Та самая, единственная… - Делия Хирст

— Надеюсь, что вы доедете благополучно. Снег перестал?

— Нет, он, вероятно, зарядил на несколько дней, но вам здесь будет удобно. Сразу же после разговора с Ритой я дам вам знать, как все решится. — Он подошел и взял ее за руку. — Я очень благодарен вам, Оливия, но не собираюсь задерживать вас больше, чем это будет необходимо. Случай, конечно, неприятный, но меня заботит судьба Нел. В то же время нельзя не признать, что ее мать имеет право на личную жизнь. Однако я надеюсь, что сумею все же разрешить все это.

Разумеется, он сумеет, раздраженно подумала Оливия, ведь стоит только ему жениться на этой женщине, и все будут счастливы. Все, кроме самой Оливии.

Она холодно сказала:

— Я как следует позабочусь о Нел, мистер Ван дер Эйслер. — И отошла, с облегчением увидев, что из гостиной выходит его мать.

— Ты позвонишь мне, Хасо? — спросила пожилая леди. — Мне хочется, чтобы все это закончилось к обоюдному согласию и благополучно. — И добавила: — Я же знаю, конечно, что Роб был твоим ближайшим другом…

Оливия ускользнула в гостиную, в которой теперь не было никого, кроме кошки, потому что Ахиллес возвращался со своим хозяином.

Улыбаясь и приветливо кивая, вошел Тобер с кофе. Оливия тоже улыбнулась и кивнула ему в ответ, ожидая в это время услышать хлопанье закрывающейся тяжелой наружной двери. Теперь, если она и увидит мистера Ван дер Эйслера, то разговор будет коротким, касающимся ее возвращения вместе с Нел в Англию. Она должна попытаться забыть о нем.

Дверь отворилась, и он быстрыми шагами пересек комнату, повернул ее к себе, порывисто и крепко поцеловал и, не говоря ни слова, ушел обратно. Она услышала, как с глухим стуком захлопнулась дверь, а некоторое время спустя к Оливии присоединилась его мать.

Забудешь тут его, мелькнула у девушки смутная мысль. Теперь придется начинать все сначала.

8

Мевра Ван дер Эйслер села и посмотрела на Оливию:

— А, Тобер принес свежий кофе, прекрасно. Мы выпьем по чашечке и поговорим о Нел. Я рада, что она здесь, и благодарна вам за заботу о ней. Мы всегда с ней прекрасно ладили — она ведь очень милый ребенок, не правда ли? Но со мной ей было бы скучно. К счастью, приезжает на несколько дней младший брат Хасо, он заканчивает Лейден. У меня еще две дочери — Хасо не говорил вам? — и обе замужем: одна в Канаде, другая — в Лимбурге. Дирку двадцать четыре, и он обещает стать не хуже Хасо. Вот и для вас будет компания. А у вас есть братья или сестры?

Оливия помимо собственной воли вкратце рассказала ей о своей жизни, но вопросы задавались с таким участием, а ответы выслушивались с таким сочувствием, что она не возражала. Однако девушка обошла молчанием такие подробности, как отсутствие работы и ее несладкая жизнь в доме бабушки, и поэтому была рада, когда хозяйка заговорила о доме.

— Он очень старый, — начала она рассказывать. — Раньше на его месте стоял другой дом. Один из предков моего мужа был торговцем в Ост-Индской компании. Он нажил состояние, снес старый дом и лет двести назад построил на его месте новый, но нижний этаж остался почти без изменений. Дом, конечно, принадлежит Хасо, но он большую часть времени проводит в Амстердаме или в поездках. Когда он женится, я перееду в дом поменьше, которым мы владеем в Леувардене.

— А не мешает забота о трех домах его работе?

— Разумеется. Конечно, у него в Лондоне есть Бекки, женщина очень энергичная, а Бронгер и Офке в Амстердаме управлялись с домом еще при его отце. Тобер и Анке прожили здесь всю свою жизнь, а я в его отсутствие присматриваю за делами.

— Ему очень повезло, что на него работают такие преданные люди.

— Конечно, они с радостью умрут за него, — сказала Мевра Ван дер Эйслер как нечто само собой разумеющееся. — Как когда-то ради его отца.

Позднее, уже лежа в постели, Оливия вспомнила эти слова. Понимает ли Рита, гадала она, за какого замечательного человека собирается выйти замуж? И подходит ли она ему? Оливия пнула подушку с совершенно излишней энергией, перевернулась на другой бок. Конечно, не подходит.

На следующее утро все еще шел снег. Оливия, одетая в одолженное ей Меврой Ван дер Эйслер теплое пальто с капюшоном и высокие сапоги, вышла с Нел в сад, чтобы слепить снежную бабу. Это дало ей возможность оглядеть дом снаружи. Увенчанный двускатной крышей, он смотрелся очень солидно: по обе стороны от входной двери тянулись ровные ряды окон. На втором этаже окна были поменьше. С тыльной стороны к дому примыкали два узких крыла, которые почти смыкались, образовывая нечто вроде внутреннего дворика, а сбоку виднелась большая оранжерея. Рядом с домом стояли хозяйственные постройки, и все это было окружено кирпичным, потемневшим от времени забором. Окружающие поля скрыты под слоем снега, который шел, не переставая, так что ходить уже было трудно. К великому удовольствию Нел, они слепили снежную бабу и через заднюю дверь вернулись обратно в дом, сняли с себя теплую одежду, и терпеливо ожидавший Тобер проводил их в холл. Они поднялись наверх, привели себя в порядок, а когда снова спустились, Оливия остановилась, не зная куда идти.

— Идите сюда, — позвала их Мевра Ван дер Эйслер из-за полуоткрытой двери в дальнем конце холла. — Хорошо погуляли? Идите, погрейтесь у огня. Это маленькая гостиная, я провожу здесь много времени, и вы можете пользоваться ею в любое время. Вон тот шкаф — Нел знает, правда, дорогая? — набит играми. Сейчас мы попьем кофе, а потом я должна буду обсудить кое-что с Анке. Чувствуйте себя как дома, Оливия, можете ходить, где вам вздумается. Если захотите, попозже я покажу вам дом.

— С удовольствием, — сказала Оливия. — На вашем месте я бы, наверное, хотела, чтобы мистер Ван дер Эйслер остался одиноким, чтобы не уезжать из этого дома. — Внезапно она покраснела. — О, извините, это так нетактично с моей стороны…

— Нисколько, дорогая, я надеюсь, что его жена не будет возражать, если я время от времени буду наносить им визиты. — Она улыбнулась. — Кроме того, он и его жена не станут жить тут все время. Те, кто привык жить в больших городах, могут почувствовать себя здесь очень одинокими.

— Но вы же не чувствуете себя одинокой, и я бы тоже… — Оливия осеклась и покраснела. — Извините, я хотела сказать, что мне нравится сельская жизнь. Хотя некоторым людям она не по душе.

Мевра Ван дер Эйслер не показала виду, что заметила ее смущение.

— Что такое одиночество, — заметила она, — просто состояние души, не так ли? Знаете что, дорогая, когда этот снегопад прекратится, не прокатиться ли нам с вами в Леуварден? Как только дороги очистят, Тобер отвезет нас. Вы катаетесь на коньках, Оливия? Нет? Жаль, но завтра приедет Дирк и с удовольствием поучит вас. Прошлой зимой он учил Нел. Мы пойдем все вместе…