Звёзды - это блюдо, которое подают холодным (СИ) - Духовникова Евгения

Просто от скуки?

А вот это ближе всего.

Клементина яростно скрипнула зубами, ускоряя шаг. А что, собственно, она так переживает? Может, она и не увидит его больше никогда. Они ведь ни о чём не условились, и вообще, Фау попрощался так, словно это была их последняя встреча. Конечно, флойды всегда прощаются таким образом, у них так принято — но тем не менее.

И если она сейчас откажется от патента контактёра — что Фау, кстати, настоятельно ей советовал, кто знает, пересекутся ли когда-нибудь их пути…

На катке сегодня было людно, бросалось в глаза обилие новичков. К счастью, почти все они медленно огибали каток по самому краю, неуклюже двигаясь друг за другом против часовой стрелки, и в центр не лезли.

И то ладно. Зашнуровав коньки, Клементина отправилась разогреваться.

— Привет, Клементина. Что-то ты зачастила сюда.

Мальчишку, который её окликнул, звали Клиффорд Грейс. Фигурным катанием он не занимался всерьёз ни дня, но для любителя-самоучки катался более чем достойно.

— Привет, Клиф, — притормозив, она объехала его по дуге и заскользила рядом. — Работы в последнее время много. Надо же как-то… отдыхать.

— Если это для тебя — отдых, представляю, какой должна быть работа! — Клиффорд усмехнулся. — Слушай-ка, я хочу тодес крутануть попробовать, составишь мне пару?

— Я одиночница.

— И?

— Я не владею приёмами парного катания.

— Вот только не надо мне лапшу на уши вешать, что ты чего-то там не умеешь! — паренёк обиженно надулся. — Не хочешь — так и скажи, а не ломайся.

— Клиф, "уметь" и "попробовать пару раз" — не одно и то же.

— Ты же профи, Хизерли.

— Я знаю теорию — и только. И потом, зачем тебе это? Ты, насколько я знаю, тоже предпочитаешь одиночное катание.

— Я с ребятами поспорил, — полушёпотом сообщил Клиффорд, не углубляясь, однако, в детали спора. — Пожалуйста, Тина. Очень выручишь!

Клементина вздохнула, сдаваясь.

— Ладно, уговорил, — она протянула ему руку. — Смотри: уронишь меня — мало не покажется. Поехали только подальше от толпы.

Неизвестно, в чём заключалась суть пари, но Клиффорд почти всё делал правильно: набрал необходимую скорость, согнул колени, продолжая вращение, аккуратно отвёл назад одну руку… Один оборот, второй. Небо закружилось, словно гигантский миксер вознамерился перемешать пурпур закатных облаков с напоённой вечерней прохладой прозрачно-нежной далью, выцветшей почти до белизны.

На третьем обороте Клиффорд всё-таки не удержал равновесие: его повело назад, он поскользнулся и неуклюже шлепнулся мягким местом; Клементина упала рядом.

Это их спасло. Потому что когда воздух над их головами внезапно прошила автоматная очередь, они лежали, распластавшись на искусственном льду.

Не поднимая головы, Клементина очумело заозиралась, силясь понять, что происходит. Ещё одно короткое "тра-та-та", захлебнувшееся глухим ударом, отчаянный крик — душераздирающе звонким сопрано, а за ним — взрыв такой силы, что ударная волна отбросила их к самому бортику. Вслед за взрывом наступила тишина.

— Ч-что это было? — простонал Клиффорд, с трудом поднимаясь на ноги. — Ты цела?

— Цела, — коротко бросила Клементина. Осторожно подняла голову, огляделась. Лёд был щедро залит кровью: похоже, кто-то схлопотал шальную пулю. От этого зрелища ей сделалось дурно, но усилием воли она взяла себя в руки.

Люди понемногу начинали осмысливать произошедшее. Одни бестолково топтались на месте, другие — самые находчивые и собранные — уже вовсю звонили в экстренные службы; со всех сторон доносились рыдания и вопли. Несколько человек лежали, не подавая признаков жизни (а живы ли они вообще?)

— Взрывная волна пришла оттуда, — Клиффорд махнул рукой. — Из парка.

— Там даже деревья повалило, — Клементина прищурилась, вглядываясь в густеющие сумерки.

— Это радикалы из "Открытого неба"! — надрывно прокричал плотный белобрысый мужчина. Его голова была наспех обмотана шарфом, а взгляд — совершенно безумный. — Они предупреждали, что если их не услышат, прольётся кровь и невинные падут жертвами грязных интриг!

И, будто вторя ему, где-то далеко взвыли автомобильные сирены. Должно быть, скорая. Или полиция.

Ни говоря ни слова, Клементина вскочила и побежала к единственному примыкавшему к катку зданию, лавируя между группами людей. Одноэтажная пристройка, где располагались технические помещения, душевые и раздевалка, устояла, но все окна были выбиты начисто, а мягкое ковровое покрытие — усеяно осколками, хрустевшими под коньками как сахар. К счастью, шкафчики с обувью уцелели.

— Ч-что случилось?

Клементина подняла голову. Посреди раздевалки стояла девчушка лет десяти и взирала на царящий вокруг разгром со смесью непонимания и ужаса. На шее у неё висело махровое полотенце, влажные кудри падали на лоб. Очевидно, она была в душе, когда прогремел взрыв.

— Авария какая-то, — она попыталась успокоить ребенка. — Похоже, в парке.

Девочка упрямо нахмурила светлые брови.

— Я слышала… Как будто выстрелы.

Умная не по годам.

— Я тоже слышала, — Клементина не стала отнекиваться. — Ты с родителями пришла?

— Нет…

— Далеко живёшь?

— В Ричмонде.

— Позвонить им можешь?

Девочка кивнула.

— Позвони и скажи, чтоб тебя забрали. И жди здесь, на улицу не выходи, поняла? — она закинула рюкзак за спину.

— А вы…

— А я пойду посмотрю, что там стряслось, — Клементина ободряюще улыбнулась и сказала как можно непринуждённее. — Не переживай. Всё будет хорошо.

За дверь, мимо развороченного турникета, жалобно пискнувшего ей вслед, через велопарковку, сейчас больше похожую на свалку металлолома… В небе над головой пророкотал полицейский вертолёт, она задрала голову и успела заметить ярко-красный силуэт огромной бронированной махины.

Вот и спецслужбы подтянулись.

Впрочем, неудивительно: случай беспрецедентный.

Стрельба, взрывы — среди бела дня, в самом центре густонаселённого города, — в голове не укладывается. Что это — теракт, диверсия, провокация? Ради чего — или кого?.. Блондинистый тип на катке вопил что-то про "Открытое небо" — стоит ли верить его словам?

Клементина замедлила шаг. Верить — вряд ли стоит, придавать особое значение тоже. А вот обратить внимание и взять на заметку — определённо имеет смысл.

На первый взгляд ситуация выглядела чудовищно жестоким абсурдом. Но Клементина знала: ничто на свете не происходит просто так. На всё есть своя причина.

Последние полсотни метров до предполагаемого эпицентра взрыва она кралась, пригибаясь к земле и прячась за вывороченными из земли корнями деревьев. Впереди сновали люди, фонари беспилотников выхватывали из сгущающихся сумерек неровные пятна света, обломки тротуарной плитки, вспаханную землю и внушительных размеров воронку, в которую мог поместиться танк.

Ого.

Чтобы устроить взрыв такой силы, нужен динамит. Или тротил. Много, очень много.

Который для начала надо где-то взять.

После демилитаризации Земли все вооруженные формирования были распущены, оружие — переработано, военная техника — разобрана или перепрофилирована. Тротил, конечно, производили до сих пор, — кажется, где-то на Урале, но использовался он сугубо в мирных целях: в горнодобывающей промышленности, в строительстве, для освобождения русел рек от ледяных торосов во время весенних паводков.

Все взрывчатые вещества подлежали строжайшему учёту — от производства и транспортировки до конечного использования. Раздобыть даже пару грамм тротила — задача невыполнимая.

Выходит, речь идёт о самодельной взрывчатке?

Клементина нахмурилась. Помимо взрывчатки, у них были и автоматы. По крайней мере, один.

Она извлекла из памяти обрывки университетского курса мировой истории. Автомат — оружие, созданное в двадцатом веке, чтобы убивать людей. Созданное для войны. После появления флойдов практически все стволы были уничтожены, лишь единицы нашли своё пристанище в пыльных музейных витринах и еще более пыльных запасниках. Полицию и спецов таким не снаряжают.