Сабля, трубка, конь казацкий - Степан Кулик

А здесь, на земле Войска Запорожского Низового, живущего по закону товарищества, оценивающего человека не по происхождению и прочих привилегиях, а за личные заслуги, – я мог подняться так высоко, насколько хватит ума, таланта и трудолюбия. Даже без учета уникального послезнания. Всего лишь опираясь на личные качества и желание. Так что стоило сцепить зубы, работать, благодарить учителя и, если жалеть, то лишь об одном: что в сутках двадцать четыре часа, а до намеченного отъезда на Сечь остается все меньше времени…

И я старался. Без дураков… Выкладываясь до изнеможения, до потемнения в глазах. Прекрасно понимая, что экзамен по пропущенным лекциям списать не удастся, а оценивать мои знания будут по двухбалльной системе: живи дальше или умри…

Может поэтому, сегодня Василий не стал меня гонять, а ограничился обычной зарядкой, когда он скакал на коне, а я бежал рядом, ощущая между лопатками тупой конец копья, и получасовым выбиванием у меня из рук любого оружия. Потом спрятал саблю, достал трубку, раскурил ее, пустил клубок дыма и задумчиво покрутил ус.

– Ну, вот что, Петро… Хватит рвать жилы. Как ни тужься, а все премудрости за пару дней еще никто не постиг. Пока конь привязанный, с седла ты уже не падаешь, о ножны собственной сабли на бегу не запинаешься… Ложку мимо рта не проносишь, а остальное приложится. Жизнь – самый лучший наставник.

– Беда всему научит…

– И за ответом в пазуху не лезешь… – кивнул казак. – До Базавлука путь неблизкий, так что сегодня отдыхаем, а завтра… с Божьим благословением и двинемся.

Услыхав о скором отъезде, я против отдыха возражать не стал. Заслужил, однако. Конечно, Василий прав – учиться мне еще и учиться, но ведь любая дорога начинается с первых шагов и, как сказано: осилит ее идущий. А я не то что идти, бежать, скакать галопом готов. А как иначе? Это же не в Гагры или Ялту на недельку смотаться… Своими глазами увидеть овеянную легендами, славную Запорожскую Сечь!.. И не просто увидеть, а стать ее частью. Не прикоснуться к истории, а попытаться самому ее написать… Зачем-то же судьба перебросила меня из будущего в прошлое? Голым и босым, но с трубкой прославленного кошевого в руке. И вот эта мысль компенсировала мне все неудобства и трудности, которые еще стоило преодолеть. Потому как в курьеры экспресс-доставки я точно не нанимался…

Ничто так не радует, как заслуженный отдых. Особенно первый час… Потом становится скучно. Дома я бы сериал какой в нете нашел или игруху запустил. На крайняк созвонился с кем-то из подружек. А дальше, как обычно: чай-кофе – потанцуем, пиво-водка – полежим. М-да… На что люди жизнь тратят.

О, кто о чем, а вшивый о бане. Лучше помолчу…

Полупуд чуть поодаль забросил несколько сетей, дымит трубкой да на куги посматривает. Ждет, пока который не заволнуется на воде, не подаст знак, что большая рыбина заплутала, пора вытаскивать. А в казанке первая ушица закипает… Из мелюзги, которую коптить смысла нет, а отпускать жаль.

К слову, здешняя мелочь – не тюлька, а вполне приличные, как рыбаки говорят, «лапти». С ладонь и больше. Вот только их «не берут». Не промысловый товар.

Красота… Или, как там Иван Васильевич говорил, правда, по совершенно противоположному поводу: «Лепота!» Лично меня вид из лоджии никогда не умилял – поскольку из нее я мог любоваться исключительно такими же бетонными «человейниками», а дышать… Нет, лучше не вспоминать о той смеси асфальтно-бензиновых испарений и продуктов жизнедеятельности миллионов биологических существ – именуемой городским воздухом.

А здесь… Чистый кислород. Нектар, а не воздух. Вот только лежнем лежать надоело. Как-то незаметно привык к движению. Вроде и устал, а на одном месте долго не усидеть. Пройтись, что ли?

– Василий! Я прогуляюсь? Вон к той излучине?

– Да хоть всю пойму вокруг оббеги, только не ори…

Не знаю, что меня потянуло сюда, какой такой внутренний голос, но оказалось не зря.

Пройти мимо было бы сложно. На заводь словно яркий солнечный блик лег – зеленоватая, чуть мутная, болотная вода здесь была чистая, небесного оттенка и хрустально-прозрачная до самого дна. На котором чинно возлежал невесть откуда приплывший с вешними водами символ христианской веры. Большой, метра три в высоту, не меньше. Похожий я только однажды видел… На кургане.

– Василий! Иди сюда!

– Вот неугомонный! Ну какого рожна тебе от меня надо? Дай спокойно порыбачить.

– Не-не, тебе самому взглянуть на это надо.

– Ну гляди, – ворча и покряхтывая, поднялся тот. – Если зря встал, побежишь с конем наперегонки.

Я не ответил. Все равно сейчас именно тот случай, когда лучше один раз увидеть, чем сто услышать.

– Ого… – уважительно протянул Полупуд. – Это где такой выворотило? Неужто аж от Самарских берегов доплыл?

Я тактично промолчал. Поскольку из всех географических привязок пока имел только Дикое Поле. А это на минуточку территория, соизмеримая с Белоруссией, Румынией или Польшей. Так что понятия не имел, насколько далеко от нас эта самая Самара, даже если угадаю, о чем именно говорит Василий… Реке, горе или городе? Единственное, что смущало – если мне не изменяет память – Самара впадает в Днепр выше самого первого, Кодацкого порога. И это стоило уточнить.

– Как же он… через пороги?..

– На все воля Божья, – развел руками казак. – Сам удивляюсь, но ближе городищ нет, а в деревнях кресты пониже… Впрочем, какая разница, Господу виднее… Вот только как его вытащить? – Василий озадаченно почесал затылок. – По воде не сплавишь, дно топкое. Сами увязнем… Как его только до сих пор болото не засосало?.. На руках тоже не вынесем. Дубовые брусья и сухие нелегкие, а вымокшие – тяжелее железа будут… А за конским хвостом святой крест волочить – тоже не годится. Чай, не басурмане…

– Это точно… – согласился я. – Тащить крест волоком совсем не дело.

– А я о чем? – вздохнул Полупуд. – Закавыка, однако… Что ж… Ничего не поделать, придется волоком. Авось, простит нам Господь невольное прегрешение.

– Не торопись, Василий… Обойдемся без богохульства. Есть у меня одна придумка. Только, прежде чем за дело браться, надо крышу куреня разобрать.

– Крышу?.. Разобрать?.. – запорожец постучал кулаком по лбу. – После того, как бабы два дня камыш резали, с утра до ночи из болота не вылезая?.. Петро, я даже не спрашиваю зачем… Они же нас… – Полупуд не закончил. Видимо, не смог с ходу придумать той, самой страшной казни, которой мы будем подвергнуты.

– Думаю, обойдется. Женщины набожнее мужчин… Когда узнают, для чего нам тростник нужен, сами в снопы увяжут и сюда принесут.

– Тростник?.. – переспросил Василий.

– Ну, да… Сделаем несколько больших вязок… Притопим, привяжем к кресту, а когда они всплывут, то и крест со дна поднимется. Останется только подвести его к гати… можно даже с лодки. А там, стоя на твердом, и на руки взять не составит труда.

– Поплавок… – Полупуд посмотрел на плавающие на поверхности плеса плетенные из куги круги, обозначающие место установки сетей. – Ну конечно же… Как я сам не догадался… Молодец, Петро.

Василий на радостях так хлопнул меня по спине, что чуть в воду не сбросил.

– Есть на то иной способ. Спасибо, что надоумил. И курень разбирать не будем.

– Какой?

– Стародавний… – усмехнулся запорожец. – Татары так целыми чамбулами через реки переправляются. Ну и казаки тоже этому научились. Связываем два бурдюка[35], пропускаем под руками и – плыви куда хочешь. При оружии. Даже в кольчуге или бехтерце. Пойдем, обрадуем Корсака. Честно говоря, я немного опасался, что не справится Иван с нашим табором. Не выдержат бабы на острове долго, взбунтуются… Станут домой, в родные края проситься. А то и сами в мандры[36] подадутся. Теперь-то поутихнут. Увидят в этом перст Божий и угомонятся. Хотя бы на пару месяцев, а к тому времени и мы обернуться управимся.

Не зря большинство писателей сравнивает степь с морем. Как и на бескрайних водных просторах, здесь тоже, куда ни посмотришь, колышутся серебристо-зеленые волны, выкатывающиеся из-за горизонта и уходящие в бесконечность на противоположном краю мира. Может, стекают прямо на спины тем слонам, что взгромоздились на панцирь Вечной Черепахи?.. Животным тоже надо что-то кушать.

Местами волны кажутся темнее. Это сквозь неплотную чащу верхотравья, как покрытая мидиями отмель, проступает ковер молодой поросли. А в другой стороне – огромное светлое пятно. Значит, там почва победнее, посуше… и борющиеся за каждую каплю влаги, мощные корни многолетних растений: ковыля, чернобыля, полыни, рванувшие вверх с первыми весенними дождями, заглушили, убили все остальные, более позднее разнотравье. А там словно яркими красками плеснуло. Ромашки, маки, васильки… Чертополох, бодяки, репейник.