Недотрога в моей постели - Яна Невинная

Перед глазами метались образы… Я на снегу, обнаженная, дрожащая, мужчины вокруг, дикое желание покончить со всем этим, направив на себя дуло…

— Надеюсь, теперь-то вы довольны? — скупо отмеривая слова, спросила я, заглядывая в жуткие тоннели глаз собеседника.

— Более чем. Но есть кое-что. И мне это не нравится.

— Даже так?

— Да. Даже так. Во-первых, девочка, Максим не знает о моей причастности к пожару. Пусть остается в неведении.

— Я догадалась, что он не в курсе. Но разве справедливо, что он будет считать отца виноватым в таком страшном наказании для него? — поразилась я.

— А что здесь такого? Он полтора года считал отца виноватым, но тем не менее приехал сюда просить прощения. Ни к чему теперь ему знать правду. Это ничего не изменит. Он принял тот факт, что отец отомстил ему за тебя. Правда, я хотел несколько другого. Чтобы Максим считал тебя пленницей покупателя аукциона. Но потом отказался от этой идеи, решив, что парень достаточно наказан, и через нужных людей ему дали понять, чтобы перестал рыть носом землю в поисках тебя, и что ты с матерью в безопасности.

— Так вот как… — задумчиво прошептала я, воспринимая новую для себя информацию.

— Да, так. Я просьбу друга выполнил, остальное — не мое дело. Кроме одного. Что же ты, девочка, снова якшаешься с ним? Мало было одного раза? — обвиняющим тоном укорил он меня, покачивая головой с жестким седым ежиком волос.

— Вообще-то, это не ваше дело. Но я отвечу. Один раз. И больше повторять не буду, — произнесла я твердым непререкаемым тоном, поражаясь собственной способности дать отпор этому мужчине. — Мы с Максимом ведем себя как цивилизованные люди, не устраивая разборки на людях. Ради нашей общей семьи. И я очень надеюсь, что вы не будете вмешиваться и что-то корректировать с помощью своих методов.

— Смотрю, тебе не очень понравилось, как я за тебя отомстил мальчишке! — недовольно заключил Александр, делая вывод из моих слов.

— Я вас об этом не просила. Вы заставили меня стоять и смотреть, как он бросается в огонь! Заставили меня раздеться при посторонних и думать, что меня похитили! Всего этого можно было избежать. Признайтесь, что получаете удовольствие, мучая людей. Ваши родные знают, что вы из себя представляете?

Весь этот разговор мы вели, едва шевеля губами, чтобы рядом сидящие люди не догадались, насколько серьезные вещи здесь обсуждаются. Но я не сомневалась, что эмоции выдавали меня, и чувствовала, как дрожу и краснею от возмущения. Александр же оставался спокойным и безэмоциональным, как камень. И я очень надеялась, что никогда не окажусь той, кто встанет у него на пути.

— Полегче, девочка, — проскрежетал он своим жутким надтреснутым голосом, обдавая меня холодным взглядом. — Такая горячность до добра не доведет. Никого я не мучил, а вершил справедливость доступными мне средствами. Впрочем, если ты не испытываешь благодарности, то разговаривать нам не о чем. Я просто хотел тебя предупредить, чтобы ты сохраняла бдительность, общаясь с Максимом. А я, так уж и быть, окажу тебе помощь — буду зорко за ним следить, чтобы не навредил тебе.

— Не надо, я сама… — попробовала я протестовать, но он оставил последнее слово за собой, резко поднявшись с места и не прощаясь покинув меня. Подумать о произошедшем не вышло, так как ко мне бодрым шагом подскочил Тони, о котором я, признаться, и позабыла за последние несколько часов.

Он явно не скучал, находясь в обществе вновь приобретенных поклонниц. Поэтому я не испытывала никакой вины, а поскольку не считала себя его официальной девушкой, то и не переживала, что представляю его в невыгодном свете, не держась постоянно за ручку.

— Мичина! Прости, что так надолго тебя покинул! — воскликнул мой взбалмошный итальянец, взмахивая руками, и пылко поинтересовался: — Кто этот старик? Что он хотел от тебя?

— Не переживай, Тони, я не скучала. Этот старик — просто друг Николая Дмитриевича. Просто поболтали о том о сем…

— Хорошо, — кивнул он, усаживаясь рядом. — А что ты затеяла? Будто создаешь какой-то эскиз. Новая идея? — засыпал он меня вопросами, хватая в руки блюдо с остатками еды. — Похоже на лесную поляну с идущей по ней Красной Шапочкой.

— Тони, — заулыбалась я, пытаясь среди рукколы и кусочков помидор рассмотреть маленькую девочку с корзиной пирожков. — У тебя богатая фантазия. Это всего лишь обычные овощи.

— А я решил, что ты прямо здесь принялась за новую коллекцию, — немного приуныл Тони, в жесте отчаяния растрепав свои кудри пальцами.

— Я как-то говорила тебе, что не планирую создавать новые коллекции и вообще связывать себя с миром моды, — мягко напомнила я позабытый им факт. Или намеренно игнорируемый.

— Уверен, ты передумаешь!

Уже второй мужчина за вечер давал мне какие-то обещания, твердо уверенный, что знает, как я распоряжусь своим будущим. И мне стало это порядком надоедать. Еще и Александр, пытающийся давать мне какие-то нелепые указания, как общаться с Максимом! Всё это неимоверно раздражало, а беспокойство за маму также не добавляло радости.

— А давай лучше потанцуем, — предложила я Тони, чтобы покончить на сегодня с разговорами, и он, согласно кивнув, поднялся с места, галантно подал мне руку и повел на танцпол, на котором медленно кружились пары под современный хит.

Я так устала, что буквально повисла на своем партнере, совершенно не вкладывая в наши танцевальные объятия никакого подтекста, но, почувствовав на себе тяжелый взгляд, обернулась и увидела впившиеся в меня глаза Суворова, грозно обещающие возмездие.

Он стоял, опираясь на стол, и цедил бокал, поблескивая яростным взглядом, будто сбежала от него к другому и изменяю прямо на глазах. Казалось, еще минута, и сорвется с места, разорвет наши с Тони объятия и накостыляет ему. Какая-то другая девушка, может быть, и радовалась бы, подерись из-за нее мужчины.

Но лично я не видела ничего хорошего в таком развитии событий, поэтому деликатно прервала танец под предлогом усталости и снова села за стол. Суворов, скользнув по мне удовлетворенным взглядом, покинул свою позицию и уселся рядом с отцом и братом, довольно похлопывающим его по плечам и спине.

Картина, демонстрирующая заново укрепившиеся родственные узы, порадовала глаз, и я снова