Дети любви - Сандра Мэй

Морин хихикнула.

– Тебе надо вести ток-шоу, Рози.

Рози энергично покачала головой.

– Я не смогу. Ни за какие деньги меня не уговорят на всю страну обсуждать клаустрофобию, клептоманию, пересадку пениса женщинам, ампутацию его же у мужчин, однополые браки, права лесбиянок – и так по два часа каждый день! Они же все мутанты, они даже на существование не имеют права, а их показывают по телевизору! Чего ж потом удивляться, что мир сходит с ума? Посмотри программу и осознай, что миллионы людей тратят часть своей жизни на то, чтобы полюбоваться на уродов.

Морин простонала, плача от смеха:

– Вот потому тебе и нужно вести ток-шоу! Это же все изменит…

– Ладно. Уговорила. Между прочим, только моя мамочка и ты так считаете. Остальные говорят, что у меня будет нулевой рейтинг. Завидуют, наверное. Начну тренироваться на посетителях. Ой! Ты почему загрустила? Переживаешь за сестру?

– Да… И уже скучаю по Дику.

– Я надеялась, что генеральная уборка отвлечет тебя от грустных мыслей, но вижу, это не так просто.

– Ничего. Вот выйду я замуж…

Ослепительный луч ударил в глаза из зарослей зеленой травы. Морин зачарованно шагнула вперед, нагнулась, уже зная, что найдет на земле возле колонны.

Серебряная пуговица, оборванная Диком в ту ночь.

Морин стиснула ее в кулаке, судорожно сунула в карман.

Рози Каллаган красноречиво воздела очи к небу, но ничего не сказала. С языка так и рвался один полезный совет, но она обещала больше не возвращаться к этой теме…

– Дорогуша, если надо поговорить, я все еще здесь.

– Я знаю, Рози. Спасибо.

Приятный баритон пропел из кустов:

– Вау, я себя чувствую героем «Санта-Барбары»!

Рози и Морин разом обернулись и уставились на Дика, непринужденно шлепавшего по лужам прямо к ним. Рози на мгновение порозовела, но тут же решительно поправила бандану, выставила вперед крутое бедро и воинственно уперлась в него кулаком. Пусть этот гад работает на того гада, который целуется как бог, пусть он женится на Морин, но его дружок Чико едва не совратил саму Рози, чтобы вытянуть из нее информацию, а сам Дик Манкузо двуличен и вообще!

– Кто тебя сюда приглашал, Дик Манкузо?! Твое место у алтаря.

– Я думал, друзья приходят, не дожидаясь приглашения.

– Ты нам не друг, ты нам жених!

На лице Дика немедленно отразились отчаяние и скорбь. Рози нахмурилась еще грознее и приказала себе быть сильной. Морин же укоризненно посмотрела на подругу и торопливо повисла на шее у любимого.

– Не слушай ее, Дик. Мне ты остался другом, и я рада, что ты пришел.

Рози изумленно смотрела, как ее вероломная подруга уводит вероломного Дика на ее, Рози, собственную кухню пить ею, Рози, приготовленный лимонад! Сама же Рози вынуждена стоять посреди двора, как дура, изображая парковую статую! Нет уж!

Она ворвалась в кухню и грозно воззрилась на Дика, а тот, в свою очередь, уставился куда-то в район ее бедер, туго обтянутых обрезанными джинсами. Морин на кухне не было.

– Куда это ты смотришь, бесстыжий?

– Любуюсь рельефом. У тебя очень хороший рельеф, Рози.

– Кто?!

– Рельеф, мы же сейчас о нем говорим, не так ли?

– Какого дьявола ты приперся, демон? Проверить, не угрожает ли что-нибудь твоей ненаглядной? Успокойся, все хорошо.

– Не могу отрицать, хорошо. Только вот в чем загвоздка, моя божественная, я вдруг понял, что был не во всем прав. Например, насчет других девушек. Вполне может быть, что настоящая любовь посещает человека лишь однажды, и поди пойми, она это или не она…

– Дик Манкузо, я не верю своим ушам! Что это тебя так развезло?

– А может, я встретил кого-то, без кого мне и жизнь не мила, да только не знаю, прав я или нет?

– Что-о?!..

– Тогда я сделаю вот что… Наклонись, на ухо скажу.

И она купилась! Наклонилась к самому лицу Дика, чем он немедленно и воспользовался, звонко поцеловав ее в щеку. Рози отскочила от него, раскрасневшаяся, разом помолодевшая, смеющаяся.

– Ты опять меня обманул, Дик Манкузо! Ты, совратитель девиц…

– Это грязная работа… но кто-то же должен ее делать?

Морин прислонилась к дверному косяку и рассмеялась.

– Долго же я ходила за лимонадом! Когда я вас оставляла, вы готовы были придушить друг друга, но вот проходит несколько минут – и что я вижу?

Дик быстро перебил ее:

– Искусственное дыхание! Рот в рот, спроси любую медсестру. Старушке Рози стало плохо от жары, все же возраст, и она…

– Ах ты…

– Вот видишь, ей все хуже, уже судороги начались. Боюсь, не придется ли применить прямой массаж сердца…

Рози расхохоталась и сама обняла Дика. Морин хмыкнула.

– Ну искуситель! Даже и не знаю, выходить ли за тебя…

– Тебе сильно больно?

Прозвучавший голос мог бы принадлежать ангелу. Он был звонким, жизнерадостным и очень доброжелательным. Мэгги так удивилась, что немедленно открыла глаза.

Ангел действительно был. Небольшой такой ангел, с кудрявыми волосами цвета карамели и огромными глазами такого же цвета. Ангел стоял возле Мэгги и внимательно смотрел на нее.

– Привет. Я Ханна Кранц, мне семь лет, я живу в Чикаго, Солитьюд-Вэлли, 18675. А ты – Морин?

– Да… наверное. Привет, Ханна. Рада тебя видеть.

– А ты ничего, красивая.

– Ты тоже, Ханна.

– Правда, что ль? Ты считаешь, я похожа на эту… как ее… Прынцессу?!

– Очень! Только еще лучше.

– Ух ты! Здорово. Папа говорит, прынцессов не бывает.

– Бывают, еще как.

– Мне чего-то никто еще так не говорил.

Мэгги лукаво улыбнулась. Простодушный ангел, похоже, был всерьез озадачен отсутствием в своей жизни заслуженных комплиментов.

– Знаешь, Ханна, тебе так не говорили… потому что ты живешь в доме с двумя мужчинами.

В глазах ангела загорелась надежда.

– Серьезно?

– Ну конечно! Мальчишки ведь никогда не замечают, что рядом с ними живет настоящая красавица. А если и замечают, то боятся сказать об этом вслух.

– Мой папка – самый смелый! Он ничего не боится. Он сразу про тебя сказал – красивая.

Щеки Мэгги вспыхнули.

– Ну… очень мило с его стороны.

Безжалостный ангел одним махом отмел все достижения дипломатии за несколько веков.

– Я так думаю, мой папка в тебя влюбился. Ты ему нравишься. Мне ты тоже нравишься, даже очень.

– Ханна, знаешь что?

– Чего?

– Ты мне тоже ужасно нравишься. Давай будем друзьями?

– Ух ты! Ты правда будешь дружить со мной? Обычно взрослые не дружат с ребенками.

– А я дружу. Ты мне очень нравишься.

Ханна немедленно обняла Мэгги за шею и прижалась так, как умеют прижиматься только маленькие дети – всем телом, доверчиво и сильно. Мэгги осторожно обняла худенькие плечики здоровой рукой, чувствуя, как теплеет на сердце.