История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг. - Анатолий Тарас

«Демократическое общество» Савича. В ходе следствия по делу Канарского всплыло имя Франтишека Савича, студента Медико-хирургической академии в Вильне, сына священника из Валетичей, что возле Пинска. Стало известно, что он возглавлял тайное студенческое «Демократическое общество», которое действовало с 1836 года самостоятельно, а позже вошло в организацию Канарского. В 1838 году Савича арестовали, затем отправили рядовым солдатом на Кавказ, в действующую армию. Вскоре он бежал. Раздобыв фальшивые документы, Савич открыл медицинскую практику в одном из местечек Житомирского повета, но умер от холеры.

Жандармы упорно искали Савича, чтобы судить вторично. И не случайно. Они нашли политическую программу «Демократического общества». Она провозглашала право всех наций на создание независимых государств, содержала призыв к народам России объединиться в борьбе против самодержавия и крепостничества путем народного восстания. Такие идеи в многонациональной империи были гораздо опаснее тех, что пропагандировали филореты или декабристы. Поэтому Медико-хирургическую академию сразу закрыли.

«Союз вольных братьев». Жестокая расправа с Валовичем, Канарским, Савичем и их последователями немного заглушила общественное движение в Беларуси. Но вскоре оно снова оживилось под влиянием революционных событий в Европе (восстание 1846 года в Галиции, революции 1848 года в Венгрии и Франции).

В 1846–49 гг. в Беларуси действовал конспиративный «Союз вольных братьев» (с 1848 года — «Союз литовской молодежи») с центром в Вильне и отделениями в Гродно, Лиде, Минске, Новогрудке, Ошмянах, Слониме, других городах и местечках края. Союз объединял преимущественно ученическую и студенческую молодежь. Его создали и возглавили братья Далевские, Франтишек (1825–1904) и Александр (1827–1862), позже к ним присоединился Сигизмунд Сераковский (1826–1863), в то время — студент петербургского университета[42].

В 1848 году союз приступил к подготовке восстания и агитации. В фольварке Боровляны под Минском Далевские организовали кустарное производство оружия. Повстанцы надеялись отвлечь русскую армию от борьбы с венгерской революцией и продержаться до прихода в беларуские земли венгерской революционной армии во главе с польским генералом Генриком Дембиньским (1791–1864), героем восстания 1831 года. На переговоры с ним поехал Сераковский, но в пути был арестован. Напав на след «Союза свободных братьев», жандармы разгромили его. Франтишека Далевского приговорили к 15 годам каторги, Александра — к 10 годам, Сераковского отправили солдатом в Оренбург, и т. д.

Появление организаций Савича и Далевских свидетельствовало, что имперская политика русификации не подавила стремление к независимости в землях бывшего ВКЛ. Идеи национально-освободительной борьбы по-прежнему вдохновляли представителей мелкой и средней шляхты — студентов и гимназистов, преподавателей, чиновников, священников, офицеров.

Ростки беларуского сепаратизма. Савич и братья Далевские ставили будущую судьбу своего Отечества в зависимость от судьбы Польши. Но они уже не были «убежденными поляками», так как понимали культурно-этническое своеобразие беларусов.

Российское правительство после восстания 1831 года добилось ослабления польского духовного прессинга в Беларуси, а заменить его «русской давильней» ещё не успело. Это и позволяло отдельным представителям местной интеллигенции (особенно выходцам из среды униатских священников) более критично оценивать идею возрождения Речи Посполитой в качестве унитарного государства. Русский литератор Николай Добролюбов провидчески заявил в 1860 году: «Посмотрим ещё, что скажут сами белорусы», имея в виду неизбежность возникновения беларуского национального движения.

В первой половине XIX века в европейских странах происходило стремительное становление профессиональных национальных культур. Но беларусов в составе России не признавали самостоятельным народом, их считали либо поляками, либо полонизированными русскими. Отсюда мнение, что тогдашняя Беларусь в культурном отношении представляла пустыню.

Польская ориентация. На самом же деле Беларусь издавна находилась в сфере влияния западноевропейской культуры, средством приобщения к которой служил польский язык. Это был язык просвещения и науки. Все новые веяния шли через Польшу.

К началу XIX века в европейской культуре восторжествовал романтизм. Романтики отвергали космополитические каноны классицизма. Резко усилился интерес к национальным языкам, национальной истории, национальным обычаям и традициям. 1830–40 годы стали эпохой пробуждения национального самосознания славянских народов, появления интереса к своему прошлому и своей культуре. Достаточно упомянуть движение славянофилов в России.

Не обошли перемены и Беларусь. По-прежнему наша земля питала своими талантами польскую культуру. Напомню ряд имен. Поэты Адам Мицкевич, Владислав Сырокомля, Антон Одинец, Александр Ходько, Юлиан Корсак; романист Юзеф Крашевский. Композиторы Станислав Монюшко и Флориан Миладовский. Ученые Зориан Датенга-Ходаковский, братья Евстафий и Константин Тышкевичи, Адам Киркор, Теодор Нарбут и целый ряд других.

С ними наш край не только терял, но и приобретал. Эти выдающиеся беларусы служили своей Отчизне. Они писали по-польски, зато использовали материалы беларуской истории, этнографии, археологии, языка. Поэтому ныне ими гордятся как поляки, так и беларусы.

Русское влияние. Русское общество первой половины XIX века не интересовалось Беларусью. Да и жители беларуских губерний знали тогда русских только в качестве чиновников и военнослужащих, а русский язык изучали по необходимости. Но с течением времени в Беларуси начало ощущаться влияние русской культуры.

Среди образованных людей возник естественный интерес к русской литературе. В 50-е годы XIX века русские книги, газеты и журналы, разумеется, благодаря стараниям правительства, появились в губернских и некоторых уездных городах, где было довольно много русскоязычных чиновников. Знание русского языка давало местной шляхте возможность получить высшее образование и поступить на государственную службу. В то же время этот язык позволял знакомиться с произведениями Пушкина и Лермонтова, Гоголя и Белинского, с журналом «Современник» Некрасова и антиправительственной нелегальной газетой «Колокол» Герцена.

Некоторые беларусы тоже внесли свой вклад в русскую культуру, правда, более скромный, чем в культуру польскую. В этой связи можно вспомнить публициста Фаддея Булгарина (1789–1859), востоковеда и писателя Осипа Сенковского (1800–1858), более известного под псевдонимом «барон Брамбеус», композиторов Михаила Глинку (1804–1857) и Осипа Козловского (1757–1831), этнографа Петра Шпилевского (1823–1861), правоведа Владимира Спасовича (1829–1906).

Перекресток культур. В беларуских землях встречались и соперничали две мощные культуры — польская и русская. Но культурное влияние поляков и русских неизбежно приобретало здесь форму целенаправленной духовной интервенции. В результате подвергался деформации процесс культурного развития беларусов, не защищенных собственным государством, лишившихся своей национальной религии.

Беларуский язык, который до 1696 года являлся государственным языком ВКЛ, остался живым разговорным языком преобладающей части общества — языком крестьян, мещан (горожан) и мелкой шляхты. Однако привелигированные слои (крупная и средняя шляхта, чиновники, интеллигенция) теперь говорили по-польски или по-русски.

Беларуский язык тем более не был нужен царскому правительству. Ведь имперская политика основывалась на тезисе, согласно которому великороссы (русские), малороссы (украинцы) и белороссы (беларусы) — «родные братья». Этот принципиально неверный тезис стараниями властей и многочисленных идеологов глубоко укоренился в российском обществе. Не только официальные круги России, но даже русские революционеры, начиная с декабристов, считали беларуский язык лишь диалектом русского языка. Поэтому те и другие были убеждены, что противопоставить полонизации западных губерний нужно именно русский язык, русскую культуру, русскую православную церковь.

Если же взглянуть на языково-культурную ситуацию в Беларуси первой половины XIX века с точки зрения самих беларусов, мы увидим, что творчество представителей беларуского народа, в зависимости от обстоятельств, осуществлялось в большинстве случаев на польском или русском языке, и лишь иногда — на беларуском.

Исследования на польском языке. Ещё во времена существования Виленского университета среди его студентов и преподавателей возник интерес к истории и культуре беларуского края. Так, языковед, фольклорист, археолог и этнограф 3. Даленга-Ходаковский (псевдоним Адама Чарноцкого) установил территорию распространения беларуского языка, описал беларуские народные обряды, многое сделал для изучения древних городищ. Археолог и этнограф граф Евстафий Тышкевич (1814–1873) в 1855 году создал Виленский музей древностей, а при нём Археологическую комиссию, организовывавшую и контролировавшую раскопки в стране. Питомец Виленского университета Теодор Нарбут в 1834–1841 гг. написал 9-томную историю «литовского народа», под которым он понимал население ВКЛ. Беларуский народ как самостоятельный субъект истории он ещё не выделял.