Я иду искать - Макс Фрай

В общем, этот желтый дом был похож на праздничный торт, испеченный неумелым, зато полным энтузиазма учеником кондитера. Таким домам к лицу бурная жизнь – разрисованные стены, разноцветные занавески, вертушки на балконах, флюгер на крыше, детские игрушки, раскиданные в палисаднике, пестрые коврики на крыльце. Но опустев, они выглядят душераздирающе, даже если никаких видимых следов разрушения нет.

Кроме укрывшегося за забором особняка на улице было еще полдюжины домов. Один совсем новый, трехэтажный, из темного камня, со всех сторон увешанный яркими плакатами с надписями «Продается» и «Сдается в долгосрочную аренду». Остальные примерно на пять-шесть столетий постарше и на столько же метров пониже, но не ветхие, а напротив, недавно отремонтированные. Судя по отсутствию цветов на подоконниках, занавесок на окнах и хоть каких-нибудь посторонних предметов в одинаковых аккуратных палисадниках, эти дома тоже еще не обрели жильцов. Впрочем, магистры их знают, может, и обрели, просто цветы и занавески нынче не в моде? За этими переменами я совсем не слежу, поэтому грош цена моим скоропалительным выводам.

Некоторое время я внимательно разглядывал входные двери, прикидывая, с какой стати их назвали «мрачными». Но так и не отыскал ответа на этот вопрос. То ли с мрачностью было покончено во время ремонта, то ли я просто недостаточно хорошо разбираюсь в выражениях дверных лиц.

Второе вероятнее. Я и с людьми-то далеко не всегда угадываю.

Отчаявшись распознать дверные настроения, я спохватился, что пришел сюда не на экскурсию, а по делу. То есть поколдовать по просьбе сэра Мелифаро. С которого, конечно, сталось бы устроить убедительный самодеятельный спектакль ради счастливой возможности выставить меня дураком, но если вдруг окажется, что так оно и было, я первый этому обрадуюсь. Опыт всей моей жизни свидетельствует, что остаться в дураках – наименьшее из зол, какие могут случиться с человеком, по крайней мере, когда этот человек я.

Я всерьез призадумался, что бы такого сделать. В смысле какое бы тихое, скромное, неприметное чудо совершить, чтобы не переполошить окрестных жителей, чье существование все же не исключено. Хватит с них и того, что я внешность перед выходом из дома не изменил. Все-таки у меня довольно своеобразная репутация: с одной стороны, горожанам нравится, что я есть, а с другой, им гораздо спокойней, пока я есть не прямо на их улице. А где-нибудь еще. Если можно. Спасибо за понимание.

Первое, что пришло мне в голову, – пройтись, не касаясь земли. Фокус не то чтобы самый простой, но и особо сложным его не назовешь. И главное, он совершенно точно не привлечет внимания. Мода ходить, не касаясь земли, возникла сразу после принятия поправок к Кодексу Хрембера, вернувших населению столицы возможность легально колдовать, и успела стать настолько массовой, что настоящие ценители высокого стиля уже объявили ее дурным тоном. И теперь демонстративно громко топают при ходьбе, чтобы ни одна живая душа не заподозрила их в низменном воспарении.

В общем, неважно. Я только и хотел сказать, что ходьбой в полуметре от земли у нас в Ехо никого не удивишь. Именно то что надо.

Когда у меня ничего не вышло, я этому не поверил. И, конечно, попытался еще раз. И еще, и еще. Безрезультатно. Ничего себе новости.

Спокойствие, – сказал я себе. – Прежде, чем паниковать, попробуем самое простое.

Огляделся по сторонам, прикидывая, что бы такое уменьшить и спрятать в пригоршню – мало что в жизни давалось мне так легко, как этот старинный грузчицкий трюк.

Единственной подходящей жертвой оказался горшок с гигантским бледно-лиловым цветком, похожим на только что пережившую глубокий экзистенциальный кризис капусту, одиноко красовавшийся посреди тротуара – не то из дома с позором выставили, не то улицу решили дополнительно украсить, поди разбери. В общем, хорошо, что он тут оказался, а то пришлось бы мне разуваться и развлекаться с собственным сапогом. На редкость аккуратная улочка. Чистая и пустая.

Однако взаимопонимания мы с горшком не достигли. В смысле он не исчез между большим и указательным пальцами моей руки. Ни с первой попытки, ни со второй. Ни даже с десятой.

С одной стороны, я уже понял, что усилия напрасны. С другой, в голове не укладывалось, что я – и вдруг разучился колдовать. Немыслимо. Невозможно. Не верю. Какая ерунда.

А значит, дело не во мне. И вот это по-настоящему плохо.

Наконец я плюнул на бесплодные попытки совершить хоть какое-нибудь завалящее чудо и послал зов Мелифаро, чтобы потребовать объяснений. Вернее, не послал, а только попытался. Тщетно. Ничего не получилось, как будто я вообще никогда в жизни не пользовался Безмолвной речью и теперь даже не представлял, с чего следует начинать.

Ну да, конечно. Для Безмолвной речи тоже требуется магия. А магии, похоже, не бывает. Ишь чего захотел.

Очень долго, примерно полторы секунды я был уверен, что все пропало. То есть магия в Мире внезапно закончилась. Вся, сразу, для всех, включая меня. И если это не конец, то что тогда он? – услужливо подсказывал мне так называемый ум, паникер каких мало, всегда готовый к апокалиптическим видениям, которые сам же вдохновенно создает – в свободное от основной работы время, на коленке, буквально из ничего.

Но потом я вспомнил, что не далее как четверть часа назад Мелифаро прислал мне зов и тут же пришел сам, причем явно не ногами, а Темным Путем, очень уж быстро добрался. Значит – что? Скорее всего, ему просто хватило ума уйти подальше от этой грешной улицы Мрачных Дверей, туда, где магия все еще существует. И мне следует так поступить.

На улице Маятников у меня не получилось послать ему зов. В соседнем с ней переулке Белых Кружек несметное множество попыток связаться хоть с кем-нибудь из знакомых тоже потерпели провал. Но когда я, окончательно перепугавшись, что полная невозможность колдовать расползается по городу быстрей, чем я хожу, добрался до улицы Большеголовых Псов, мне даже делать ничего не пришлось: в моей голове раздался голос Мелифаро, да такой громкий, как будто он сидел у меня в ухе и орал.

«Макс, ты в порядке?»

«Да не то чтобы», – честно признался я.

«Ага, ответил! – обрадовался он. – Далеко от Мрачных Дверей ушел?»

«Не особенно. До Большеголовых Псов».

«Отлично. Все сходится. У меня тоже именно там получилось. Возвращайся».

– Мог бы заранее предупредить, чего ждать, – сердито сказал я, оказавшись в своей гостиной. – Я же не железный. Чуть не спятил там, перепугавшись, что в Мире внезапно закончилась магия.

Мелифаро уставился на меня с неподдельным изумлением.

– Это первое, что пришло тебе в голову?

– Ну да. А какие еще могут быть версии?

– Вообще-то нормальный человек в таких обстоятельствах сразу думает, что магия закончилась лично для него. Тут же вспоминает Бич Магов[15] и прочие страшилки в таком духе. А тебе оказывается проще решить, будто без магии остался весь Мир, чем испугаться, что ты сам утратил могущество. Мне бы такую самоуверенность! Всегда тебе завидовал, сам толком не понимая почему. Теперь, наверное, понимаю.

– Да ладно тебе, – отмахнулся я. – Было бы чему завидовать. Просто у каждого свой самый страшный страх. За Мир я боюсь гораздо больше: в конце концов все мы – просто его часть. Я-то, если что, не пропаду. Время сейчас мирное. И по-настоящему лютых врагов, одержимых жаждой убийства, у меня, вроде бы, нет. И друзья вряд ли вот так сразу откажут мне от дома, выяснив, что я больше не могу развлекать их бодрыми пробежками по потолку. А целый Мир без магии – это уже настоящая катастрофа, и что с ней делать, лично я совершенно не представляю… Так, стоп. Я одну важную штуку проверить забыл. Подожди, я сейчас.

И снова шагнул на улицу Мрачных Дверей. А оказавшись там, сразу сделал еще один шаг – обратно в гостиную. И торжествующе объявил:

– Получилось!

– То есть Темным Путем можно уйти не только туда, но и оттуда? – обрадовался Мелифаро.

– Как видишь. Ладно, значит, с Истинной магией на улице Мрачных Дверей по-прежнему все в порядке. Уже вполне можно жить. Кстати, теоретики, утверждающие, будто искусство Темного Пути – естественная часть Угуландской Очевидной Магии, посрамлены окончательно и бесповоротно. Надо будет сэру Шурфу рассказать, его эта теория страшно бесит.

– А я не сообразил проверить, – вздохнул Мелифаро. – Очень глупо.

– Не глупо, – утешил его я. – Нормально. Ты и так сделал гораздо больше, чем можно ожидать от человека в подобных обстоятельствах. Не потерял голову…

– Ну вообще-то потерял.

– Ладно, тебе виднее. Но с головой или без нее, а все-таки догадался отойти подальше и попробовать снова. И продолжать, пока не получится.

– На самом деле это был жест отчаяния, – признался он. – Я просто пошел в Дом у Моста – пешком, как последний дурак. И по дороге слал зов всем подряд. А потом снова и снова, по кругу. Ты оказался первым, до кого я смог докричаться, так уж тебе повезло. И тут я сообразил, что надо бы сперва проверить, в чем именно проблема: это я временно вышел из строя, или просто место такое… заколдованное. То есть, наоборот, расколдованное. Неважно; главное, что со мной, похоже, все в полном порядке, если ты тоже там колдовать не смог. Повезло.