Важнее, чем политика - Александр Архангельский

У этой Кати есть мама, учитель русского языка и литературы, которая выучила не одно поколение детей. При этом за занавеской у этого учителя жила собственная дочь, чье мировоззрение, мягко говоря, не совпадает с тем, чему учит классическая литература. Я не снимаю с себя ответственность. Более того, обратите внимание, я сам вывел разговор в плоскость ответственности. Ведь до этого меня никто не спрашивал. Я говорю, что это меня очень тревожит. Но это не значит, что я должен завтра быть на трех вокзалах, встречать поезда и спасать провинциальных девушек, которые едут покорять Москву.

Еще ужесточу свой ответ. Я искренне верю, что наша конкретная Катя, снявшись в фильме, спасла не одну другую Катю. Вы, конечно, остаетесь при своем мнении.

Голос из зала. Тот же самый. Чуть смущенно. Нет, я не то чтобы… Просто это долгая полемика. Но все равно у вас был момент выбора, и вы, грубо говоря, отодвинули на обочину судьбу одного человека. Она для вас менее важна, чем некое социальное явление, которое вы исследуете.

Виталий Мански. Давайте тогда изменим ваш вопрос. Если бы Катя (задаете вы мне вопрос) сказала: да, вы можете дать мне, допустим, 3 тысячи долларов и я не пойду продаваться в отель. Вот здесь, наверное, я бы задумался и возможно (не факт, но возможно) пошел бы на то, чтобы поступить вот так непрофессионально, не кинематографически. Но разговор в машине с Катей был не пять минут, мы просидели в машине часа четыре. И вопрос, что я могу сделать – не единственный, который был в этом направлении задан. Катя четко для себя определила свой вектор и внутренне ни к чему другому не была готова. Это было уже окончательно принятое решение.

Мог ли я (вы меня добиваете), мог ли я, взрослый мужчина, что-то сделать вопреки ее воле? Мог. Я мог, наверное, сообщить ее родителям, администрации гостиницы, какие-то еще шаги предпринять – их я не сделал, да. И не считаю это неправильным. Но знаете, что я вам скажу? При всем том Катя осталась самым чистым человеком из этих трех героинь. Вот это точно. Катю можно полюбить. Можно полюбить и взять в жены. Это мое личное отношение.

Голос из зала. За наивность?

Ведущий/Александр Архангельский. За человечность.

Виталий Манский. Да, я согласен, за человечность. Она человек.

Но перескакиваю на другую тему, хотя и смежную. Вы видели в фильме эпизод с кастингом для реалити-шоу. Парню задают вопрос, будет ли он есть дерьмо из миски, если заплатят сумасшедшие деньги. Я уверен, что если перед парнем все-таки поставят миску, он не станет завтракать. А девушка, которая заявляет о готовности продать родителей, их в реальной жизни не продаст. Но опасно другое. То, что сегодня это вообще произносится вслух. Фраза про дерьмо и про предательство пока шокирует всех. Завтра она будет произнесена еще громче, еще жестче – и шокирует гораздо меньшее количество людей. Послезавтра никто не обратит на нее внимания. И так далее. Происходит постепенная мимикрия, смещение акцентов… Абсолютно расхожая фраза: «Футбольный клуб продал футболиста». У меня в связи с этим вопрос, футболист – он человек или нет? Если он человек, то мы совершенно спокойно присутствуем при том, как люди продаются. Чем это отличается от торговли рабами? Тем, что он дорого стоит? Значит, только цена имеет значение?..

Ведущий/Александр Архангельский. Только тем, что рабство футболиста ограничено во времени и рамками контракта.

Голос из зала. Мария Снеговая. Есть такая идея «милости к падшим». В вашей картине, хотя она абсолютно справедлива, нет любви к людям, которых вы снимаете. Они, конечно, показаны такими, какие они есть. Но мы-то, мы имеем право их судить? Мы-то кто, чтобы их судить? Почему вы их не любите? Они же люди, даже мать одной из героинь, которая надела длинные кожаные сапоги. Ну, да, она смешная, страшная, но ведь она – тоже человек. В этой картине не видно, что это люди. Видно, что они животные.

Виталий Манский. Знаете, вы правы. Но мне кажется, что любовь нужно заслужить.

Голос из зала. Анна. Собственно, эти страшные вопросы: «На что ты готов пойти за какую-то сумму?», ваши постановочные, или взяты из кастинга «Дома-2»?

Виталий Манский. Я не очень понимаю, что имеется в виду под словом «постановочные». Это кастинг «Дома-2» и других шоу. Снято в разных городах России. Там были вопросы, которые задавали редакторы, и они у нас попадали в монтаж, но были и вопросы, которые задавали мы, конкретно я.

Анна. Я в некотором смысле социолог, а у социолога первая заповедь «Не верь опрашиваемому на слово, не потому, что он врет, а потому, что у него такая картина мира». Есть свидетельства документальные о том, что как-то Есенин сказал:

– Ох, баб у меня было, тысяч пять!

Приятель ему говорит:

– Да ты что, не может быть?

Он:

– Ну, пятьсот!

– Да и пятьсот не может быть!

– Ну, пятьдесят, – сказал Сергей Александрович.

Это по поводу ответов на вопрос о количестве половых связей.

Виталий Манский. Да, в действительности может быть и пятьдесят, и пять. Но количество сексуальных партнеров, по крайней мере, для женщины никогда не являлось достоинством. Есенин мог сказать «пять тысяч», потому что в гусарском смысле это прозвучит: «вот я какой!». А если современная женщина считает, что неприлично к 18 годам иметь всего пять партнеров и привирает в ответе, чтобы не выглядеть отсталой, это, на мой взгляд, страшнее, чем реальные пятьдесят.

Голос из зала. Андрей. Вы снимали кастинги, были на «Доме-2». Как относились люди, которые делают этот самый «Дом-2», к вам? Или они уже настолько крепки в своих позициях, что им все равно, что их проект кто-то может представить в невыгодном свете?

Виталий Манский. У нас были определенные проблемы и с каналом, и с авторами. Люди, которые ведут проект, прежде всего профессионалы; они считают, что качественно делают свою работу. И отвлекаясь от морали, действительно – качественно. Никому в голову не приходило, что это неприглядно – поэтому никаких проблем со съемками у меня не было… Потом они увидели «Девственность» и ужаснулись. Более того, канал на нас хотел подать в суд за то, что мы наносим моральный ущерб проекту «Дом-2». Я говорю генеральному директору ТНТ Петренко: «Ты вообще проснись. Где мораль – а где „Дом-2“?

Ведущий/Александр Архангельский. Ну, это был бы отличный эпизод. Снять судебное заседание и вклеить в фильм.

Голос из зала. Сергей. Вы сказали, что проект «Дом-2» делают настоящие профессионалы. Но чем, какой сверхзадачей оправдывает себя режиссер проекта? Может быть, он надеется, что хоть одна из этих девушек когда-нибудь станет счастлива? Или ему все равно, чем он занимается? Или он по вечерам пьет горькую?

Виталий Манский. Прежде всего я хочу за него заступиться. Это хороший парень. Он работает на проекте вместе с красавицей женой. Они сидят рядом, сутками смотрят на мониторы, потом ездят на юг, чтобы отдохнуть от проекта, приезжают и полные сил приступают к съемкам очередных эпизодов. Перед ними – люди, которые хотят переспать со всеми, предать всех, наделать в туфельки, в тапочки всем. Задача режиссера всех их выстроить так, чтобы остальным, которым очень хочется на это смотреть по телевизору, было интересно. Чтобы в одной серии переспали, а вот в следующей наделали. Это не так просто. А программу «Время» делать, думаете, проще?

Голос из зала. Сергей. Не думаю. Но я слышал, как создатели проекта очень убедительно говорили: мы прививаем людям некие новые модели поведения, показываем им, как можно строить свою жизнь, личные отношения, карьеру. Они действительно в это верят, или их интересует, как вы сказали только рейтинг, чтобы было интересно?

Виталий Манский. Давайте сначала определимся со мной, с моим отношением. Знаете, была такая рубрика «Если бы генеральным директором был я»? Так вот, если бы передо мной положили список всех телевизионных российских программ и сказали: вычеркивай, далеко не сразу я бы добрался до программы «Дом-2». Более того. Я бы, возможно, оставил «Дом-2». Просто заселил бы его другими людьми.

Голос из зала. Какими?

Виталий Манский. В РПЦ говорят, что это все, так сказать, исчадие ада. Я, разговаривая с людьми церкви, возражаю: ну, а пасторское-то задание еще никто не отменял. Почему бы не пойти туда и не провести какую-то миссионерскую деятельность, попробовать спасти эти души. А с помощью телевизионного эфира это могло бы стать спасением еще более широкого круга душ.