История Православной Церкви до начала разделения Церквей - Константин Победоносцев

Утомленный и измученный внутренней борьбой, чувствуя, что в нем поднимается страшная буря, которая должна разразиться слезами, он пал на землю и дал слезам полную волю. "Они лились потоками, и Ты, Господи, принял их, как жертву Тебе угодную, — говорит он. — Я взывал к Тебе: доколе, Господи, доколе гнев Твой на меня? Забудь неправды прежней жизни моей! — Я чувствовал, что эти-то неправды гнетут меня, и повторял мысленно: когда же, Господи? Завтра ли? Послезавтра ли? Почему не сейчас будет конец моему поношению? Пока я это повторял, рыдая и проливая горячие слезы, мне вдруг послышался певучий голос, как бы ребенка или молодой девушки, повторяющий несколько раз: "Возьми, читай! Возьми, читай!" — Я изменился в лице и стал припоминать, нет ли какой игры, в которой дети повторяют этот припев; но ничего подобного я не припомнил и пришел к заключению, что мне повелевается открыть Священное Писание и прочесть то, что представится моим глазам. Так Антоний, как мне рассказывали, услышав в церкви слова: пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах(Мф. 19: 21), — принял их, как повеление Божие. Я встал ипошел к тому месту, где я оставил книгу Посланий. Я взял ее, открыл и прочел глазами следующие слова: не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти (Рим. 13: 13, 14)".

Далее он не стал читать, да и не нужно было: уже свет озарял мрак его души. Он пошел к матери. Взглянув на него, Моника поняла все: в ответ на ее молитву Господь даровал ей более даже, нежели она дерзала просить — в радости его тихого взгляда она чувствовала, что "сладость любви Божией навсегда вошла в его сердце".

Августин написал Амвросию письмо, в котором изложил всю историю своей жизни и просил дозволения готовиться к принятию Святого Крещения. В тишине уединения, в горах Италии, он в продолжение нескольких месяцев готовил свою душу к переходу в обновленную жизнь. "Тесен дом души моей, чтобы Тебе войти в него; но да будет он расширен Тобой! Он в развалинах, восстанови его. Он сильно оскорбит Твои очи, я знаю это — но кто очистит его, и к кому я воззову, кроме Тебя: очисти меня, о Господи, от тайных моих грехов!" Наконец настало то время, которого он ожидал в трепетном восторге: накануне Пасхи 387 года Августин принял Святое Крещение от руки самого Амвросия.

Облеченный в белые одежды, он воспел торжественный гимн, незадолго перед тем сложенный Амвросием, — "Тебе Бога хвалим", который в то время воспевали и крещаемый, и совершавший крещение. Чудно-таинственное песнопение вызывало в нем благодать слез, навеяло на него тихую радость, в Боге успокоилось сердце его. "Ты сотворил нас, — писал он, — для Тебя Самого: потому и мятется наше сердце, пока не обретет Тебя!"

Вскоре после Крещения Августин с Моникой решили возвратиться на свою родину. Перед отплытием в Африку они провели несколько дней в Остии, на берегу Средиземного моря.

Августин, подобно Василию Великому, любил природу и находил глубокое наслаждение в общении с ее красотами вид моря всегда приводил его в особенный восторг, но никогда еще он не смотрел на мерцающие его волны с таким глубоким чувством, как в тот достопамятный вечер: и ему, и матери его думалось, что это последний вечер пребывания их в Остии. Трогательно оставленное Августином описание этой беседы. Они сидели вдвоем у окна: над ними — темная бездна безоблачного звездного неба; перед ними — сверкающая бездна беспредельного моря, а вокруг — тишина таинственной ночи. Все ее величие отразилось в душе у них обоих неудержимым стремлением к горнему, небесному. Тихо лилась их речь, далеко отступало все земное, близким становилось одно невидимое, и неземная радость, касаясь их, была как бы предчувствием того блаженного часа, в который раздается призывный глас: внидите в радость Господа своего! "Сын мой, — сказала Моника, готовясь расстаться с ним, — я жить хотела, чтобы вымолить тебе истинную радость, — мой Бог даровал мне более, нежели я просила у Него: я вижу тебя Его служителем и знаю, где сокровище твое; теперь я могу умереть радостно". На другой день предположенный отъезд пришлось отложить: Моника занемогла, и через несколько дней ее уже не стало. Она совершила дело свое и показала христианским матерям, как сильны молитвы и слезы матери, как много может слабая женщина, одушевленная верой и любовью!

Августин сознавал, что грешно проливать слезы по этой чистой, блаженной душе, отшедшей в Жизнь; но при мысли, что возле него нет больше той прекрасной жизни, которая с его младенчества охраняла его — он не мог удержать своего плача.

Возвратившись на родину, Августин продал имение свое и раздал деньги, бедным, а сам стал иноком и провел три года в совершенном уединении и в строгих подвигах.

В 395 году он был избран в епископа Иппонского. От Амвросия принял он высокое понятие о епископском сане и о епископской власти, но вследствие мягкости своего характера и нежности душевной не мог осуществить той власти, которую ценил так высоко в учителе своем Амвросии. Августин желал быть учителем бедных. В епископском сане не изменил он обычной простоты своей ни в образе жизни, ни в обращении с людьми. Тридцать пять лет он епископствовал, и во все это время проповедь его была усладой тех бедных, простых жителей Иппонского края, к которым была обращена исключительно. В этой проповеди не было ни высокого красноречия, ни глубоких богословских рассуждений, но было нечто глубоко трогавшее сердца людей, была любовь — и горячее желание наставлять свою паству на добрую христианскую жизнь. Сердце у него было пламенное, и глубокая вера проникала всю жизнь его. Оттого и слово его озарило и укрепило в любви христианской многих, и творения его драгоценны для всех благочестивых христиан, хотя не все богословские его мнения одобряются Церковью.

Иероним (340 — 387), один из знаменитейших отцов Западной Церкви, родом из Стридона, на границах Паннонии и Далмации, прославился и своей аскетической жизнью, и борьбой с еретическими учениями, и в особенности своими писаниями, которые составляют драгоценное достояние Церкви. Пылкий от природы, с живым воображением, он увлекался в юности своей искушениями роскошной жизни Рима, — но вскоре же преодолел себя и предался ученым трудам и уединенной молитве. Проведя несколько лет в суровом пустынножительстве, он испытал тяжкую борьбу со страстями, прежде чем успел достигнуть желанного мира. Затем в Риме он явился суровым обличителем распущенных нравов тамошнего духовенства и, собрав около себя дружину благородных жен и девиц, одушевленных желанием исправить нравы римского общества и стремлением к аскетической жизни, вступил в борьбу с укоренившимися в Риме злыми обычаями. Это возбудило против него злобу всех, кого не щадил он в своих беседах и посланиях, так что он принужден был оставить Рим и отправиться в Палестину, где обошел все святые места, и наконец избрал себе место пустынножительства возле Вифлеемской пещеры. Здесь, вскоре после падения Рима, поразившего весь христианский мир крайним унынием, Иероним скончался. И в Риме, и в Палестине написаны были им знаменитые творения, составляющие в совокупности целую библиотеку. Обширная его переписка дошла до нас и представляет живую картину христианского общества и нравов того времени. Но всего драгоценнее труды его по переводу и истолкованию Священного Писания. Глубокое знание и греческого, и еврейского языка дало ему возможность исследовать и сверить с подлинниками списки священных книг и Ветхого, и Нового Завета и приготовить латинский перевод всей Библии, который послужил основанием текста, принятого Западной Церковью и доныне в ней употребляемого.

XIX. Магометанство

Аравитяне, или сарацины, считавшиеся потомками Сима и Измаила, издревле расселенные по Аравийскому полуострову Азии, отличались своим патриархальным бытом и независимостью, которую смогли сохранить в течение многих веков под властью родовых старшин своих, эмиров и шейхов. Первоначальная религия их, состоявшая в поклонении солнцу, луне и звездам, выродилась с течением времени в грубое идолопоклонство, причем каждый род имел и чествовал собственных богов своих; однако от времен древних таилось между ними сродное с еврейским предание о едином Боге, коему имя было Алла. Этих диких и воинственных сынов пустыни, разрозненных разнообразными языческими суевериями, аравитянин Магомет сумел объединить в новой, основанной им религии.

Магомет родился в 570 году в Мекке, где находилось главное идольское святилище аравитян. Отец его был идолопоклонник, мать — иудейка, один из близких родственников — христианин. От природы задумчивый и мечтательный, Магомет молодость свою провел в торговых путешествиях, имел случай многое видеть и наблюдать. Церковные смуты на Востоке породили немало еретиков и фанатических сектантов, странствовавших далеко и разносивших всюду толки о вере и рассказы о священных событиях. Списки Священного Писания были редки, но вместо них в народе обращались баснословные сказания о Христе Спасителе. Из этих источников Магомет, по всей вероятности, почерпнул свои понятия о христианстве. Женившись на богатой вдове, Магомет получил возможность не работать, а на досуге предаваться своим мечтам. Достигнув сорокалетнего возраста, он совсем бросил торговлю, провел несколько времени в уединенной пещере и явился оттуда в Мекку, объявив себя пророком, получившим через Архангела Гавриила небесное откровение: повеление уничтожить язычество и восстановить правую веру — веру Ноя, Авраама и других пророков, искаженную будто бы иудеями и христианами. Иисуса Христа он почитал за великого пророка. "Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк Его!" В этом обычном воззвании магометан выражается сущность учения Магомета; он излагал его в кратких изречениях, которые, будучи впоследствии собраны, составили книгу Алкоран. Он сохранил много иудейских обычаев и предписывал некоторые правила христианской нравственности: милостыню, посты, частую молитву; дозволял многоженство, обещал правоверным рай и вечные наслаждения и, как к делу святому, призывал их к распространению ислама и искоренению врагов Божиих, то есть христиан и идолопоклонников, — во всей вселенной, которую, по слову его, призваны были завоевать для новой веры аравитяне.