носу с кусочками платка.

Блин. Понаберут по объявлению.

— Очки? — Пётр отстранился.

Тугудым-тугудым.

— Весело у вас, — в кабинете стоял и улыбался в широченно-длиннющие усы Будённый, — Кровь под носом.

— Под носом! Вся душа в крови! Ладно бы хулиганы. От беззащитной девушки по сусальнику получил.

— Девушки? В смысле — беззащитной? — Семён Михайлович был, как и Наполеон с Лениным и Сталиным не коломенской верстой. И был пониже Непейводы на целую голову.

Пётр вернулся в комнатушку, снова намочил полотенце и приложил к носу.

— У вас какое-то дело, Семён Михайлович.

— Понятно. Ты знаешь, кем я сейчас тружусь, — Будённый был в сталинском кителе с большим квадратом колодок и флажком депутата Верховного совета на груди.

— Председатель наградной комиссии ДОСААФ?

— Ну, это тоже, но я про другое.

— Член Президиума Верховного Совета СССР?

— Тугодум ты, Пётр, — хохотнул маршал в усы.

— Не томите, самому интересно.

— Председатель общества советско-монгольской дружбы! — и палец в потолок.

Пётр глянул туда. Следовало бы побелить, но карты Монголии там не было.

— Догадался?

Пётр ещё раз посмотрел на потолок. Наверное, маршал плохой маг — карты Монголии так и не было.

— Нет, Семён Михайлович, Все мозги дверью вышибло.

— Эх, Пётр, Пётр. А я, старый дурак, думал, что кроме меня в Союзе ещё один умный мужик появился, — маршал покачал осуждающе головой.

Пришлось жест повторить, раскаиваясь.

— Я вчера Гарбузова видел, — и молчит.

— Я тоже.

— Точно дверью шибануло. Нужно для Монголии такую же лотерею сделать, как для Болгарии. Поехали. С послом я договорился, Он уже ждёт.

— Семён Михайлович, куда я с такой физиономией. Да ещё к послу.

— Ничего, он мужик боевой, у самого шрам на щеке, ещё с Халхин-Гола. Эскадроном тогда командовал.

— У меня встреча с министром автомобильной промышленности назначена, с Тарасовым, — предпринял ещё одну попытку.

— Позвони, перенеси. Да, давай я позвоню, — и бегом к телефону.

— Хорошо, Семён Михайлович. Сейчас Тамара Филипповна придёт, принесёт очки, перенесёт встречу. И перевесит дверь, — а вот и она выглядывает смущённо из-за этой двери. Та ещё картина.

— Тамара Филипповна, позвоните пожалуйста Александру Михайловичу Тарасову и извинитесь. Перенесите встречу на завтра и расскажите в красках всю историю. Сможете? — взял протянутые очки. И это у пижона? Убожество.

Винтаж. Квадратные, огромные, чёрные. У сварщика украли? Ну, хотя, половину лица скрывают.

— Поехали.

Уже в машине на заднем диване спросил у маршала.

— Посла-то хоть как зовут?

— Нямын Лувсанчултэм, — вилы, и как это произносить.

— Семён Михайлович, вы к нему так и обращаетесь?

— Нет. Мы запросто. Я его — товарищ Нямын, а он меня — товарищ Сямын.

— Ещё раз пожалуйста.

— Товарищ Сямын.

— Семён Михайлович! Имя посла!

— Его превосходительство Нямын Лувсанчултэм.

— Он по-русски говорит?

— Ещё бы он по-русски говорил, цены ему бы не было. Чуть-чуть лопочет. Да, ты не переживай. Два переводчика будут — махнул рукой Будённый и сбил с Петра очки. Больно-то как. Маршал не заметил, — Там ещё и наш посол в Монголии будет. Должен уже подъехать в Борисоглебский переулок. Он сейчас как раз в Москве. Вызвали в министерство. Леонид Николаевич Соловьёв. Не знаком?

— Откуда. Я в Москве кроме вас и не знаю никого.

— Шутишь. Люблю весёлых людей. Вон приехали.

— Подождите! Семён Михайлович, воспользовались сотрясением мозга. Лотерея. Не моё. Это министерство финансов. Вы же сказали, что говорили с Гарбузовым.

— Экий ты вредный, Петруша. Тебя же не договор заключать везут, а пообщаться с хорошим человеком. Кроме того у товарища Нямына есть и чисто к тебе дело. Он хочет организовать гастроли ансамбля «Крылья Родины» в Монголии.

Мир сошёл с ума. В Монголии. Не в Англии. И даже не в Венгрии. В Монголии!

Товарищ Нямын был немного похож на Будёного. Крепкий коренастый, усатый. Усы, правда, подгуляли, так испачкали чем-то под носом. А вот шрам красивый. Через всю щеку ко лбу через глаз. И как не лишился. Рубака.

Попили водочки. Поговорили. Договорились. Первый тираж 7 ноября. Тогда же и гастроли. Три концерта в Улан Баторе. В ответ Пётр выпросил у Его Превосходительства трёх белых верблюдов и трёх чёрных для Краснотурьинского зоопарка. И ещё пять лошадей Пржевальского. Лошадки расплодились в Монголии в зоопарке, и посол обещал посодействовать.

Ну, вот, не зря прокатились. Столько дел за один день. И по башке прилетело, и верблюдов добыл.

35

Сидел солдат-истопник в кочегарке. Жарко. Скучно. Дай, думает, родителям письмо напишу, порадую стариков, расскажу им про ратные армейские будни. Взял листок бумаги, подпалил его по углам и начал: «Здравствуйте, мои дорогие, письмо пишу из горящего танка…»

А на следующий день Пётр отыгрался на товарище Сямыне. Уговорил его посетить совместно Кубинку и покопаться в нелеквидах. Ожидал Пётр большего. Добыть в Краснотурьинск Т-34. Добыть более редкие КВ и ИС.

Особенно хотелось именно КВ-1 заполучить. Легендарная машина. У склонных к мистицизму немцев танк КВ-1 получил прозвище «Gespenst». В переводе с немецкого — «призрак».

Впечатление от посещения неоднозначные. Одним если словом, то «Перебор». Сотни таков, самоходных арт установок и прочая и прочая. И под открытым небом, и павильонах. Всех цветов и размеров. Есть размалёванные. Рябит в глазах. Да мощь, да «БОХАТО». Будённый тоже не прыгал от радости. Понятно, кони-то стальные. Другой дух от них, не потом разит, а соляркой.

Встречал целый генерал. Потом по конюшням водил уже майор. Вскоре они с майором вообще вдвоём остались. Старенький маршал притомился и ушёл к генералу чайку испить. С коньячком. Походили ещё немного. Скучно. Тут фанатом надо быть. Разбираться в этих железяках. Дело очень важное. Даже бесценное. Детям, наверное, будет очень интересно, но пока вход очень и очень ограничен и уж точно дети тут не бывали.

Дошли и до немецкой техники. Вот