Сны и башни (СИ) - Царенко Тимофей Петрович

Тем временем официант привёз на тележке большой блюдо под железным колпаком и поставил его перед репортером, который раззлекся на диване как-то уж совсем изеваясь над человеческой анатомией.

– Прикажете пожать вина? – Официант был само внимание.

После одобрительно кивка он удалился.

А Илая поднял крышку.

– Кажется, они немного сыроваты. – Ричард с интерсом заглянул тарелку.

– С чего вы взяли? – Удивился репортер.

– Да как бы вам сказать… – Ричард озадаченно смотрел на живых перепелок.

– Вон та, слева салат жрет, точно не прожарилась. – Рей не умел в иронию. Или, наоборот, очень хорошо умел. Никто доподлинно не знал. Даже сам бывший лейтенант.

– Да? А по мне так в самый раз. – С этими словами Эджин подхватил птицу, удивительно широко распахнул пасть и проглотил птицу живьем. Та лишь жалобно пискнула.

– Приятного аппетита! – ричард был сама вежливость.

– Считайте это место моим вам подарком. Тут вы точно сможете всегда отобедать в тишине. И персонал вышколен лучше всяческих похвал, не будет в обморок падать и вопросов задавать. А теперь к делу. Я нашел вашего Ирвина. И могу сказать со всей ответственностью, найти этого бедолагу мой только я! Только я знаю людей, которые могут знать тех, кто может знать наверняка. Я председатель в клубе любителей забавных нелепиц и анекдотов! – Илая поднял палец к верху а потом отрыгнул перепелиное перо. Его он аккуратно отложил на край тарелки.

– Чего? – Рей тяжело вздохнул и задал вопрос, так как стало ясно что продолжать свою реплику Илая не собирается.

– Эх, вот сразу пехоту видно! Слишком высокие для вас, Рей материи. – Довольно заулыбался Илая, и потянул руку ко второй перепелке.

– Илая, мистер Салех не интересуется нюансами высшего света ровно постольку, поскольку я не разрешаю ему играть с едой. Мистер Эджин, знайте свое место. Не вы один в этом мире получаешь подарки за подвиги! Не ты один вынес дары из леса!

От Гринривера пахнуло такой жутью, что и Рей и Илая испуганно отшатнулись. Если бы кто-то заглянул сейчас в головы мужчинам, то легко прочитал бы там одну, на двоих мысль, а все ли они знают о дарах дикого бога?

– Приношу свои извинения, Рей, мои слова были оскорбительны. Я не имел право их произносить. Надеюсь на ваше прощение. – Чего-чего, вот чувства самосохранения репортеру было не занимать. Он ведь таким и до той поездки был, будучи обычным человеком. Правда, ни Рей, ни Ричард этого занимательного факта не знали, ведь шпион сразу четырех разведок (и одной контрразведки) сразу предстал перед ними в виде испуганного человека, который был готов добровольно отправиться в компании Рея и Ричарда хоть на край света. То есть на тот момент он не верил, что сможет достаточно надежно умереть.

– Продолжайте, Илая. Мы вас внимательно слушаем. – Гринривер кивнул, довольный реакцией собеседника.

– Как я сказал ранее, я состою председателем в довольно-таки популярном клубе. Ко мне на приемы заходят самые именитые острословы нашей страны. Среди них много есть людей неординарных, которые коротают свои дни путешествиями. Многие выступают с докладами. И есть некий пройдоха, по фамилии Фульц, а по роду он то ли барон, то ли виконт, то ли бастард графского рода. Скрываясь от своего драгоценного то ли батюшки, то ли братьев, там семейка такая, от всех надо держаться подальше. Так вот, он посетил удивительное местечко на востоке страны. Городишко с поэтическим названием Большой Каменный гаплык. В честь почивших тут имперских землемеров, которых накрыло оползнем в ближайшем ущелье. Так вот, в этом Большом Гаплыке существует, уже добрую сотню лет, праздник воскрешения Ирвина. Как он понял, у них там каждый год подскакивает какой-то зловредный мертвяк. После чего мужики всех деревень его ловят и убивают. Ломают черепушку камнем. Впрочем, указанный мертвяк восстаёт каждый год на праздник летнего солнцестояния. Детям там дают Ирвиновы черепушки, красят яйца в красный цвет, ну вроде как кожу сорвали с головы. И бьются ими. Мо де у кого самый прочный Ирвин, то яйцо и хоронят вместе с настоящим Ирвином, в одной и той же могиле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Какая прелесть. Всегда любил народные забавы. – судя по всему, Ричард говорил сейчас совершенно искренне.

– Ага, народ тогда решил, что это речь о мертвяке каком шла. А потом я сопоставил. Вспомнил, кстати, не сразу, я тогда слишком громко хохотал на жутковатой традицией крестьянской. Походу это ваш бессмертный. Все сходится. Цените, только я могу достать нужную вам информацию из анекдота. Впечатляет? – Илая вздернул подбородок. Он явно был доволен собой.

– Илая, ты такой умный, а чего очки не носишь? – Хмыкнул Салех. Для репортера тема оказалась больной, так что у него моментально заалели уши.

Ричард тоже это заметил и довольно скривился.

– Нет, Илая, честно, мы впечатлены. Только ты мог рассказать анекдот за мешок выбитых золотых зубов. Я не спорю, были под этим небом сделки и более странные, но ненамного.

– Чума на ваш поганый язык, сэр Ричард. Чтоб он у вас отсох. – Илая заметно потерял настроение. – Вот адрес, и даже наказание, каким транспортом туда добраться. – на стол легла записка.

Официант выставил на стол еще одно блюдо, на этот раз с печеными перепелами. Их подавали с артишоками и соусом из красной смородины.

На какое-то время воцарилось молчание. Мужчины дружно отдавали должное еде.

– Ричард, поешь спокойно. Как бы ты не гримасничал, перепелка не поймет, что ты рвешь зубами плоть ее сородича. Она не понимает, что жаренная перепелка – это сородич. – Рей с иронией взглянул на приятеля. Тот вроде как смутился.

– Ну, а может быть просто перепелка рада тому, что сородича тоже убили. Я думаю, вы тоже были бы довольно, если бы вы умирали и знали, что со всеми вами умирают ваши враги. – Илая сделал глоток из бокала и с довольным видом покатал вино на языке.

– Ну что, птица, ты рада что убили твоего сородича? – Громила протянул последней перепелке кусок мяса со свой тарелки. Та жадно стала клевать угощение. Стало ясно что перед подачей птицу не кормили. – Надо же, жрет!

– Кажется, это был ее кровный враг, смотрите, как она ликует и вонзает свой маленький клюв в этом сдобренное вином мясо? Сэр Ричард, вам не кажется, что эта птичка чем-то похожа на вас! – смирения Эджина хватило ненадолго.

– Знаете, у нее даже оперенье моих фамильных цветов! А это отличная шутка! – Ричард забыл за еду. – Такая жажда мщения заслуживает высшей награды! Нарекаю тебя свои фамильяром, мелкая кочерыжка, Илая, а вас нарекаю хранителем фамильяра! Будьте достойны меня! Скажите официанту, пусть он принесет коробку, я требую, чтобы вы заботились об этой пичуге как о родной матери! И мистер Салех, отдайте птице свою порцию. Закажите себе еще одну. Эта птица достойна трапезы своим врагом!

– Ричард, ну ты же понимаешь, что она просто тупая и сожрет любое мясо? – Осторожно уточнил громила. Он опасался за душевное здоровье собеседника.

– Да, мистер Салех, у птиц примитивные мозг, и мне об этом прекрасно известно. Но запомните, именно так рождаются сказки. Вы находите в жизни вокруг вас новые смыслы. Как с этой перепелкой. Которую только жгучая ненависть сегодня спасла от судьбы быть сожранной заживо! – Ричард искренне дурачился.

Репортер аплодировал.

– Сохраню и позабочусь в лучшем виде! Желаете дать ей имя? – поддержал шутку репортер.

– Нарекаю тебя Ненависть! Носи это имя гордо! – Ричарчад был предельно серьезен.

Внимательный официант уже нес клетку.

Спустя примерно час компаньоны возвращались по ночному городу в свой дом. На центральных улицах столицы ярко пылали газовые фонари. И по брусчатке бродили степенные горожане, что вышли на вечерний променад в этот теплый вечер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И уже у самого дома рей неожиданно вцепился приятелю в локоть.

– Смотри! На пороге. Что видишь?

Ричард с трудом вгляделся в густую темень.

– Что-то лежит. Какой-то сверток.

– Это мешок. Вдвое больше того, что нам принес тот придурошный архимаг, что дочь из яйца высидел. Фальцаннетти. Во! Мешок той же ткани и я вижу фамильный герб графа.