Сабля, трубка, конь казацкий - Степан Кулик

– Смотри сюда… Это Днепр… – казак ткнул в самую толстую линию, нарисованную, как большая буква «Г», только перевернутую вверх ногами. – Ты нашел и спас меня здесь…

Нет, не купился Василий на мое подхалимство. О чем и не преминул напомнить.

– На берегу реки Конской, – Полупуд провел тонкую линию параллельно изгибу Днепра.

Если я правильно понял, Конская впадала в него с востока.

– Молодиц мы оставили здесь… – Василий, не рисуя, просто провел прутиком вниз, как бы вдоль этой притоки, а потом снова вильнул к Днепру. – Сами… – прутик скользнул ниже, – выбрались на сухое и двигаемся к Каменному Затону. Там и переправа удобная, и казаков можно повстречать. У Никитского брода дозор уж непременно стоит. А оттуда до Сечи, считай, рукой подать. И находимся мы примерно вот тут…

Казак воткнул прутик в землю, примерно в одной пятой от плавней и четырех пятых пути до Затона.

– Уразумел?

– Да… – я кивнул с самым серьезным видом, хотя, если руку к сердцу, получил только самое смутное понимание о направлении и ближайшей цели. И расстоянии… Но, по крайней мере, стало понятно, почему мы чаще двигаемся на запад, чем на юг. – Теперь уразумел… И, если что, не заблужусь.

Мое заявление вызвало на лице казака насмешливую ухмылку.

– Не кажи гоп, хлопец… А «если что» – забирай вправо. Мимо Днепра не проскочишь. Дальше – как повезет. Но сейчас войны нет, и если не казаков, то купцов каких-нибудь точно встретишь. Только присмотрись сперва, наобум не суйся. Купцы тоже разные бывают, а молодые невольники, тем более грамоте обученные – всегда в цене.

– Эй, ты чего, Василий? Будто и в самом деле выпроваживаешь?

– Я тебя уму учу… – проворчал тот, попыхивая трубкой. – А пригодится наука или нет, то не от нас зависит. Так что лучше запоминай впрок, чем опосля затылок чесать.

– Я запомню, спасибо. И сколько нам еще до того Каменного Затона ехать? Дней пять? – я нарочно накинул день про запас.

– Не «закудыкивай» дорогу… – проворчал казак. – О господи… Всему учить надо. И когда ты уже поумнеешь?

– Это потому, что у меня не все дома… – улыбнулся я примирительно. – Но ты, батька, не кручинься. Когда-нибудь да сойдутся…

Ответить казак не успел. В воздухе тревожно пропела стрела, и один из коней повалился на землю. Он еще бился в корчах, а стрела уже просвистела и во второй раз… бросая наземь следующего.

Василий рыбкой нырнул в мою сторону, валя навзничь и выхватывая из рук мушкет.

– Зарядил?

– Да…

Я действительно во время разговора успел не только почистить оружие, но и зарядить. Ну, так у меня и времени было навалом. А вот когда казак успел фитиль поджечь, я не заметил. И тем не менее мушкет пальнул всего лишь через несколько секунд после нападения.

Стрелял Василий на слух, поскольку на лужайке никто не показался, и тем не менее не промахнулся. Жалобное конское ржание донеслось с той стороны, куда улетела пуля. А следом – забористая ругань. Понятная и без перевода.

– Свои?

– Свои дома сидят, за печкой… – проворчал Полупуд. – Харцызы.

Казак отбросил мне «янычарку», схватил лук со стрелами и, пригибаясь к земле, длинными прыжками метнулся в травяные заросли. Я и до пяти досчитать не успел, как он скрылся из виду.

Не понял? А мне что прикажете делать? Бежать следом или тут бдеть?

Выбрал второе, и поскольку все равно нечем было заняться, стал перезаряжать мушкет.

Первый из подстреленных конь уже околел. Второй еще хрипел, но уже даже не брыкался. Меткие, черти. Только что ж они не в нас, а в лошадей метили? И спросить не у кого. Может, спешить хотели, а потом, когда устанем убегать – живьем в плен взять. Может, просто мы достаточно далеко от зарослей сидели. Боялись промахнуться. А кони и мишень побольше, и паслись ближе.

Шорох заставил меня обернуться и вскинуть мушкет.

Василий… И слава богу. Я же про запал совсем позабыл. Мог бы тянуть за спусковой крючок аж до посинения. В буквальном смысле.

– Ушли… Трое… Я одного коня свалил… – покосился на наших. – Скотобойня какая-то… И ведь не отстанут.

Словно в подтверждение его словам, послышался громкий свист. Взглянув туда, я увидел на вершине того самого, единственного холма троих человек. Один насмешливо размахивал руками, двое потрясали саблями.

– Ну, ничего. Ночью поглядим, кто утром смеяться будет…

Во как! Прямо ковбойский лозунг. А те на холме не унимались.

– Чего они от нас хотят, Василий? Мозоль мы им оттоптали или в кашу нагадили?

– Башибузуки…[43] Гашиш курят… Ума совсем нет. Род прогнал, вот и скитаются по степи. Пока живы… Кто знает, что там в ихних гнилых котелках варится? Может, шайтанами нас считают, а может – себя.

Тем временем один из оружных положил саблю на землю. Повернулся спиной, нагнулся и приспустил шаровары.

– Вот зараза… – казак взялся за мушкет, но не поднял. Покрутил головой. – Далеко. Не достанет пуля. Только раззадорим дурней.

А тех и поощрять не понадобилось. И минуты не прошло, как на нас глядели три голые задницы.

– Была не была… – пробормотал Василий и вскинул мушкет. – Помогай, Божья Матерь!

Громыхнуло сильнее обычного. Да и отдача, судя по тому, как Полупуд покосился на фузею, была сильнее. Но больше всего казак удивился, когда взглянул на могилу. Один из троицы лежал ничком, остальные суетились над ним. Пытаясь поставить на ноги.

Казак приложил ладонь козырьком и присвистнул.

– Что за крендель? Кажется, я одного убил. Быть того не может. До могилы добрых триста шагов… – потом поглядел на меня. – Ты сколько пороха всыпал?

– Обычно. Мерку…

– Какого ж оно?!

– Может, Матерь Божья…

– Не богохульствуй, а то в ухо получишь… На, – он сунул мне мушкет. – Заряжай. Погляжу на твою мерку…

Да пожалуйста. Было б на что глядеть. Шомполом пробанить. Теперь порох… Ну как его можно набрать больше мерки? Пыж… пуля и опять пыж… Василий этого не говорил, но ведь логично. Иначе пуля вывалится.

– Стой…

Василий отобрал мушкет.

– В прошлый раз тоже так сделал?

– Да… – я пожал плечами. – Точь-в-точь.

– Угу…

Казак поджег фитиль, навел ствол на цель и выстрелил. Один из башибузуков, все еще пританцовывающих возле убитого, взвыл и схватился рукой за плечо. Даже отсюда было видно, как мгновенно потемнела на нем выгоревшая под солнцем ткань рукава. Второй – взглянув на товарища, завопил едва ли не громче раненого. А потом оба метнулись прочь и пропали, словно померещились.

– Воистину, чудны твои дела, Господи, – перекрестился запорожец. – М-да… Гляжу я на тебя, Петро, и думаю, блаженный ты или мудрец?

– А что лучше? – осторожно поинтересовался я. Понимая, что опять сделал что-то не так, но подзатыльника не получу.

– Вот и я об этом…

Глава вторая

Понятное дело, о привале пришлось забыть. Саламаха все равно выплеснулась, когда Василий прыгнул через костер. Купаться тоже расхотелось. Как-то совсем не было желания лезть в воду, оставив на берегу одежду и оружие.

Собрались и двинулись к могиле.

Труп лежал там, где настигла смерть, со спущенными шароварами. Остальных и след простыл. Что, впрочем, не помешало казаку определить, что башибузуков было только трое. И без заводных коней. Что вполне могло подразумевать наличие неподалеку большей ватаги харцызов. Не факт, что атамана степных разбойников заинтересует пара казаков – навару-то никакого. Но достаточно вспомнить историю Корсака, чтобы не упорствовать в этом. Да и вообще пытаться понять, что у бешеного пса на уме, себе дороже.

– Принес же черт на наши головы, – Василий в сердцах пнул еще не окоченевшее тело. Что, конечно же, не могло компенсировать потерю заводных коней, но как-то полегчало. Даже мне. – Чтоб тебя до конца веков на вилах таскали. Тьфу, срамота… И даже взять нечего. Только порох зря потратили… А я еще сомневался: брать или нет… Как чувствовал… – похлопал ладонью по торбе, в которой хранился самый маленький бочонок из арсенала байрачника.

– Угу, – кивнул я. – Только если так и дальше пойдет, скоро мы все имущество на себе переть будем.

– Верно… – задумался казак, присматриваясь к следам, оставленным харцызами. – Гм… Как в Писании сказано? Око за око, зуб за зуб… Поехали… Нечего тут торчать… – и пустил коня вниз по склону.

– Куда?

– За конями, куда ж еще. Сам говоришь, поклажи много.

– Ты хочешь…

– Пока не уверен, – Василий понял невысказанный вопрос. – Смотреть надо. На рожон не попрем, но если представится случай – грех не воспользоваться. У разбойников с порядком туго. Каждый сам по себе. Атамана побаиваются, конечно… А в целом… Посмотрим, в общем.

Дело ясное, что дело темное…. Здраво рассуждая, нам бы рвать когти, пока товарищи обиженных не нарисовались, а мы сами к ним едем. За лошадьми… Ага. Разозлился Василий, вот и все причины. Слишком много в последнее время невзгод выпало на казацкую долю. А еще рассказ Корсака… Разум, возможно, советовал другое, а душа воина требовала мести. Победы над супостатом… И никак иначе. Иначе – за печку. Боки вылеживать. Или в монастырь.