Цветок Лилии - Мария Вячеславовна Чепало

Они следят. Знают каждый его шаг. Где он спит, где работает, сколько раз поел за день, какого цвета был сегодняшний стул. Последние ночи Олег просыпался от любого шороха. Видел в темноте то, чего там объективно быть не могло. Слышал то, чего слышать не мог. Держаться становилось все труднее. Особенно страшно было за дочь. «Дочь, — повторял он про себя как мантру, — это все, что у тебя есть».

Всю пару Дора не могла оставить свои волосы в покое. Она то и дело заплетала их в косу, потом распускала, проходилась по ним пальцами как расческой, потом принималась снова заплетаться. Когда преподаватель отпустил группу, Виталик взлетел со своего места. Лиле пришлось приложить немало усилий, чтобы догнать его. Пересечься удалось только в очереди за одеждой. Впервые Лиля была благодарна нерасторопности гардеробщиц.

— Привет, — сказала она приглушенно.

Виталик бросил на нее взгляд, в котором было все — и недовольство, и злость, и нетерпимость. Но когда увидел Лилю, немного смягчился.

— Привет.

— Что с тобой сегодня? Встал не с той ноги?

Виталик выдержал паузу, обдумывая, стоит ли высказаться или лучше держать все в себе. От него пахло нестиранной заношенной рубашкой.

Они получили свои куртки и отошли к лавочке. Лиля обдумывала, как его разговорить.

— Что было в пятницу, когда я ушла? — Лиля глянула на побледневшее лицо Виталика и поняла, что попала в яблочко. — Я забыла твой подарок, прости, — она виновато улыбнулась.

— Жаль, — сказал Виталик. — Не стоит женщинам вообще ничего дарить, они этого не оценят, — буркнул он себе под нос, и Лиля наполнилась с ног до головы чувством вины.

— Я попрошу Дениса принести мне его, — сказала она, сглатывая вставший поперек горла комок, а сама обдумывала — готова ли она ради этого написать Денису после всего, что произошло?

— Не стоит.

— Почему?

Они вышли на улицу. Мороз обжег Лилино лицо.

— Что случилось? — не унималась она.

— Что случилось!? — сорвался Виталик. — Я скажу тебе, что случилось! Не знаю, заметила ты или нет, но я подарил Доре огромный красивый букет с розовыми пионами. Знаешь, как тяжело сейчас найти розовые пионы!? Нет? Ну так знай! Я весь город объездил и не нашел ни-че-го! Но у нее на страничке написано, что она обожает розовые пионы! И что!? Я — круглый идиот — связался с какой-то бабушкой, которая продавала через своего внука в интернете цветы с дачи! И поперся туда сразу после концерта! Она выбрала мне самые красивые пионы. А ты знаешь, что все цветы уже отцвели!? А у нее своя теплица, и там куча этих дурацких пионов! И знаешь сколько ехать до ее дачи!? Три часа! В одну сторону! И что я получил в итоге!? Что?

— Что?

— Ни-че-го! Я захожу на кухню и застукиваю Дору с Денисом. Вот что.

— В смысле «застукиваешь»?

— В прямом. Только ты, кажется, и не в курсе того, что они лизались на этой кухне как озабоченные. Тьфу! Весь вечер все шутили только об этом.

Лиля впала в ступор. Таролог, расклад на любовь, взбешенный Виталик — все это вдруг воссоединилось в цельную картину, и у Лили засосало под ложечкой. В голове проносились образы Дениса — как он держал Лилю за руку, как был уверен, что у нее получится сыграть роль Анны Сергеевны лучше Доры, как отдал свои перчатки. Вдруг с глаз Лили слетела розовая пелена. Она словно со стороны увидела, как старшекурсник подбивает клинья к глупой первокурснице, которая и целоваться-то не умеет, чтобы… чтобы что? Чего он хотел? Почему именно она? Почему именно Лиля?

— Почему я? — вырвалось у нее.

— Что? — спросил Виталик.

Лиля быстро заморгала, чтобы накопившиеся слезы утекли обратно.

— Ничего. Извини, мне надо домой. Отец просил меня помочь… в общем… не важно. Увидимся.

Дома никого не было. На пороге Лиля уронила сумку, кое-как разулась и прямо в куртке упала на кровать вниз лицом, и раздалась рыданием на всю громкость. Не скрывая ничего. Выбрасывая все чувства наружу. Она рыдала и кричала. Кричала и рыдала. Одеяло намокло от слез, слюней и соплей, но успокоиться все не получалось. Встревоженная Алиса запрыгнула Лиле на спину, громко мурлыкая. Лиля увлекла ее в свои объятья, уткнулась в мягкую шерстку и вдохнула ее запах. Вдох получился отрывистым, но Лиля почувствовала родной запах любимой кошки и потихоньку начала приходить в себя.

Несколько минут, может быть часов, ее слезы капали из глаз, но истерика прекратилась. Лиля услышала, как хлопнула входная дверь. Отец застал ее сидящей в уличной одежде на постели, с раскрасневшимися и опухшими глазами. Кудрявые волосы налипли на лицо. Олегу померещилась Вера.

— Как дела? — неуверенно бросил он.

Лиля кинула на него негодующий взгляд, и Олег понял, что он здесь третий лишний.

Он разогрел ужин, сел в безмолвной кухне, даже не включив телевизор. Олег не мог забыть ее красные глаза. Она плакала из-за него. Из-за того, что он такой слабый, что сорвался, что кричал, что устроил в квартире погром.

«Чего ты добился? Того, что твоя дочь льет из-за тебя слезы? Этого ты хотел? К этому стремился?» — проносилось у него в голове. После вчерашнего срыва вернуться в прежнее состояние Олегу было тяжело. Его голова гудела так, словно в любую секунду лопнет, разлетится на тысячу мелких кусочков. Целый день его бросает то в жар, то в холод. Лихорадит. Трясутся руки.

На кухню вошла Лиля.

— Откуда это? — спросила она, указывая на голубцы в холодильнике. Лиля открыла уголок фольги, накрывавшей тарелку, и отпрянула от дурного запаха. — Оно умерло три столетия назад! Где ты это взял? — Лиля выкинула голубцы в помойное ведро. — Только не говори, что сам приготовил.

— Нет. Одна моя знакомая принесла их сегодня.

— Знакомая?

Олег кивнул, хотя Лиля стояла к нему спиной, усердно поливая тарелку моющим