Теория невероятности - Виктория Борисова

Но каждому суждено умирать, сбрасывая тело, как изношенное платье, и рождаться вновь, чтобы, снова приходя в этот мир, узнавать под новой личиной тех, кого любил когда-то, расплачиваться за прошлые грехи, искать свое предназначение…

Почти никому из живущих не дано знать, кем он был раньше, — может быть, и к счастью. Когда-то древние греки верили, что милосердные боги погружают души умерших в Реку Забвения, чтобы при новом рождении освободить их от воспоминаний о прошлых жизнях, чтобы ни боль, ни чувство вины не омрачали их существование в следующем воплощении.

Остаются только сны и видения наяву, мечты и беспричинные страхи, влечение к давно забытому времени или месту и странное, будоражащее душу чувство дежавю, но мало кто знает, что все это лишь отблески прошлой жизни. Человек не всегда понимает, почему он поступает именно так, а не иначе, но очень часто необъяснимые вроде бы поступки продиктованы стремлением сделать все, что не успел прежде.

И пусть Тринадцатый — не совсем человек, но и с ним происходит то же самое. Сейчас, как и в прошлой жизни, сердце его разрывается от жалости и душа бьется в отчаянной попытке остановить, вразумить, спасти…

Все повторяется.

Василий Гаршев шел по Страстному бульвару. Иногда он любил пройтись просто так, без определенной цели. Особенно в такие дни, как сегодня…

Каждый раз после Акта Правосудия он чувствовал прилив силы во всем теле, легкость в движениях, а главное — в душе пело и переливалось особенное чувство, наполняющее его пьянящей радостью, придающее особенный смысл жизни.

Он был счастлив. Ну, почти счастлив, ибо нет в мире совершенства. И все-таки… Никогда человек не может быть ближе к Богу, чем в тот час, когда он честно выполняет свой долг.

Сегодня ночью еще одна ведьма покинула этот мир. Еще одно грязное и грешное создание не сможет больше ступать по земле, отравлять воздух своим ядовитым дыханием, не сможет вредить людям! Она ушла, чтобы занять уготованное ей за грехи место в аду, и не будет больше вселять дурные мысли, что сводят с ума, разбивают семьи, толкают людей на отчаянные и нелепые поступки, за которые потом приходится расплачиваться всю жизнь, доводят до самоубийств…

Он не уставал удивляться, как глупы и слепы могут быть люди, не замечая порой самых очевидный вещей. Так ребенок, играющий в траве, не видит змею или принимает ее за пестрый шнурок, тянет ручки, пока ядовитое пресмыкающееся не укусит его…

Земля переполнена злом! И носителями его в большинстве своем являются женщины. Они так суетны и лживы, так стремятся к низменным плотским наслаждениям, что готовы предаться дьяволу за самую ничтожную выгоду. Склонность ко злу содержится в самой женской природе. Даже в Библии написано, что она была сотворена из грудного ребра, как бы отклоняющегося от мужчины! Конечно, это метафора, но удивительно точная и верная. Женщина всегда обманывает. Она — всего лишь несовершенное животное, преисполненное телесной скверны и не способное воспринять ничто высокое и духовное.

В прежние времена люди понимали опасность и умели с ней бороться. Женщина занимала подобающее ей место, а те грешницы, что из-за природного злонравия или суетной гордыни пытались обрести власть над душами и телами других людей и вступали ради этого в сделку с врагом рода человеческого, быстро находили свой печальный конец. Верные слуги Господа всегда стояли на страже, вовремя выявляя злодеек и предавая их суду и казни, а церковь в милосердии своем давала им возможность раскаяться перед смертью и назвать сообщниц своих злодеяний, чтобы облегчить свою участь, представ перед Богом, и, может быть, даже обрести спасение.

Но время шло, и люди постепенно забыли свои обычаи, разучились бороться со злом, что несут ведьмы, а главное — перестали даже замечать его! Ослепленные гордыней и безверием, находясь в плену у материализма, они верят только в то, что можно потрогать руками, взвесить, измерить или обнаружить с помощью хитрых приборов.

А дьявол, как известно, не спит… И верные его прислужницы быстро поняли, что больше им ничто не угрожает. «Просветители» и «гуманисты» направили людей по ложному пути, и теперь можно не опасаться заслуженной кары. Женщины бесстыдно выставляют напоказ свое тело, красят лицо, виляют бедрами, зазывно улыбаются… Недаром ведь сказано еще в древних писаниях, что не найдется мужчины, который бы так стремился угодить Всевышнему, как старается женщина — будь она не совсем уродом — понравиться мужчине. И не просто понравиться, а завлечь, поработить, превратить в игрушку и орудие для ненасытного сладострастия, а в конце концов — украсть его душу…

У старого раскидистого дерева совсем молоденькие девицы — наверное, лет по пятнадцать — шестнадцать, не больше! — собрались в кружок. Они курили, пили пиво, передавая бутылку из рук в руки, громко смеялись… Несмотря на юный возраст, печать порока уже легла на их лица. Василий с отвращением покосился на ярко накрашенные рты, короткие майки, обтягивающие драные джинсы, всклокоченные волосы, выкрашенные во все цвета радуги… Если в прежние времена только ведьмы в подобном виде собирались на свои богомерзкие шабаши, и даже они хотя бы днем старались соблюдать приличия, то теперь у женщин вовсе не осталось стыда! Видеть такое было неприятно. Он чуть ускорил шаг, но одна из девиц неправильно истолковала его взгляд.

— Молодой человек! — крикнула она и помахала рукой. — Идите к нам! Смотри, вроде ничего себе кекс, — обратилась она к подруге, — интересно, какой у него…

Она что-то шепнула ей на ухо, и обе девицы закатились от смеха.

Василий понял, что именно она имела в виду, — и сразу почувствовал, как кровь застучала в висках от гнева. Глаза на мгновение заволокло багровой пеленой. Хотелось сейчас же заткнуть рот этой наглой твари, ударить, может быть, даже убить… Но Василий изо всех сил старался не подавать виду. «Нельзя, нельзя сейчас… — твердил он себе, — день, вокруг полно народу, их слишком много…» Надо поскорее уйти прочь, миновать опасное место, пока он еще может контролировать себя.

Он почти бежал по бульвару, а вслед ему несся издевательский смех и похабные шуточки:

— Ну, ты, Тигра, напугала чувака! Вдруг он еще девственник!

— Ага, а еще трезвенник и язвенник!

— А может, он мальчиков любит?

Василий сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Когда развеселая компания осталась далеко позади, он замедлил шаг и, наконец, без сил опустился на скамейку.

Все удовольствие от прогулки, от ясного и теплого летнего дня было напрочь испорчено. Пот струился по лицу, руки и ноги противно дрожали. Спокойно, только спокойно… Пытаясь справиться с накатившим волнением, он старался дышать размеренно и глубоко, а про себя вновь и вновь твердил запавшие в память строки из Екклесиаста: «Я нашел, что женщина горче смерти, она — петля охотника. Ее сердце — тенета, а ее руки — оковы. Кто угождает Богу, тот ее избегает. Грешник же будет ею уловлен».