Мальтийский сокол - Дэшил Хэммет

— Сам я ни в чем не убедился, — ответил Спейд, — а вы убедить меня не смогли и, думаю, не сможете. — Он нахмурился. — Давайте начистоту. Может, я только время теряю, разговаривая с вами, Гутман? Я думал, вы здесь музыку заказываете. Может, мне поговорить с сопляком? У меня уже есть опыт, я это сумею.

— Нет, сэр, — откликнулся Гутман, — вы правы, ведя дело со мной.

— Ладно, — сказал Спейд. — У меня есть еще одно предложение. Оно хуже первого, но все же лучше, чем ничего. Хотите послушать?

— Всенепременно.

— Отдайте им Кэйро.

Кэйро торопливо схватил свой пистолет со стола. Он крепко сжимал его двумя руками. Дуло пистолета было направлено в пол рядом с диваном. Лицо Кэйро снова пожелтело. Черные глаза бегали от одного человека к другому. Они были настолько черными, что казались плоскими, двумерными.

Гутман, словно не веря своим ушам, переспросил:

— Что, простите?

— Сдайте в полицию Кэйро.

Гутман собрался было рассмеяться, но передумал. Наконец неуверенно воскликнул:

— Ну, ей-богу, сэр!

— Это, конечно, хуже, чем отдать им сопляка, — сказал Спейд. — Кэйро не бандит, да и пистолет у него поменьше того, из которого застрелили Терзби и Джакоби. Чтобы сфабриковать улики против него, придется попотеть, но это все же лучше, чем вообще ничего не сдавать в полицию.

Кэйро закричал пронзительным от возмущения голосом:

— А может, мы отдадим вас, мистер Спейд, или мисс О'Шонесси, раз уж вы так хотите отдать им кого-то?

Спейд улыбнулся левантинцу и спокойно ответил:

— Вам всем нужен сокол. Он у меня. Козел отпущения — часть цены, которую я за него назначил. А что касается мисс О'Шонесси, — бесстрастный взгляд Спейда скользнул по ее бледному испуганному лицу и снова вернулся к Кэйро, при этом он едва заметно пожал плечами, — то, если вы думаете, что она подходит для этой роли, я готов обсудить ваше предложение самым тщательным образом.

Девушка схватилась за горло, сдавленно вскрикнула и еще больше отодвинулась от него.

Дергаясь от волнения, Кэйро закричал:

— Вы, кажется, забываете, что в вашем положении опасно на чем-либо настаивать.

Спейд издал грубый издевательский смешок.

Гутман попытался говорить твердо, но дружелюбно:

— Перестаньте, джентльмены, давайте продолжать нашу беседу на дружеской ноте. Но к словам Кэйро, — он уже обращался к одному Спейду, — стоит прислушаться. Вы должны принять во внимание…

— Я ни черта никому не должен. — Спейд бросал слова с той нахальной небрежностью, которая делала их более весомыми, чем любой надрыв или крик. — Если вы убьете меня, то как вы получите птицу? А если я знаю, что вы не можете себе позволить убить меня, не получив птички, то как вы можете запугать меня и заставить отдать ее вам?

Склонив голову набок, Гутман обдумывал вопросы. Глаза его блестели из-под набрякших век. Наконец ответ был готов:

— Видите ли, сэр, кроме убийства и угрозы убийства, есть и другие способы убеждения.

— Конечно, — согласился Спейд, — но пользы от них мало, если они не подразумевают угрозы смерти, которая только и держит жертву в повиновении. Понимаете? Если вы попытаетесь сделать что-нибудь, что мне не понравится, я терпеть не буду. Так что вы либо прекратите это, либо убьете меня, зная, что это непозволительная для вас роскошь.

— Я понимаю вас. — Гутман усмехнулся. — Но подобная тактика, сэр, требует здравого суждения от обеих сторон, поскольку в пылу борьбы люди склонны забывать о своих истинных интересах и позволяют эмоциям возобладать над разумом.

Спейд был сама улыбчивая вежливость.

— В том-то и фокус, — сказал он. — С одной стороны, я стараюсь играть достаточно смело, чтобы держать вас в кулаке, а с другой — слежу за тем, чтобы вы не взбесились и не оторвали мне башку вопреки вашим истинным интересам.

Гутман с восхищением произнес:

— Ей-богу, сэр, вы поразительный человек!

Джоэл Кэйро вскочил с кресла, пробежал мимо мальчишки и встал за спиной Гутмана. Наклонившись к его уху и прикрыв свой рот и ухо толстяка свободной рукой, он зашептал. Гутман слушал внимательно, закрыв глаза.

Посмотрев на Бриджид О'Шонесси, Спейд ухмыльнулся. Она слабо улыбнулась в ответ, но продолжала смотреть столь же оцепенело, как и раньше. Спейд повернулся к мальчишке:

— Ставлю два против одного, что они сейчас продают тебя с потрохами, сынок.

Мальчишка не ответил. Ноги его начали заметно дрожать. Спейд обратился к Гутману:

— Надеюсь, эти горе-головорезы не запугали вас, размахивая пистолетами.

Гутман открыл глаза. Кэйро перестал шептать и выпрямился за креслом толстяка.

Спейд сказал:

— Не бойтесь, пусть размахивают, мне уже приходилось отбирать эти игрушки у обоих, справлюсь и на этот раз. Сопляк помнит…

Задыхаясь от гнева, мальчишка крикнул: «Ну, все!» — и вскинул пистолет.

Гутман вытянул толстую руку, поймал мальчишку за запястье и, приподняв свое тучное тело из кресла-качалки, пригнул руку с пистолетом вниз, в это же время Джоэл Кэйро подбежал к мальчишке и схватил его за другую руку. Они боролись с мальчишкой, пригибая его руки вниз, а он свирепо, но безуспешно сопротивлялся. Из клубка борющихся тел доносились отдельные слова и выкрики: отрывки бессвязной речи мальчишки — «Ну все… пошел… ублюдок… убью…»; Гутманово — «Ну что ты, что ты, Уилмер!», повторенное многократно; «Пожалуйста, не надо» и «Не делай этого, Уилмер» Джоэла Кэйро.

Спейд встал с дивана и подошел к борющимся. Мальчишка прекратил сопротивление под непомерной тяжестью навалившихся на него людей; Кэйро, все еще держа его за руку, говорил что-то успокаивающее. Спейд осторожно отстранил Кэйро и врезал мальчишке левой по челюсти. Голова его резко откинулась назад и вернулась в прежнее положение, поскольку Гутман и Кэйро продолжали держать его за руки. Гутман начал растерянное «Эй, что?..», а Спейд заехал мальчишке в челюсть правой.

Кэйро отпустил руку мальчишки, и тот сполз на громадный круглый живот Гутмана. Кэйро прыгнул на Спейда и вцепился ему в лицо скрюченными пальцами обеих рук. Спейд фыркнул и оттолкнул от себя левантинца. Кэйро снова наскочил на Спейда. В глазах у него стояли слезы, красные губы сердито кривились, образуя беззвучные слова.

Спейд засмеялся, проворчал: «Ну и петушок!» — и залепил Кэйро пощечину, от которой тот отлетел к столу. Придя в себя, Кэйро ринулся на Спейда в третий раз. Спейд вытянул вперед руки и уперся Кэйро ладонями в лицо. Не в силах дотянуться до лица Спейда, Кэйро бил Спейда по рукам.

— Хватит, — рыкнул Спейд. — Я вам сделаю «бо-бо».

Кэйро вскричал: «Жалкий трус!» — и отстал.

Спейд нагнулся и поднял с пола пистолеты Кэйро и мальчишки. Выпрямившись, он подцепил их указательным пальцем левой руки за дужки курков, и они повисли, позвякивая, дулами вниз.

Гутман положил мальчишку в кресло-качалку и стоял, глядя на него одновременно растерянно и озабоченно. Кэйро встал на колени перед креслом и принялся растирать безжизненно свисающую руку.

Спейд потрогал подбородок мальчишки.

— Кости целы, — сказал он. — Давайте положим его на диван. — Засунув одну руку ему за спину, а другую — под колени, он без видимых усилий поднял мальчишку и понес к дивану.

Бриджид О'Шонесси торопливо встала, и Спейд положил мальчишку на диван. Правой рукой он ощупал его одежду, нашел еще один пистолет, добавил его к двум другим в левой руке и отвернулся от дивана. Кэйро уже сидел в изголовье.

Спейд звякнул пистолетами и весело улыбнулся Гутману.

— А вот, — сказал он, — и наш козел отпущения.

Лицо Гутмана посерело. Уставившись в пол, он молчал.

Спейд сказал:

— Не валяйте дурака. Вы шептались с Кэйро и держали мальчишку, пока я мутузил его. Смешками вы теперь не отделаетесь — он вас просто пристрелит.

Гутман переступил с ноги на ногу и ничего не ответил.

Спейд продолжал:

— И еще одно. Или вы сейчас говорите мне «да», или я передаю сокола вместе со всей вашей шайкой в руки полиции.

Гутман поднял голову и пробормотал сквозь зубы:

— Мне это не нравится, сэр.

— Вам это действительно не понравится, — согласился Спейд. — Итак?

Толстяк вздохнул, скорчил кислую гримасу и ответил скорбным голосом:

— Можете забирать его.

Спейд сказал:

— Прекрасно.

19. Происки русского

Мальчишка лежал на спине, и, если бы не ровное дыхание, можно было подумать, что жизнь покинула его маленькое тельце. Склонившись над ним, Джоэл Кэйро тер ему щеки и запястья, поглаживал волосы, что-то шептал и тревожно всматривался в белое безжизненное лицо.

Бриджид О'Шонесси стояла в углу между стеной и столом. Прикусив нижнюю губу, она исподтишка поглядывала на Спейда, когда тот не смотрел на нее. Но стоило ему повернуться к ней, как она тут же делала вид, что смотрит на Кэйро и мальчишку.

Лицо Гутмана, погрузившегося в тягостные раздумья, постепенно снова порозовело. Руки он засунул в карманы брюк. Стоя посередине комнаты, он бесстрастно наблюдал за Спейдом.