Меценаты зла - Павел Данилов

Выждав еще полчаса, Кирилл и Иван вышли на улицу. В мастерскую они проскользнули незамеченными. Поэт провел ключом по модулю доступа синтезатора и приглашающе махнул рукой.

Громов заказал огромный лоскут толстой, водонепроницаемой ткани и две катушки прочных ниток. Со стеллажей, забитых всеми видами инструментов, он взял иглу и измерительную рулетку.

Забрав из жерла синтезатора катушки и рулон темной, серо-зеленой ткани, Громов прошелся по мастерской. На стол, к остальным трофеям, добавилась паяльная станция.

– Каким станком пользуются реже всего? – спросил Кирилл.

Поэт показал на монстра в углу помещения.

– Да ими всеми не особо пользуются, – добавил Иван. – В основном готовое заказывают.

За пять минут, с помощью отвертки, ножа и кусачек, Громов отсоединил от станка модуль доступа.

– Что ты делаешь? – удивился Поэт.

– Наращиваю личное имущество, – пряча устройство в карман, ответил звездолетчик. – Это наш путь к свободе.

Выбрав на синтезаторе раздел электроники, Кирилл долго искал микроконтроллеры с нужными характеристиками. С ними аппарат возился подольше. Последним приобретением стал пучок проводов.

То, что можно, Громов рассовал по карманам, а рулон засунул под одежду. Кирилл надеялся, что в темноте никто не обратит внимания на его неестественно трансформировавшуюся фигуру.

Поэт проводил Громова до дома. По дороге никто не встретился, и Кирилл с облегчением спрятал все добро в шкаф.

Иван шатался по улице взад-вперед. Не прошло и минуты, как к нему дурацкой походкой подвалил брат. Кирилл замер около двери. Выслушивать очередное пророчество не хотелось. Давно у него не было такого хорошего настроения, а предсказания его обычно портят. Во все времена у провидцев как-то не ладилось с позитивом.

– Ты чего не спишь? – спросил Поэт.

– Грядут перемены, и я в них замешан, хоть и не ведаю как, – донесся до Кирилла голос Психа.

«Только его нам не хватало», – подумал звездолетчик, а вслух произнес:

– Спокойной ночи.

Поэт кивнул и повел брата домой.

Кирилл расположился на кухне. Паяльник нырял, то во флюс, то в припой. У модуля выросли усики в виде четырех разноцветных проводков. Одна схема, выпаянная феном, лежала на столе. Два микроконтроллера угнездились внутри устройства. Рядом валялся листок бумаги с расчетами и эскизами схем.

Зажглись фонари, обозначая рассвет. На кухню зашел Жак.

– Что за вонь? – спросил он, наливая в стакан воды.

– Это запах свободы, – хмыкнул Кирилл и потянулся. Позвоночник звонко хрустнул. – Я спать.

– Домой не зайдешь, – пожаловался француз, – когда тут звездолетчик храпит.

– Не обращай внимания, – улыбнулся Кирилл. – И еще. Будешь возвращаться из столовки – захвати и мне что-нибудь перекусить.

– Ладно, – кивнул Жак и ушел одеваться.

Громов проспал до обеда. Перекусив холодной рыбой и хлебом, он отправился бродить по бункеру. Побывал в музее, в библиотеке, даже форму снял, чтобы поплескаться в бассейне. Довольно близко познакомился с десятком мужчин и тремя женщинами. Посмотрел вместе с доктором и парочкой его друзей фильм «История колонизации Тайлы» и несколько минут выказывал восторг, узнав, что это любимый фильм почти половины Бункер-сити. После кинотеатра Кирилл отправился с ними обедать.

К концу марафона развлечений, половина городка считала пришельца в общем-то неплохим парнем. И это мнение еще сильнее угнездилось в сердцах жителей после объяснения доктора, что первичное отчуждение и замкнутость Кирилла – это следствие стресса от кардинальной перемены образа жизни.

Матвей нашел Громова в тренажерном зале. Звездолетчик беспечно болтал с Кэт во время отжимания на брусьях.

– Не мешаю? – спросил сын старейшины.

Кэт неопределенно пожала плечами. Кирилл спрыгнул со снаряда и улыбнулся:

– Здесь же общественное место. Что такое?

– Да уже ничего, – ответил Матвей. – Вижу, ты осваиваешься.

– Куда деваться. Человек ко всему привыкает, – сам удивляясь искренности своего голоса, произнес Громов. – Не хочешь побороться на руках?

– Я в армрестлинге не силен, – сразу засмущался Матвей.

– Да ладно тебе, – вмешалась Кэт. – Давай! Интересно же!

– Я тоже не спортсмен, – поддакнул Кирилл. – Так, раз в год с друзьями баловались.

Скептическая улыбка отметила неверие Матвея. Он подошел к столу для армрестлинга и, прежде чем сесть, несколько минут разминал мышцы. Глаза Кэт загорелись, словно два великих рыцаря вызвались сражаться за ее благосклонность.

Когда мужчины плотно сцепились руками, девушка произнесла:

– Раз, два, начали!

Матвей давил не сильнее котенка. Громов едва сдержался, чтобы не положить его в первое мгновение. Матвей ерзал и наклонялся вбок, давя весом. Кирилл слегка поддавался, потом снова возвращал руку в вертикальное положение.

Громов корчил рожу и боролся с сыном старейшины добрых десять минут. Матвей начал слабеть, хватка становилась вялой. Кирилл чуть усилил напор и за несколько секунд закончил спарринг. Кэт захлопала в ладоши.

– Выносливостью взял, – вытирая от пота лицо, сказал Матвей. – Фу-у-ух!

– Хорошо поборолись, – согласился Кирилл, устало проведя по сухому лбу.

Матвей улыбнулся.

– Надо будет повторить как-нибудь, – сказал он, отдышавшись. – И других мужиков позвать.

– Да хоть завтра! – с энтузиазмом подхватил Громов. – Может и Жак подтянется.

– Договорились, – кивнул Матвей. Несмотря на проигрыш, ощутить собственную силу было приятно. – Так же вечером соберемся.

– Я тоже приду, – подхватила Кэт с улыбкой. – Вы такие смешные и страшные, когда боретесь!

Кирилл хлопнул ее по заднице и ответил:

– Тебя, может, и пустим.

Матвей хмыкнул и вышел из зала.

Кирилл зашел в дом и сразу повалился на кровать. С кухни выглянул Жак.

– Ангелина в ярости. Кэт беременна, а она – нет.

– Закрыли тему, – оборвал его Громов.

– Но ничего. Думаю, я исправил твою ошибочку, – продолжал француз, игнорируя выпад друга. – И у Ангелины будет солнечный ребенок.

– Исходя из телегонии, дети будут похожи на первого сексуального партнера женщины. А сколько их было у Ангелины, и черт не сосчитает.

– Ну-у, – протянул Жак, – не больше, чем мужиков в бункере. – Потом подумал секунду. – И женщин.

– Мне все равно, – мрачно сказал Громов и отвернулся к стенке. – Завтра вечером турнир по армрестлингу. Приходи.

Жак удивленно посмотрел на звездолетчика.

– Ладно, – сказал он и ушел.

Кирилл отдохнул полтора часа и, взяв модифицированный модуль доступа, побрел в информационный центр. Полночи ушло на то, что бы выловить всех мелких «блошек» в коде программы.

Модуль считывал информацию с главного сервера, а карточка была лишь способом послать запрос. Кирилл перепаял и перепрограммировал устройство доступа таким образом, чтобы он мог серверную информацию не только читать, но и редактировать.

Доступ в карантинную камеру сменился с «раза в неделю» на «раз в сутки». Двери в мастерскую теперь тоже были открыты для Кирилла. Менять что-то еще он побоялся.

Громову не терпелось проверить действие обновленного ключа. Спрятав устройство в шкаф, Кирилл снова вышел на улицу под безмятежное похрапывание экс-водителя.

Оглядевшись, он нырнул в мастерскую. Ключ сработал безупречно. Кирилл не смог сдержать самодовольную улыбку. «Вот и еще один шажок к свободе», – подумал он.

Взяв отвертку, автоматически подстраивающуюся под шляпку любого шурупа, винтика или болта, Кирилл шагнул к синтезатору. Модуль запуска вспыхнул красной лампой – синтезатор отказался подчиняться Громову. «Завтра исправлю», – поморщился он.

Из бункера Кирилл вышел незамеченным. В помещении ничего не изменилось. Три карантинных камеры и сломанный лифт. Громов застыл перед ним, не зная, с чего начать.

«Разобрать коробку запуска или сразу внутрь забираться? – размышлял Кирилл. – А может, там просто трос перерезан? Или питание не поступает?»

Громов решил начать с самого простого. Разобрав коробку вызова лифта, Кирилл присвистнул. Вместо проводов внутри висела металлически-изоляционная бахрома. Несколько минут Кирилл разбирался, что с чем должно соединяться. Достав из кармана провода и изоляционную ленту, Громов привел устройство в порядок. После нажатия кнопки ничего не произошло. Лифт и не подумал открываться. «Не очень-то и надеялся, – хмыкнул Кирилл. – Если в коробке такой бардак, то внутри…»

Громов засунул отвертку между створок гигантского лифта и надавил. Мышцы заныли от напряжения, вены вздулись. «Это не с Матвеем бороться», – чувствуя на лбу испарину, подумал Кирилл. Створки разошлись на полсантиметра. Громов вложил в последний толчок все силы, но двери не шелохнулись, а по металлопластиковой ручке отвертки пошла трещина.