Бесчувственный... Книга 2 - Екатерина Юдина

— На моей памяти это впервые ты мне звонишь.

— Рядом со мной Ноеми. Она хочет поговорить с тобой, — Лиам вновь поставил на плиту турку. Эти слова произносил настолько безразлично, что создавалось ощущение, что приготовление кофе его интересовало куда больше, чем этот разговор.

Я поперхнулась воздухом и, закашлявшись, широко раскрыла. Лиам позвонил ему?

— Правда? Неужели папочка перестал прятать свою дочурку? Я считал, что сейчас ты, наоборот, будешь более тщательно скрывать ее. Ноеми ведь недавно исполнилось восемнадцать. Я намерен ее забрать.

— Это только разговор, — Лиам кивнул мне и опять обернулся к плите, а я застыла. Что сказать? Я совершенно не была готова к этому разговору.

— Кто ты? — наконец-то выдавила из себя вопрос.

— Я скучал по твоему запаху, Ноеми, — от голоса мужчины я вздрогнула и с силой сжала чашку с кофе. — Скажи, где ты и я приеду за тобой.

— Кто ты? — повторила вопрос, сквозь плотно сжатые зубы.

— Я твой мужчина. Ты моя женщина.

— Что тебе нужно, Амок?

— Амок?.. — в металлическом мужском голосе послышалось раздражение и в тот же момент это невесомо дало понять, что этого мужчину не стоит злить. — От своего отца этого нахваталась?

— Разве тебя не так зовут? — я растерянно посмотрела на Лиама, который, с таким же безразличием помешивая кофе в турке, но, почувствовав мой взгляд, он еле заметно качнул головой, давая понять, что, нет, это не имя.

— Ты плохо воспитываешь дочь, Лиам. Ты же понимаешь, что после такого я должен ее наказать?

— Будешь наказывать своих девок из гарема. Мою дочь не тронешь. Она не твоя женщина. Не твоя жена.

— Это временно. Она уже совершеннолетняя и я приду за ней.

— Я уже говорил, что разрешения на брак не дам и продавать ее тебе не буду.

Мои руки дрогнули и я опять обожглась кофе.

Лиам отключил звонок и отбросил телефон на стол, после чего налил себе кофе.

— В каком это смысле «не продашь»? Он меня что ли купить хочет?

— Таков закон его страны. Мужчина должен купить девушку у ее отца. У них это называется «набар». Таким образом, девушка полностью уходит из семьи и становится собственностью мужчины.

— Закон страны? Набар? Подожди… Он из Ракара? — у меня все тело онемело и вопрос я произносила еле шевеля губами.

— Да, но его семья уже несколько поколений живет в этой стране. Хоть и они очень сильно чтят свои законы, религию и традиции.

— Ранкарцы варвары, — возмущенно прошептала. Мысленно я даже представила себе этого мужчину. Варвара и зверя. — Он прямо серьезно хочет меня купить?

— По их законам без этого брак невозможен. Без набара девушка не будет собственностью мужчины.

— И сколько он собирался отдать за меня? — мысленно я представила плату в виде двух стад овец и десяти коров.

— Семь миллиардов.

Меня словно камнем по голове ударило. Учитывая, что средняя зарплата в нашей стране составляла пять тысяч в месяц, про такую сумму мне даже было страшно слышать.

— Ты сейчас серьезно? Откуда такие деньги?

— Семья Амока занимается добычей драгоценных металлов и камней. Они владеют целой империей. О чем ты задумалась, Ноеми?

— О том, что семь миллиардов, это слишком огромная цена.

— Для Амока это цена твоей жизни.

Я заторможено кивнула и сделала несколько глотков кофе. Обожгла язык и, произнося следующий вопрос ощутила сильный дискомфорт.

— Почему он сказал, что ты меня прятал?

— Потому, что я это делал.

— Как? Я же просто жила у тети.

— Если бы ты просто жила, он бы тебя быстро нашел.

— Подожди, то есть, ты нашел меня в том времени? Меня и маму? Почему никогда не появлялся? Почему не давал о себе знать?

— Злишься на меня?

— Нет, — я отрицательно качнула головой. На Лиама злиться не могла, просто не понимала, как все это возможно.

Мужчина привычно растрепал мои волосы и, опустив взгляд на мои босые ноги, сказал, что мне стоит уже идти отдыхать. Я все еще была грязная и растрепанная после пробежки по лесу.

Как я могла пойти спать, будучи настолько взбудораженной? Но, проклятье, с Лиамом было трудно спорить. Лишь, когда он отводил меня в спальню, я решилась на еще один вопрос.

— Ты знаешь, что с мамой? — я боялась спрашивать про нее. Очень сильно любила маму и все эти годы не понимала, почему она меня бросила, хоть и осознавала, что, если Лиам скажет про нее что-то плохое, я буду ее защищать. Благодаря маме у меня было счастливое детство, а это дороже всех драгоценностей мира.

— Позже расскажу. Иди спать, — Лиам открыл дверь и легко подтолкнул меня в комнату. — Спокойной ночи.

После того, как дверь закрылась, я потопталась на месте, но в итоге пошла в душ. Отмылась, оделась в пижаму, которая лежала на кровати и упала на одеяло, плотно укутываясь в него.

Стоило мне закрыть глаза, как дверь открылась. Практически с грохотом. Так, что я подскочила.

Неуклюже, но быстро сев, я увидела Арса. Он зашел в мою спальню и, ногой закрыв за собой дверь, пошел к креслу. Сел на него. Нет, лениво развалился на нем.

Он ладонью растрепал мокрые после душа волосы и вода, каплями упала на обнаженный торс. Арс был одет лишь в домашние штаны.

— Что ты тут делаешь? — спросила, кутаясь в одеяло.

— Лиам сказал, чтобы я побыл в твоей спальне ночью. Присмотрел за тобой, — по голосу Арса я отчетливо поняла, что не нравлюсь ему. Это взаимно. Только у меня неприязнь больше граничила с ревностью. Арс был рядом с Лиамом почти десять лет. Время, которое я могла бы провести с папой. Я понимала, что это глупо, но эта неприязнь возникала против моего желания.

— Зачем?

— Откуда я знаю? Не переживай, принцесса, я тебя не трону.

От того, как Арс произнес это «принцесса» меня словно грязью облили. Я ему точно не нравилась.

Первой мыслью было пойти поискать Лиама и спросить у него, зачем мне этот придурок в спальне, но, стоило мне качнуться в попытке встать, как тело рухнуло на кровать, словно оно налилось свинцом. А ведь я до этого даже не понимала того, насколько сильно устала.

Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Думала, что немного полежу, отдохну и пойду искать папу. В итоге заснула.

Утром я проснулась от ярких лучей солнца, но чтобы открыть глаза, с трудом собрала все свои силы.

Стоило мне это сделать, как я сразу увидела Арса. Он все так же сидел в кресле и,