Крым. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

Глава 17

Ранневизантийские времена

Гунны-утигуры, мигрировав в конце V в. с Дуная в Крым, заняли первенствующее положение в степной его части. А используя свой европейский опыт, сразу решили поставить под контроль греческие города. Как сложились у них отношения с крымскими готами (готами-трапезитами), селения которых находились на Керченском полуострове близ городов Боспора, а элита давно уже встроилась в верхние слои Боспорского царства, – не совсем ясно. Как, впрочем, не совсем ясно, в каком виде существовало царство после прокатившегося через него сто лет назад волны гуннского нашествия: большинство городов вроде бы выстояло и воспряло, но насколько тесны были теперь их взаимоотношения – вопрос. Остававшиеся в Крыму гунны, мягко говоря, вряд ли содействовали нормальной городской жизни. Но в сохранившихся надписях присутствуют названия государственных должностей, судя по остаткам храмов, продолжалась христианизация населения. Однако уцелевшие произведения искусства свидетельствуют о явном упадке.

Византийский историк VI в. Прокопий Кесарийский сообщает о жарких битвах между гуннами и готами, но дальше у него следует нечто странное: когда противники убедились в том, что силы у них примерно равны, они объединились и ушли на азиатский берег Боспора, на Таманский полуостров. Возможно, эти слова следует понимать так, что готы и гунны действительно о чем-то договорились, но поскольку всем вместе на юго-востоке Крыма было тесновато, то какая-то часть тех и других переселилась на Таманский полуостров и на Кубань. Часть готов ушла в горные районы, присоединившись к тем соплеменникам, что сделали это прежде, спасаясь от гуннского нашествия. Поблизости от греко-гото-аланских городов Боспорского царства расположились племенные центры гуннов – «для общего руководства».

Длилось это недолго. История донесла до нас следующий интересный рассказ. Вождь боспорских гуннов Горд под воздействием христианской проповеди отправился в Константинополь и принял там крещение, причем его крестным отцом стал сам великий византийский император Юстиниан I (правил в 527–565 гг.). Горд дал там согласие на то, чтобы в города Боспора были введены византийские гарнизоны. Но когда он вернулся, известие о предстоящих переменах очень не понравилось большинству гуннов, а организующей силой протеста стали гуннские жрецы, страшащиеся падения своего авторитета. В заговоре принял участие и брат Горда. Когда дело дошло до того, что вождь в своем неофитском рвении вознамерился не просто низвергнуть языческих идолов, но и переплавить их на монеты, произошло восстание. Горд был убит. Напав на города, гунны произвели там большие разрушения, погибло немало прибывших с Гордом византийских солдат.

Император Юстиниан, узнав о гибели крестника и об учинении гуннами разгрома, отправил на Боспор большую армию. Гунны были изгнаны, Боспорское царство ок. 530 г. стало провинцией Византии.

Конечно, обращение Горда к истинной вере и мученическая его кончина были не причиной, а поводом для такой значительной акции. Восточная Римская империя давно была заинтересована в приобретении северночерноморских городов, обеспечивавших доступ к огромному региону, изобилующему дарами природы и являющемуся бездонным рынком сбыта для изделий византийских мастерских, а также важнейшим стратегическим регионом.

Вернее, речь шла не о приобретении, а о возврате своего законного. Византия, как мы теперь будем постоянно называть Восточную Римскую империю, это слово книжное, введенное в оборот историками Нового времени на том лишь основании, что греческая колония, на месте которой впоследствии разросся Константинополь (на Руси называемый Царьградом), носила имя Византиума. Сами же жители Византии до самого последнего дня считали себя наследниками всей Римской империи, а называли себя ромеями (от Roma – Рим). Хотя государствообразующим народом Византии были греки (составлявшие, правда, в VI в. не такую уж большую часть ее 35-миллионного населения), до конца столетия официальным языком делопроизводства был латинский.

Византия знала блестящие времена, но и тогда ей далеко было до могущества всей Римской империи эпохи ее наивысшего подъема. И мир вокруг нее был не тот: не со страхом и трепетом ожидающий, куда на этот раз кинет свой взор ненасытный Рим, а мир, бывший свидетелем упадка и разорения Вечного города. А потому не прочь был при случае поживиться за счет его восточной наследницы.

Поэтому отличительной особенностью византийской внешней политики была политика всезнающая, тонкая, упреждающая. Так что истории с Гордом наверняка предшествовала длительная предварительная работа, благо и почва на Боспоре была подходящая: противоречия между греками (православными христианами), готами (в части своей христианами арианского толка), аланами (почти сплошь язычниками еще в V в.), гуннами (язычниками почти поголовно). И противоречия между гуннскими племенами, к полку которых нежданно-негаданно прибыли утигуры, о существовании которых здесь уже и думать позабыли.

На личности и деяниях императора Юстиниана (482–565, император в 527–565 гг.) стоит остановиться подробнее – его правление многое определило в жизни Византии на столетия.

Происхождения Юстиниан был самого незнатного, из иллирийских крестьян (Иллирия – область на западе Балканского полуострова). Его дядя Юстин пришел в Константинополь с котомкой за плечами. Человек незаурядный, но простоватый и малообразованный. Поступил на военную службу, и на ней раскрылись его способности: через какое-то время он стал начальником императорской гвардии. Детей у него не было, и, желая иметь около себя родного человека, он вызвал из деревни племянника Юстиниана. Обеспечил ему самое лучшее образование.

Затем обстоятельства сложились невероятным образом. Когда в 518 г. скончался престарелый император Анастасий I Дикор, надзиратель царских опочивален евнух Амантий решил разыграть интригу по самому высшему счету: возвести на трон преданного ему придворного по имени Феокрит (сам он, как скопец, на престол претендовать не мог). Он вручил начальнику гвардии большую сумму денег с указанием раздать их как людям влиятельным (побольше), так и из простонародья (им тоже не скупясь) – тем, кто мог быть полезен в задуманном им деле.

Но Юстин, похоже, что-то не так понял и распорядился деньгами по-иному: он стал императором сам (правил в 518–527 гг.). После чего приказал умертвить и Амантия, и Феокрита, и еще некоторых. А все управление поручил своему даровитому племяннику. В 527 г., после смерти дяди, тот воцарился сам как законный наследник престола. Пожалуй, Юстиниан был величайшим императором в истории Византийской империи.

Вот что читаем о нем у Ю. Р. Виппера: «Юстиниан обладал неутомимой жаждой деятельности. В великолепном дворце он вел жизнь аскетичную. Никогда не видели его отдыхающим. Он сам набрасывал планы военных кампаний, сам разбирал судебные дела, спорил с монахами о догматах, отправлял проповедников к язычникам, сочинял церковные гимны, крестил приезжавших в Константинополь варварских вождей. Нередко ночью он поднимался, чтобы пересмотреть какое-нибудь политическое или церковное дело, или бродил в лихорадочном возбуждении по бесконечным галереям, «точно демон в образе человеческом» (по выражению его биографа Прокопия). Его жена, Феодора, так же, как сам Юстиниан, вышедшая из низкого звания, в молодости актриса и танцовщица, отличалась острым умом и таким же, как сам император, непомерным честолюбием. Точно для того, чтобы забыть свое прошлое, чтобы вознаградить себя недосягаемым величием, Юстиниан и Феодора создали, по образцу персидского двора, церемониал, который возводил государя на степень божества. Особенным блеском старались они ослепить иностранные посольства… Как в театре, дожидались послы поднятия занавеса, которым был скрыт император; наконец, он показывался на высоком престоле, среди двух статуй победы, в сияющей одежде и в венце бога Солнца, послы три раза припадали к земле, целовали ноги государя, выслушивали его милостивое приветствие и получали позволение поднести подарки… В окружении Юстиниана и Феодоры были даровитейшие деятели на самых различных поприщах: военные командиры Велизарий и Нарзес, финансист Иоанн Каппадокийский, юрист Трибониан из Памфилии, архитекторы и ученые-математики Антоний из Траллеса и Исидор из Милета (строители собора св. Софии в Константинополе)».

Юстиниану сразу же сослужило добрую службу его незнатное происхождение: он не пожелал терпеть давно уже сложившуюся в империи олигархию. Она состояла из крупных землевладельцев, бывших царьками в своих огромных поместьях, «номенклатурных» сенаторов, абонирующих высшие должности для себя и своих людей, военачальников, придворных. Юстиниану органически претили эти люди, и он сумел отстранить их от власти и расставить на руководящие посты тех, кого считал нужным.