Игра теней - Кэтрин Сатклифф

– А какого черта я должен помогать ей приплыть в объятия Нормана? – Генри выглядел вначале пораженный, по том озадаченный. И тут в его глазах забрезжило понимание. – Кроме того, – продолжил Морган, – сдается мне, что раз дела обстоят именно так, то ей без него может быть и лучше.

– Вероятно, – уже гораздо осторожнее отозвался Генри. – Но мне довелось пожить среди этих людей, Морган. Имел я дело с их предрассудками и светскими манерами. Сара слишком хрупкое существо, чтобы вынести их презрение и насмешки. Для нее это будет катастрофой. Ты ведь не хочешь, чтобы это оказалось на твоей совести?

– У меня нет совести.

Они пошли дальше. Уже подходя к причалу, Генри положил ладонь на руку Моргану. Они остановились и молчали, глядя каждый в свою сторону тропинки. Наконец, Генри сказал:

– Хочешь вернуться? Я ведь знаю, какая это для тебя мука.

Морган покачал головой.

– Ты и половины не знаешь, Генри.

– Вероятно, знаю.

Морган встретился взглядом с другом и почувствовал, как пробуждается в нем былой страх и отвращение к себе.

– Нет, не знаешь, – сказал он, и в голосе его невольно прозвучала нотка отчаяния.

Морган хотел идти, но Генри поймал его за локоть.

– Помнишь тот день, когда я вытащил тебя из водоворота? Тогда, Морган, ты был ранен, у тебя был горячечный бред. И ты всю ночь твердил об этих зверствах…

– Слышать этого не желаю. – Он вырвал руку и пустился по тропке. Генри остановил его так резко, что ноги у них заскользили по грунту.

– Морган, я искренне полагал, что если тебе удастся встретится лицом к лицу с Кингом и, может быть, уничтожить его, ты сможешь, наконец, оставить весь этот кошмар в покое и вернуться к жизни. Я заблуждался. Бери Сару, возвращайся в Джорджтаун.

– Забудь.

– Ты убьешь Кинга, а воспоминания останутся. Этим ты от памяти не избавишься. Тут ничто не поможет. Либо ты должен забыть, оставить все в прошлом, либо…

– Заткнись! – Кулаки сжались, Морган навис над маленьким Генри, как Голиаф. – Я убью этого сукина сына – за каждого мужчину, за каждую женщину, ребенка, которых он унизил, изнасиловал. Он на коленях будет передо мною ползать, Генри; я клянусь.

Морган поспешил на причал, сердце колотилось так, что он даже не слышал распоряжений, которые отдавал Уикэм индейцам. Он смутно понял, что кто-то снова дергает его за локоть. В ярости он занес кулак, чтобы ударить, как ему не раз доводилось, да так и застыл.

– Вы хотели бросить меня. Как вы могли? Я же вам верила…

Морган уставился на Сару. Ее лицо было совсем белым. Волосы ее были распущены и беспорядочно разметаны, будто ветром. Но ветра не было, за исключением бури, кипевшей в Моргане. Глаза у Сары были большие и мокрые, цвета аквамариновой зелени вод Тапажоса. Губы были приоткрыты, рука ее поднялась, чтобы защититься от его занесенного кулака.

И тут Морган уловил небывалую тишину. Все глаза были обращены на них, начиная с глаз индейцев, парами рассевшихся в каноэ и положивших весла на колени, и кончая англичанином и Генри, в неловких позах застывших на краю причала. Опустив руку, Морган шагнул к Саре, и она отпрянула, хотя на лице ее сохранялось выражение ярости, так не соответствующее ее ангельским чертам.

– Сара, – горло у Моргана пересохло, будто забитое пылью. – Сара, – повторил он, – идите сюда.

Добровольно она не подошла. Тогда он схватил девушку руками и прижал к груди, скрипя зубами от того, что она колотит его кулачками и обзывает жуликом, обманщиком, лжецом. Наконец Сара перестала сопротивляться, слезы полились по ее щекам. И когда ладонь Моргана легла на ее голову и пальцы зарылись в волосы, вся предшествующая злость вдруг улеглась в нем, как песок в часах. Он был потрясен, как Саре удается принести мир даже тогда, когда никто другой не может.

– Разрешите мне объясниться? – попросил он. Девушка не ответила, просто стояла в его объятиях, застыв как бревно. – Это слишком опасно, Сара. Есть тысяча причин, по которым вам следует остаться здесь. Если с нами что-нибудь случится, Уикэм сможет проследить, чтобы вы вернулись в Англию, к своему жениху.

– Если вы не вернетесь, мое возвращение в Англию будет весьма спорно, – заявила она так, чтобы слышал он один. – Он меня не примет.

– Сара, я не могу поверить…

– Вы не понимаете! – Кулачки ее цеплялись за его рубашку, она с трудом владела собой. – Я же не из них. У меня нет длинной родословной. Дед мой заработал все своим трудом, и отец тоже. Они были купцы, Морган, а не голубых кровей. Аристократия приняла меня благодаря тому, чем он стал, а не потому, что к этому их обязывало мое право по рождению. – Она долгим взглядом смотрела поверх реки, печальная и далекая.

Моргану следовало бы заключить Сару в объятия, но спасения ей они не принесли бы. Там девушка нашла бы лишь кошмары куда более ужасные, чем любой из ее наивных снов.

Сара снова повернулась к нему.

– Пожалуйста, возьмите меня! Я не буду путаться у вас под ногами. Вы даже замечать меня не будете.

– Вот будет день. Куда б вы ни пошли, моя фея, все сущее купаться будет в вашем свете! – Он откинул локон волос с ее щеки. – Бог нам в помощь, но я почти склоняюсь сказать вам «да», тварь я неблагодарная.

Осознав, что пальцы его гуляют по молочной равнине ее лица, Морган развернулся и подошел к краю причала, где в раздумье уставился в мутные воды. Через мгновение к его отражению в них присоединилось ее; и оба они колебались и подрагивали, как персонажи сновидений на водной ряби в игре отражений.

– Мы там можем погибнуть, – заявил Морган.

– Но не погибнем. Ведь поведешь нас ты, а ты можешь все. Об этом все знают. Ты их герой. – Она указала на индейцев. – И мой отец, должно быть, тоже верил в тебя.

«Твой отец, – подумал Морган верил, что на Родольфо Кинга можно положиться, и где он сейчас?»

Ему пришло в голову, что если он позволит Саре отправиться вместе с ним в этот ад, то будет еще худшим убийцей, чем Кинг. Но, может быть, девушка проводит их до Манаоса, не дальше. К тому же, она уже увязалась за ними. Ускользнуть незамеченными невозможно, по крайней мере сейчас.

– Сколько вам надо, чтобы одеться?

– Десять минут. Если пуговицы застегнуть потом – пять.

– Пять минут – или мы отправимся без вас.

Морган смотрел, как Сара бежит по причалу; испачканный подол халата путался в пыльных ногах. Он приказал нескольким индейцам помочь ей дотащить чемоданы, потом взглянул на Генри, чья нерешительность столь же явственно была видна в его позе, как и то, что амазонские леса – густые.

– Но это немыслимо! – раздался голос Уикэма. – Вы не можете позволить девушке сопровождать вас в этом путешествии.