Пилот-девица - Александр Зорич

Пока Василиса и дядя Толя отсиживались в окопе под защитой старшего сержанта Бабура, к западу от Прибежища Душ имени Счастливой Звезды приземлился долгожданный эвакотранспорт — как видно, звезда и впрямь оказалась счастливой.

Три тяжелых транспортных вертолета «Ченда» и пятнадцать винтокрылых машин поменьше сели где смогли, поближе к детям. Одни — на футбольное поле, другие — на дорогу между Педагогическим комбинатом и Биозаводом.

Они приняли на борт ясли и детский сад. За младенцами до года и эмбрионами обещали прислать медицинские вертолеты с особыми прибамбасами — таких на всю Конкордию было от силы штук двадцать.

После чего гуманитарная армада благополучно отбыла — благо их прикрывала огромная стая боевых вертолетов: штурмовиков и истребителей.

Выстроившись в три яруса, винтокрылые хищники открыли ураганный огонь такой мощи, что сбили сразу два гребешка — они случайно попали в сектор обстрела.

Однако на этом полоса незамутненного везения Прибежища Душ окончилась.

И началась… нет, не полоса невезения.

Скорее уж полоса везения… замутненного.

Следующую порцию эвакуационных машин в виде военно-транспортных флуггеров «Ларх» гребешки перехватили. И сбили сразу пять машин из шести.

Над полями, над комбайнами, над окопами «Атурана» повисли разноцветные купола парашютов — это спасались сбитые пилоты.

Обломок одного из «Лархов», рассыпая фейерверки искр, рухнул прямо за пулеметным окопом сержанта Бабура. Он легко, точно мячик, отскочил от земли и приземлился на ограду Прибежища Душ.

В заборе образовался пролом немалой ширины — в нем легко разминулись бы два товарных состава.

Обернувшемуся на грохот дяде Толе это происшествие подсказало очень своевременную мысль:

— В заборе дыра! Можно укрыться в школе! Драпаем! Быстро!

Однако дисциплинированный сержант не спешил соглашаться.

— Но зачем? У нас очень надежный окоп! К тому же у меня приказ держать позицию!

— Зачем бросать?! — вытаращил глаза дядя Толя. — Ты спрашиваешь меня зачем, сержант?! А затем, что после того как вы распистонили этот комбайн, — дядя Толя очень дидактично одной рукой указал на дымящиеся половинки механической туши, а другой на счетчик Гейгера с цветовой индикацией, встроенный в крупнокалиберный клонский пулемет вместе с баллистическим парсером и метеодатчиками, — тут у нас радиация как в эпицентре ядерного взрыва! А с нами, между прочим, женщины, будущие матери. Да и мы, между прочим, свои причиндалы не на свалке нашли! Я лично еще жениться бы не возражал… На какой-нибудь вдовице симпатичной…

Несколько секунд сержант молчал, обдумывая услышанное. Наконец он выдавил:

— Признаю этот аргумент достаточно весомым. Я и мои товарищи, конечно, сможем вытерпеть и не такое. Родина сделала из нас закаленных бойцов! Но вы… — сержант Бабур взглядом приласкал сгорбленную страхом фигурку Василисы. — Но вас… В общем, вас я одних туда не отпущу! Поэтому вы отправитесь туда под нашей защитой!

И рядовой Кумар, и его товарищ были рады принятому командиром решению.

Василисе даже показалось, что они и сами уже давно мечтают побыстрее куда-нибудь убраться. Но только, в отличие от дяди Толи, не смеют высовываться с такими пораженческими предложениями.

Однако сказать было легче, чем сделать.

Для транспортировки тяжелого пулемета расчет старшего сержанта Бабура располагал квадроциклом. Навьючив его треногой и телом пулемета раздельно, оба рядовых отправились к пролому в стене школы первыми.

За ними побежали Василиса, дядя Толя и прикрывавший их сержант.

К счастью, и комбайнам, и гребешкам на пятерку жалких людишек было искренне наплевать.

Каких-то пять минут животного страха — и дядя Толя уже заколотил ногой в дверь центрального входа. Не дождавшись реакции, он высадил — с подозрительным хладнокровием и даже где-то профессионализмом — стеклянную дверь, после чего открыл замок изнутри.

— Милости просим, гости дорогие, — проворчал он, давая дорогу вначале Василисе, а затем и клонским солдатам.

Глава 15

Физрук, химичка и технолог

Май, 2621 г.

Город Рита.

Планета Наотар, система Дромадер, Великая Конкордия.

— В общем, кому как, а мне лично ясно, что дело наше дрянь, — промолвил дядя Толя и залпом выпил полстакана клонской анисовой водки.

Они расположились в кабинете директора школы — сюда привел их снова же дядя Толя.

Которого, в свою очередь, заманили в этот кабинет… да-да, поиски анисовой водки!

К слову, чутье пилота не подвело. В шкафу, стыдливо накрытая старым, многажды залатанным пледом, действительно обнаружилась «гостевая» бутылочка с ликующими селянами под фруктово-цветочными гирляндами на этикетке. «Тихо стибрил и ушел — называется нашел», — не забыл сопроводить экспроприацию своей любимой поговоркой дядя Толя.

Никто кроме него анисовки не пил. Хотя он заботливо предлагал приложиться всем и каждому.

Вначале дядя Толя поднес водку егерям из «Атурана», но те, конечно, отказались и поплелись на чердак, где обустраивали новую огневую позицию.

Искушал он и Василису. Но та, наученная горьким опытом, только презрительно фыркала.

Учительнице химии Пакизе — кареглазой и чернобровой красавице с осиной талией и округлой пышной попой — дядя Толя тоже предлагал «по маленькой».

Та поначалу согласилась. Но потом выяснилось, что из вежливости — пила она как птичка, и даже неясно, глотала или сплевывала в кадку с фикусом.

Ну и последнему члену их импровизированной ячейки сопротивления — школьному физруку Фархаду Шакибу — дядя Толя тоже краденую анисовку подносил.

Но тот, сверкнув очами, заявил, что дал обет воздерживаться, пока хоть один нечистый джипс остается на его родном Наотаре.

В общем, коллективная анисовая медитация не задалась. Но это не слишком опечалило бывалого дядю Толю — он щебетал, как соловей и, вдобавок, ругался чаще обычного. Анисовая водка недаром славилась своим коварством.

— А что эвакуация, удалась на славу? — спросил он у Фархада, который из Прибежища Душ вообще не отлучался.

— Удалась-то удалась, да только всех вывезти не успели. Старшеклассников пришлось разместить в бомбоубежище.

— В бомбоубежище? — дядя Толя едва не поперхнулся от удивления. — У школы есть настоящее, обустроенное бомбоубежище?

— Разумеется, — горделиво кивнул физрук. — Все общественные учреждения Великой Конкордии оборудованы бомбоубежищами. Такова воля Народного Дивана!

— Ну вы даете! Тоталитарная сверхдержава — иттитская сила! — одобрительно крякнул дядя Толя и немедленно выпил.

Василиса лишь в самых общих чертах представляла себе, что такое бомбоубежище. И где оно в принципе должно находиться. Но из разговора она уяснила: где-то совсем рядом трясутся от страха несколько сотен детей, которые, конечно, уже не совсем дети, но ведь еще и не взрослые.

Тех самых детей, для которых она еще утром готовила морковный салат с изюмом, орехами, сельдереем и чесноком!

«Боже мой, всего лишь утром… А кажется, с начала этого светопреставления прошло три дня», — горько вздохнула Василиса.

Хотя в школу компания из пулеметного окопа проникла шесть часов назад, комфортом директорского кабинета они наслаждались лишь последние минут сорок.

Стоило им переступить порог, как объявившийся точно из-под земли комбайн, лютуя, снес левое крыло здания. А в открывшемся проломе мелькнули два очень внимательных и недобрых джипса-гребешка…

Даже драчливым егерям «Атурана» хватило ума трезво оценить свои силы.

— За мной, в подвалы! — скомандовал сержант Бабур.

Правда, до подвала они не добежали — лестница, ведущая вниз, была полностью завалена обломками.

Прятаться им пришлось в прихотливо изукрашенной мелкой лазурной плиткой бане-хамаме. Там было сыро, темно, сильно пахло штукатуркой и шампунем. Изможденная беготней и прятками Василиса легла на мраморный массажный стол и сразу же почувствовала себя… трупом.

К счастью, в тот вечер комбайн побрезговал Прибежищем Душ имени Счастливой Звезды — видимо сочтя звездную школу недостаточно питательной.

«Гребешки» — те тоже улетели, сэкономив пару-тройку гигаджоулей для более важных целей.

Вообще же, Василисе и ее спутникам очень повезло, что джипсы не задавались задачей уничтожить все человеческие особи в районе высадки. Точно так же они не стремились тотально следовать тактике «выжженной земли», занимаясь лишь сбором сырья да обеспечением безопасности своих комбайнов и кораблей-«свечек».

Когда сидеть во влажной тишине банного подземелья стало физически невыносимо, сержант Бабур дал «добро» на то, чтобы вновь подняться в вестибюль.