Любовь среди руин. Полное собрание рассказов - Ивлин Во
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первой мыслью Хенти, получившего это шокирующее известие, было переварить его где-нибудь за обедом в одиночестве. Он был членом четырех клубов, однако в трех из них рисковал столкнуться лицом к лицу с любовником своей жены. Посему он отправился туда, где бывал реже всего, – в этом клубе собиралась полуинтеллектуальная компания из адвокатов, издателей и ученых мужей, изнывавших в ожидании избрания в Атенеум[97].
Здесь после обеда он разговорился с профессором Андерсоном и впервые услышал о планирующейся экспедиции в Бразилию. На тот момент главным несчастьем, тормозившим подготовку, была растрата двух третей уставного капитала предприятия его секретарем. Руководство экспедиции пребывало наготове – сам профессор Андерсон, антрополог доктор Симмонс, биолог мистер Некер, а также мистер Броу, совмещавший в одном лице геодезиста, радиста и главного механика; аппаратура, оборудование и охотничье снаряжение давно были запакованы в ящики, готовы к погрузке и снабжены соответствующими печатями и официальными разрешениями. Но если каким-то чудом где-нибудь не отыщется тысяча двести фунтов – всему конец.
Хенти, как уже говорилось, был человеком состоятельным; экспедиция должна была продлиться от девяти месяцев до года; он мог на это время закрыть двери своего загородного поместья – ибо миссис Хенти, без сомнения, предпочтет остаться в Лондоне со своим возлюбленным – и с лихвой покрыть сумму, которая требовалась на нужды экспедиции. Кроме того, это путешествие окутывал романтический флер, который, чувствовал Хенти, придаст ему привлекательности даже в глазах собственной жены. Недолго думая, он тут же, у клубного камелька, завербовался в команду профессора Андерсона.
Вернувшись домой, он объявил жене о своем решении:
– Теперь я знаю, как мне следует поступить.
– И как же именно, милый?
– Ты совершенно уверена в том, что больше меня не любишь?
– Милый, ты же знаешь: я тебя обожаю!
– Но этого своего гвардейца, Тони, или как там его, ты любишь больше?
– О, милый, конечно, я люблю его больше. Это же совсем другое!
– Что ж, отлично. В течение следующего года я не стану предпринимать никаких шагов в отношении развода. У тебя будет время обдумать все хорошенько. На следующей неделе я отбываю на Урарикуэру.
– С ума сойти, это, вообще, где?
– Я и сам точно не знаю. Вроде бы где-то в Бразилии. Это неизведанные земли. Я планирую вернуться через год.
– Но, милый, как это скучно! Ты словно персонаж из книги – я имею в виду, стремление к высокой цели и всякое такое.
– Что ж, думаю, ты уже давно убедилась в том, что я очень скучный человек.
– Милый, не говори гадостей – ах, телефон звонит! Это, должно быть, Тони. Ты ведь не будешь возражать, если я чуточку поболтаю с ним наедине?
Однако в последующие десять дней подготовки к отъезду она выказала немало нежности и участия и дважды давала отставку своему солдату, чтобы сопровождать Хенти в поездках по магазинам, где он приобретал свое снаряжение. Она даже настояла на покупке камвольного[98] кушака с кармашками. Накануне отъезда мужа она устроила званый вечер в посольстве, на который позволила пригласить кого-нибудь из его друзей. У него на уме был один профессор Андерсон; тот явился странно одетым, танцевал без устали и, кажется, у всех вызвал лишь осуждение и насмешки. На следующий день миссис Хенти проводила мужа на поезд, доставлявший путешественников к пароходной пристани, и подарила ему бледно-голубое, почти непристойно мягкое одеяло в замшевом чехле того же цвета, застегнутом на молнию и украшенном монограммой. На прощание она поцеловала его со словами: «Куда бы ты ни отправлялся, береги себя».
Если бы она последовала за ним до Саутгемптона, то стала бы свидетельницей двух драматических сцен. Буквально у трапа парохода мистер Броу был арестован за долги на сумму тридцать два фунта – последствия публикаций в прессе об отплытии экспедиции. Хенти уплатил по векселю.
Уладить второе происшествие было не так легко. Мистер Некер заявился на пароход в компании собственной матушки: ей случилось прочитать отчет одного миссионера об условиях жизни в бразильских лесах. Она останется на борту и сойдет на берег лишь вместе с сыном, и никакие силы не вырвут у нее разрешение на его отъезд. Впрочем, она готова лично сопровождать его в путешествии, в ином случае нога ее отпрыска не ступит в бразильскую чащу. Уговоры были бесполезны, убедительные доводы не возымели действия, и за пять минут до отплытия парохода торжествующая старушка отконвоировала сыночка назад на пристань, оставив экспедицию без биолога.
Мистер Броу тоже недолго хранил верность знамени науки. Корабль, на котором они плыли, был обычным круизным лайнером и на протяжении всего рейса заходил в каждый порт и брал пассажиров. Мистер Броу не пробыл на борту и недели и даже не успел оправиться от морской болезни, как оказался помолвленным. Когда они прибыли в Манаос, он все еще был помолвлен, правда уже с другой дамой, и, несмотря на все увещевания и призывы продолжать путешествие, взял у Хенти в долг на обратный билет и вернулся в Саутгемптон вместе с первой своей избранницей, с которой тут же и обвенчался.
В Бразилии выяснилось, что все официальные лица, которым были адресованы их верительные грамоты, уже лишились своих постов. Оставив Хенти и профессора Андерсона вести переговоры с новой администрацией, доктор Симмонс с большей частью снаряжения отправился вверх по реке в Боа-Висту[99], чтобы разбить там базовый лагерь. Последний немедленно оказался захвачен революционным гарнизоном, припасы и оборудование были реквизированы, а сам доктор на несколько дней заключен в тюрьму, где подвергся различным унижениям. Все это привело почтенного ученого в такую ярость, что после освобождения он немедленно помчался на побережье, задержавшись в Манаосе лишь для того, чтобы сообщить коллегам о намерении лично представить свое дело на рассмотрение центральных властей в Рио.
Таким образом, не прошло и месяца с начала экспедиции, как Хенти и профессор Андерсон остались вдвоем, да к тому же лишенные большей части своего снаряжения. Вернуться сейчас означало покрыть себя несмываемым позором. Какое-то время они всерьез обсуждали возможность отсидеться полгода где-нибудь на Мадейре или Тенерифе, но даже там они рисковали быть
