Грязные игры - Фридрих Незнанский

Вопрос. Род занятий?

Ответ. Я из армии недавно вернулся.

Вопрос. Это что, занятие такое?

Ответ. Нет...

Вопрос. Место жительства?

Ответ. Шарикоподшипниковская улица, дом 2, квартира 954.

Вопрос. Кто ваши родители?

Ответ. Матери у меня нет. А отец — Александр Стриж. Но я с ним не живу.

Вопрос. Ваш отец председатель Российского фонда спорта?

Ответ. Да. Но я давно с ним не общаюсь.

Вопрос. По какой причине?

Ответ. После того как я вернулся из армии, он хотел, чтобы я поступал в институт. А я не хотел. И ушел жить к брату.

Вопрос. Хорошо. С какой целью вы проникли в больничную палату?

О т в е т. С целью... Ну просто...

Вопрос. Что значит — просто?

Ответ. Ну я хотел... Меня попросили забрать его из больницы.

Вопрос. Кого именно?

Ответ. Павла Бородина.

Вопрос. Вы знакомы с ним?

Ответ. Нет.

Вопрос. С какой целью вы должны были по­хитить Бородина?

О т в е т. Я не знаю.

Вопрос. Куда вы должны были его перевезти?

О т в е т. Я не знаю.

Вопрос. Очевидно, это знал ваш соучастник?

Ответ. Да, наверное.

В о п р о с. Он вам что-нибудь говорил о цели по­хищения?

Ответ. Нет. Сказал, что мы должны забрать Павла Бородина из больницы, погрузить в машину и куда-то увезти.

Вопрос. Расскажите о соучастнике преступления.

Ответ. Что рассказать?

Вопрос. Все, что знаете. И имейте в виду, что все ваши показания будут проверены на очной ставке.

О т в е т. С кем?

Вопрос. С напарником.

Ответ. Его поймали?

Вопрос. Вопросы здесь задаем мы. Отвечай­те — кто этот человек, имя, фамилия и так далее.

Ответ. Ну это мой брат.

Вопрос. Имя?

Ответ. Юра.

Вопрос. Родной брат?

Ответ. Нет, двоюродный.

Вопрос. Вы последнее время жили в его квартире?

Ответ. Да.

Вопрос. Кто еще проживал там?

Ответ. Его жена Люда.

Вопрос. Она тоже принимала участие в похи­щении Бородина?

Ответ. Нет. То есть да. Она сидела за рулем машины.

Вопрос. Номер машины?

О т в е т. Я не помню. Честное слово, не помню.

Вопрос. Что ваш брат рассказывал о заказчи­ке этого похищения?

Ответ. Вроде ничего.

Вопрос. Имейте в виду, Стриж, каждый ваш ответ может усилить или, наоборот, ослабить нака­зание. Так что советую отвечать правдиво и по воз­можности помочь следствию.

Ответ.Аяи это... правдиво отвечаю. Насчет за­казчика он ничего не говорил. Он сам договаривался.

В о п р о с. А вы что в это время делали?

Ответ. Сидел в машине.

Вопрос. Где именно это происходило?

О т в е т. В центре. Где-то в районе Малой Брон­ной. В переулках. Точнее Юра расскажет.

Вопрос. Расскажет. Но и вы тоже должны рас­сказать. Итак, как назывался переулок?

О т в е т. Я не помню.

Вопрос. Тогда опишите людей, с которыми раз­говаривал ваш брат.

О т в е т. Я их не видел. Он заходил в дом.

Вопрос. Когда это было?

Ответ. Примерно неделю назад.

Вопрос. Опишите дом, в который зашел ваш брат.

Ответ. Ну такой старинный, с фигурами. Серый.

Вопрос. Жилой дом? Вывески были на нем?

Ответ. Была одна. Медная такая.

Вопрос. Что было написано на вывеске?

Ответ. Вроде агентство какое-то.

Вопрос. Название было у агентства?

Ответ. Было. Трудное какое-то. «Памперсити», кажется. Что-то в этом роде...

Парнишка, конечно, фраер, — подытожил Сла­ва, когда прочитал протокол, — мне даже не при­шлось применять свои таланты ведения допросов — стоило ему услышать, что брательника его тоже повязали, как он начал колоться. Кстати, необхо­димо срочно задержать этого Юру Васильева. Я уже дал команду второму отделу МУРа.

Да, — сказал я, собирая листы, — но все-таки лучше, если бы это было правдой. Кстати, Слава, откуда у тебя уголовная лексика?

Работа такая. Я, знаете ли, Турецкий, всю жизнь преступников ловлю. Вот и нахватался.

Хорошему бы научился... — проворчал я.

Мы сидели в кабинете Грязнова в МУРе — я и Сла­ва. За окном небо уже начало постепенно светлеть.

Всю ночь мы провели в Склифе. Я допрашивал Стрижа, а Грязнов вместе с оперативниками рыс­кал по двору и окрестностям в надежде найти ка­кой-нибудь след. Но, конечно, ничего стоящего они не обнаружили.

Я допросил и молодого лейтенантика, охраняв­шего палату Бородина (это Слава позаботился). По его словам, дело обстояло так.

Примерно около часа ночи лейтенант отлучился в туалет. Когда вернулся, сел на свой стул и тихо­мирно начал читать газету. Вдруг из палаты раз­дался сдавленный крик. Лейтенант прислушался. Крик не повторился. Тогда он осторожно подошел к двери и услышал шепот. Достав пистолет, он открыл дверь и успел включить свет. В палате, не считая Бородина, было двое — молодой парнишка и здоро­венный бугай с автоматом. Они стояли рядом с по­стелью Бородина и явно пытались его приподнять. Бугай закрывал его рот ладонью. Согласно инструк­ции лейтенант закричал: «Стой, ни с места!», что подтвердили обитатели соседних палат. При этом лейтенант направил пистолет на бандитов. К его удив­лению, бугай повернул дуло автомата не в его сторо­ну, а вниз, с явным намерением застрелить Бороди­на. Не мешкая, лейтенант выстрелил два раза ему в плечо, и очень метко, потому что бандит выронил автомат, даже не успев снять его с предохранителя.

Автомат упал на Бородина. Лейтенант скомандо­вал: «На пол!» Но бугай бросился к окну и с криком: «Левчик, за мной» разбил головой большое стекло и выпрыгнул вниз. Надо сказать, что палата Бородина находится на втором этаже, так что лететь бандиту долго не пришлось. Лейтенант стрелял ему вслед, но на этот раз мимо. Тогда он схватил за руку пытавшего­ся было последовать за бугаем мальчишку и прице­пил наручниками к трубе. По словам милиционера, он так испугался, что даже и не думал сопротивляться.

Ну и все. Потом я вызвал по рации дежурный пост, — закончил лейтенант.

Нужно было сделать это в первую очередь, пе­ред тем как заходить в палату, — строго сказал я.

Лейтенант грустно посмотрел на меня. Его взгляд, казалось, говорил: «Эх, товарищ следователь, нет бы спасибо сказать, что преступника, хотя бы од­ного, задержал, подвергаясь, можно сказать, смер­тельной опасности».

Спасибо, лейтенант, — сказал я.

Рад стараться, — вяло ответил тот.

За окном уже совсем рассвело, когда мы с опух­шими головами разошлись по домам. Хотя в общем- то особого смысла в этом не было — через два часа все равно нужно было отправляться на работу.

10 часов

Москва,

Генеральная прокуратура РФ

Я пришел в прокуратуру невыспавшийся и с го­ловной болью. Добравшись до своего стола, я бухнул­ся в кресло и посмотрел на Женю Мишина, который в отличие от меня был свежим как огурчик. Выспал­ся, наверное, отлично, с утра мама приготовила ман­ной каши на молоке... Эх, хорошо быть простым прак­тикантом — заявляю как бывший практикант.

Практикант Мишин, — спросил я, — вы лю­бите манную кашу на молоке?

Люблю, — удивленно поднял брови Женя, — и с вареньем.

При этом он расплылся в мечтательной улыбке.

Да, я тоже, — вздохнул я, — только мне ее никто не готовит. А у меня самого получается с комками...

Женя равнодушно посмотрел на меня. Ну где ему, салажонку, понять мои проблемы?

А вам тут, Александр Борисович, уже звони­ли, — вдруг вспомнил он.

Кто? — устало спросил я.

Вчерашняя девушка. Ну эта... которая плакала.

Инна Донская, — оживился я, — и чего она хотела?

Сказала, что очень срочное дело к вам.

А ты?

Что-я?

Что ты ей сказал?

Сказал, чтобы перезвонила.

А, ну да. — Мозги у меня, когда я не высыпа­юсь, работают с перебоями.

Неужели опять статья в газете про ее благоверного?

Как раз в этот момент зазвонил телефон.

-Да.

Александр Борисович, — это была она, вче­рашняя Инна.

Да, это я. Здравствуйте, Инна.

Александр Борисович! Я с утра узнала, что на Пашу в больнице напали. Это правда?

Правда. Но он не пострадал.

Александр Борисович...

Инна, — перебил я ее, — называйте меня, пожа­луйста, просто Саша. Для краткости. Договорились?

Голова у меня раскалывалась.

Договорились. Я хотела сообщить вам важ­ную информацию.

Я слушаю.

Я, кажется, знаю, кто напал на Пашу.

Кто? — насторожился я.

У меня есть приятель. Лева...

«Лева? — пронеслось у меня в голове. — Неужели...»

Ну не то что приятель, просто знакомый.

Постойте. Это не Лева Стриж часом?

Да. Вы его знаете? — удивилась Инна.

Знаю, — вздохнул я.

Откуда?

Вчера в больнице познакомились.

Так вы его поймали?

Поймали.

A-а... Значит, это была правда...

Что именно?

То, что он вчера мне сказал.

Инночка, — взмолился я, —вы не могли бы говорить поконкретнее?