Фабрика звёздной пыли (СИ) - Наталия Неткачева

— Эх, цветы тоже забыл! — продолжал каяться Арбенин. — Ну, ничего я исправлюсь!

Элла весело засмеялась.

— Арбенин, ври да не завирайся! Уж лучше тогда луну с неба пообещай!

— Ты о чём?

— О цветах! Ты мне их никогда не дарил. Это не твой стиль!

— Правда? — Май почувствовал лёгкий укол совести. — Просто я за девушками ухаживать разучился, точнее никогда не умел. Всё, начинаю учиться, ты какие цветы любишь?

— Ладно, не подлизывайся, — Элла шутливо оттолкнула мужчину, — рассказывай, зачем пожаловал, только не говори, что по мне соскучился!

— Конечно, соскучился! — Май плюхнулся в кресло для посетителей. — Ну и работу кое-какую привёз, кстати, ты не ответила на мой вопрос, что там с цветами?

— А что там с работой?

— Так, мелочи, нужно проверить вот эту вещицу на наличие отпечатков, а заодно и с составом определиться.

Май положил на стол упакованный пакетик, обнаруженный в квартире Бодрова.

— Что это? — Нахмурилась женщина. — Наркотики?

— Понятия не имею, но вряд ли там сахарная пудра.

— Это всё?

— Почти, вот ещё пара писем. Неплохо бы установить один у них автор или несколько, ну и отпечаточки сравнить — всё как обычно.

— С чем сравнивать?

— С теми, что на пакете и с этим стаканом.

Май добавил стакан к письмам и пакету.

— Ничего себе, дары Волхвов, — вздохнула Элла, — что это и откуда ты, конечно, не расскажешь.

— Возможно, позже. А пока особо рассказывать нечего. Ну, как, поможешь?

— Вопрос риторический? Ты ведь прекрасно знаешь, что я ни в чём не могу тебе отказать.

В голосе следователя Кулешовой послышалась лёгкая грусть, и Май невольно поймал себя на мысли, что возможно относился бы к ней лучше не будь она столь безотказной.

— Спасибо, солнышко, ты просто прелесть! Как же мне с тобой повезло! — Мужчина снова обогнул стол и поцеловал девушку в макушку.

— А ты — подлиза! Ладно, постараюсь ускорить процесс, результаты будут завтра.

— А цветы — сегодня! Обещаю! — заверил Май. — Только я так и не понял какие?

— Не нужно цветов, давай лучше встретимся. Приезжай вечером, дочка у бабушки, праздничный ужин гарантирую!

Арбенин вздохнул. Он слишком устал для подобных свиданий, а ещё нужно было столько всего сделать, да и, честно говоря, Элла со своей бесконечной преданностью уже начинала ему надоедать.

— Прости, малыш, сегодня не получится: работы много, может, на выходных вырвусь. Я тебе позвоню.

— Нет уж, лучше я тебе, ты снова забудешь, — Элла улыбнулась, скрывая разочарование.

Его не слишком аргументированный отказ отозвался тупой болью где-то в сердце. Нашёл бы время, если бы захотел! Она ведь находит, хотя работы тоже предостаточно, а ещё маленькая дочка на руках!

На что собственно она рассчитывала — он в любви ей никогда не клялся, золотые горы не обещал, вон, даже цветов не дарил, просто позволял иногда быть рядом. Именно позволял — ни больше, ни меньше. А ведь Элле всего тридцать один, она обаятельна, хороша собой и частенько ловит на себе восхищённые взгляды мужчин. Ей так хочется иногда разорвать этот замкнутый круг нелюбви, почувствовать себя любимой и желанной пусть даже в объятиях другого! Причём, Арбенин бы точно не огорчился, скорее, наоборот, у Кулешовой не раз создавалось впечатление, что он тяготится их отношениями. В этом всё дело: он без неё может, она без него — нет, а значит, придётся принимать всё, как есть и как прежде жить ожиданием чуда. Говорят, чудеса иногда случаются.

Антон, нахмурившись, слушал сбивчивые слёзные откровения полупьяного отца Заряны и думал: «Ну что за день такой — ни одного нормального человека! То по коммуналкам таскаться приходиться, то с алкоголиками и непроходимыми дурами общаться!»

Последняя нелестная характеристика относилась к младшим сёстрам погибшей — Жене и Свете. Полчаса назад девушки открыто и, можно сказать, гордо демонстрировали своё отчаяние, позируя перед камерами журналистов и рассказывая трогательные истории о тёплой сестринской дружбе. Антон довольно долго наблюдал за этим шоу, прячась за углом гостиницы, перед которой всё происходило.

Дождавшись, когда охотники за сенсациями разбегутся готовить материал, мужчина вышел из укрытия и представился очередным журналистом. Он решил, что в данном случае лучше сохранить инкогнито, ведь эти любительницы давать интервью сразу всё выложат жёлтой прессе, которая о ведущемся расследовании ничего знать не должна. Антон без труда напросился в гости к девицам, где скучающий по причине безвременно опустевшей бутылки, отец семейства тут же оросил его фонтаном своего красноречия и ароматом как минимум трёхдневного перегара.

Девицы, одетые в стиле, принятом на Тверской, с готовностью повторили свою душещипательную историю, периодически прерывая её глупыми смешками и заигрывающими взглядами. Антон с трудом сдерживал раздражение. Да, девушки в его присутствии почти всегда начинали кокетничать, и ему это нравилось, потому как льстило, но сложившаяся ситуация вызывала у детектива лишь чувство брезгливости и дискомфорта.

Могли бы для приличия… впрочем, нет, похоже, в этой семье даже слова такого не знали! Как-то не верилось, что обаятельная и интеллигентная Заряна связана с ними кровным родством. Он с трудом заставил себя выдавить пару улыбок, и был вознаграждён откровенно плотоядными взглядами. Зато заученная история, наконец, закончилась и Холмс узнал, что «на самом деле Зойка была порядочной стервой и однажды украла из дома все деньги, чтобы купить билет до Москвы». О том, что эта «стерва» потом четыре года полностью обеспечивала их всех, сёстрами не было сказано ни слова. Только отец рыдал в голос, правда, и он оплакивал не дочь, а утраченные возможности. Ведь теперь на закуску и выпивку придётся зарабатывать самому!

Антон понял, что теряет время зря. Ничего стоящего эти трое сказать не могут, ведь их единственная связь с Зоей ограничивалась получением денег. Он с самого начала предполагал, что примерно так всё и будет, но Арбенин, вкратце пересказав свои приключения, настоятельно посоветовал осмотреть личные вещи певицы, те, в которых она поступила в больницу. Там выяснилось, что их поспешили забрать родственники, видимо надеялись получить дополнительную выгоду.

Антон осторожно намекнул, что для эксклюзивного материала ему необходимо осмотреть вещи погибшей. Увидев, как сразу замолчали и насторожились все трое, детектив испугался, что они уже успели их продать, или выбросили за ненадобностью.

Сёстры долго переглядывались, наконец, Женя сказала: