Дети любви - Сандра Мэй

– Во дает! Ты серьезно, дорогуша? Да этот мальчонка знает столько, сколько тебе и не снилось! Это же новое поколение. Их учат пользоваться презервативом раньше, чем они научатся писать и читать. Для них в жизни не осталось приятных сюрпризов, исключительно неприятные!

– Тебе точно нужно заняться ток-шоу.

– Хорошо, только попозже, ладно? Сегодня самый лучший – или самый худший, это как пойдет, – день в жизни твоей сестры.

– Ой! Рози, сколько же здесь цветов…

Посыльного можно было узнать только по ногам. Весь его верх прикрывали пачки увязанных в дюжины роз. Отважный юноша пытался пролезть с ними в дверь, но пока ему это не удавалось.

– Рози, зачем… Я хотела, чтоб все было скромно…

– Мэгги, детка, у меня нет дочерей, и потому позволь уж мне хоть сестру моей подруги выдать замуж так, как я хочу.

Слезы благодарности заблестели в глазах Мэгги, она порывисто обняла Рози.

– За последние три дня я плакала больше, чем за всю жизнь!

– Зато могу поспорить, что и смеялась ты тоже чаще! Так что все в порядке.

Едва они начали помогать посыльному разворачивать цветы, как звонок вновь залился трелью. Все четверо обернулись – и увидели, что перед открытой дверью стоит Бенжамен Кранц, а на газоне возле крыльца смирно ожидают Ханна и Джозеф, чисто умытые и наряженные в парадные костюмы. Мэгги нахмурилась и поинтересовалась с некоторым вызовом:

– Ну и чего ты, интересно, ждешь, Бенни-бой? Дверь открыта, если ты не понял, забирай детей и входи.

– Я просто не был уверен, что…

– Ой, заткнись и входи. И перестань рыскать глазами и краснеть! Это Рози, и она не голая, а в утреннем неглиже! И Морин тоже. У тебя прямо непристойное выражение лица, как у маньяка…

Рози уставилась на профессора:

– Док, а чего это ты приперся, прости мой французский, ни свет ни заря? Ты что, не знаешь самую страшную на свете примету? Вот жених увидит невесту до свадьбы, и будет ему…

Бен Кранц даже побледнел от волнения. Похоже, он всерьез воспринял дурачества Рози.

– Нет, я слышал, но я думал, это не считается? То есть считается, когда невеста уже в подвенечном платье, а так…

– Успокойся, Бен. Это просто глупое старое суеверие. Я шучу.

Лицо Бена немедленно просветлело, а Рози распорядилась:

– Ладно, раз уж ты здесь, помогай этому юному цветоносцу распихать розы по вазам и банкам, а потом расставь стулья в гостиной.

Бен покладисто кивнул, но судьбу искушать не стал и глаз на Мэгги на всякий случай так и не поднял. Джозеф вызвался пойти с отцом, а вот Ханна увязалась за Мэгги и Морин, с обожанием глядя на них снизу вверх.

– Можно, я пойду с тобой… и с тобой… и буду смотреть, как вы наряжаетесь?

– Надо спросить папу, дорогая. Бен! Можно Ханна пойдет с нами наверх?

Из гостиной донесся голос Кранца:

– Она будет путаться под ногами.

– Она не будет, она нам поможет.

– Хорошо, но если все же будет, отправьте ее вниз.

Мэгги поднялась наверх первой и теперь ждала их у дверей своей спальни, держа в руках большую коробку.

– Если помнишь, я с семнадцати лет должна тебе куртку, сестрица! Ведь в большой город я сбежала в твоей.

Морин, смеясь, развернула модную обновку и прижала ее к груди.

– Мэг, я собираюсь вернуться к своей самой обычной жизни, но разве у меня это получится в такой шикарной куртке?

Мэгги ответила неожиданно серьезно.

– Ты можешь попытаться прожить обыкновенную жизнь, но обыкновенной женщиной не станешь никогда, Морин.

Между тем подоспевшая Рози достала из кармана две маленькие бархатные коробочки.

– Я знаю, кто-то наверняка скажет, что опалы приносят несчастье, но это ведь ваш талисман, не так ли?

Морин раскрыла коробочку, и на синем бархате переливчато заиграли синие, зеленые, золотые огоньки. Серьги и подвеска. Морин подняла голову и улыбнулась, Мэгги тоже.

– Это действительно наши камни. И мы будем носить их, не снимая. Спасибо.

– Так, теперь последнее. Дорогая Мэгги. Поскольку платье у тебя новое, серьги новые, куртка у твоей сестры новая, то, согласно ирландским приметам, которые никогда не врут, нам теперь потребуется нечто старинное. Невесты обязательно должны получить что-то подобное в подарок…

Ханна застенчиво приблизилась и протянула Морин и Мэгги маленький розовый сверток, перетянутый золотой лентой.

– Это от меня. Соль для ванны. Она старинная, это точно. Тетя Сью подарила мне ее три года назад, а папа отобрал и не велел трогать, потому что это для взрослых. Я дарю ее вам. Понюхайте, как пахнет!

Морин растроганно приняла сверток и поцеловала довольную девочку в щечку, а Мэгги мужественно поднесла подарок к носу и с наслаждением принюхалась – хотя резкий химический запах едва не свалил ее с ног.

– Спасибо, Ханна, мы обязательно примем ванну с твоим подарком.

Рози хмыкнула.

– Ладно, у вас есть чем заняться, а я пошла вниз. Руководить!

Ханна залезла на диванчик и с интересом смотрела, как Морин и Мэгги раскладывают на широкой кровати платье, шелковые перчатки и тонкое белье. Потом она безмятежно поинтересовалась:

– Мэгги, а ты папу любишь? Я потому что думаю, что ты должна знать. Папа-то тебя не любит.

Мэгги замерла, а Морин села на кровать и осторожно спросила:

– А… почему ты так решила, Ханна?

– Он сам сказал. Нам с Джозефом. Что они с Мэгги должны пожениться, потому что так будет лучше для всех. Что тебе нужен дом, нам с Джо мама, а папе – жена. И что мы все будем жить хорошо. Вообще-то это правда, потому что нам с Джо Мэгги понравилась, а папа говорит, она хорошенькая. Но раз ты еще кого-то любишь, то будешь несчастливая.

Мэгги с трудом смогла проглотить комок, неожиданно вставший в горле.

– Это… папа сказал, что я люблю… кого-то другого?

– Не-а. Я не думаю, что он заметил. Джо точно не заметил, он ведь мальчик, а мальчики глупые.

– Заметил что?

– Как ты и тот дядька на мотоцикле смотрели друг на дружку. Ну, когда он пришел к нам домой, когда ты руку поранила. Вы смотрели, как мама и папа раньше смотрели… до того, как мамочка умерла. А потом папа сказал, что никого больше не полюбит. Я слышала. Как ты думаешь, может, у него получится?

– Я думаю, он сможет, он просто не пробовал…

Морин отчаянно пыталась помочь сестре выйти из трудного положения, но бесхитростная Ханна легко рушила все ее комбинации.

– Он Сью сказал, что научится тебя любить, но я думаю, учиться-то трудно, а любовь не должна быть трудной.

– Ну почему, иногда бывает… Папа говорил обо мне со Сью?

– Ага. Не совсем, то есть. Просто Cью узнала о свадьбе и сначала вышла из себя, а потом сошла с ума, а папе она тоже нравится, даже очень.