Хроника Богов: Мертвое Царство - Kxerox

среди жара камней, не страдал.

Подчинил себе гнев раскаленной земли,

Что глубины ей пламени силу несли,

И с огня там орудье себе созидал,

Днем и ночью из лавы копье он ковал.

Из ловушки извечной его спас Арес,

Полной грудью вдохнув, вновь Киторис воскрес.

Не погиб, хоть сожжен был вулкана огнем,

Одарил за спасенье Ареса копьем.

Он богов, что Коэлус отверг их, собрал

И на Царство Небес своим войском напал.

Битва крови полна, сын сразился с отцом:

Лавы жар и неистовый молнии гром.

Разливался огонь средь небесных высот,

Вот обитель богов скоро наземь падет,

Но Коэлус сдаваться в бою не привык,

Поразил его сына вдруг молнии клык.

Много лет утекло от ухода его,

Изменилась обитель отца без него,

Стал сильнее Арес, но вулкана копьем

Никогда не повергнуть Коэлуса гром.

На колени упал он к отцовским ногам.

«Я наследье Сакрона вовек не предам!»

— Молвил сын, зажимая орудье в руках,

Боль утраты блеснула на царских глазах.

Вырвал лавы копье из Ареса он рук,

И последний удар бы лишил его мук,

Только сына убить не по силам ему,

Создал царь в земном крае Аресу тюрьму.

В сердце память о сыне не сгинет вовек,

И скорбил о том бог, как простой человек.

Он изгнал с Поднебесия чадо свое,

Лишь осталось Коэлусу сына копье.

То орудье хранилось в Небесном Дворце,

Зал реликвий лежал на Цигеи вдовце.

Мифанор, сын Дилоя, титана со льда,

Обделен был любовью и счастьем всегда.

Только раз полюбить он всем сердцем сумел,

Зов души снизойти в земли смертных велел.

Там Цигеи открытое сердце ждало,

Но к недобрым последствиям то привело.

Предсказал Мифанору хоть Генос пророк:

«Неизбежно наступит погибели срок»,

Но не слушал хранитель, спустился к земле,

Растворился Дворец Поднебесный во мгле.

Он мгновения счастья с Цигеей познал,

Рок жестокий невесту у бога украл.

Жертвой хвори упала священника дочь,

Даже бог Мифанор ей не в силах помочь.

После смерти ее возвратился он вновь,

Но в душе не угасла доселе любовь.

Хмурый страж бдит нетленных реликвий покой,

Но внутри Мифанор сотни лет не живой.

Он в Умершее Царство с небес снизошел,

Чтоб владыка Аид на уступки пошел,

Только царь призван мира законы хранить:

«Душу мертвую с Лимба нельзя отпустить.

Все желают любимых из мертвых вернуть,

Но зачем тогда пройден был жизненный путь?

Лимб их место покоя, их вечный приют,

Где сансары потоки к началу ведут.

Коль мир жизни и смерти не будет жесток,

Для чего мое царство? Какой с него прок?»

Царь хранителю в просьбе его отказал

И из Лимба навек Мифанора изгнал.

Он вернулся разбитый в обитель богов,

Где провел в своем зале десятки веков

И явились однажды герои ему,

Что должны одолеть беспросветную тьму.

Приказал Царь Небес им орудья подать,

Чтоб асурам за смерти на Лимбе воздать,

Чтоб угас в Мидиане огонь Сатаны,

Земли крови асурской чтоб были полны.

То исполнил хранитель, их всех наделил

Артефактами неба невиданных сил,

На орудья богов Мифанора пал взор,

С ними воины смогут в Аду дать отпор.

Наказание Глупца

Зал реликвий, восполненный мощью богов,

И друзей Поднебесья, и лютых врагов;

Здесь герои готовы ту силу принять,

Чтоб победы в Аду для Небес добывать,

Мифанор, здешний страж, что из праха восстал,

Для людей тех орудья богов подобрал.

Саламандром был проклят когда-то давно:

Мифанору сгореть навсегда суждено.

Пламя в сердце пылало, сжигая дотла,

Так от бога внутри оставалась зола,

Гнев владыки огня он познал на себе,

Сын титана противился вечно судьбе:

Бог на хитрость пошел, чтобы жизнь уберечь,

В диалоге с Изилой отбросил свой меч.

И о помощи духа смиренно просил,

Ведь огонь Саламандра погибель сулил.

Слишком молод еще, жаждал жить Мифанор,

Не по силам терпеть жара пламени мор.

Пряха судеб ему согласилась помочь,

Но не в силах ее гнать проклятия прочь,

«Жизнь могу сохранить, коль желаешь того,

Но не можешь сбежать от огня своего,

Боль сожженья познаешь, та искра в тебе,

Саламандра огонь не подвластен судьбе».

Согласился герой, дальше жить он хотел,

Обмануть свою гибель тогда он сумел.

Создала пряха судеб так новую нить,

Бытие Мифанора чтоб в мире продлить.

Он чрез пытки прошел, ведь сожжен был дотла,

Но душа Мифанора и дальше жила,

Доброту он Изилы могучей познал,

Излеченный из пепла как снова восстал.

Жив-здоров снова бог и счастлив его лик,

Пряхи судеб за то он навеки должник,

Но прошло много лет и забытый тот час,

Мифанор паучиху от гибели спас:

Поквитался и долг был забыт, словно сон,

Пряху судеб убить попытался грифон,

Но от зверя-убийцы была спасена

Мифанором, из праха восставшим, она.

Подвиг славный героя из многих один:

Был повержен небесных высот властелин.

Пусть хитер и силен, быстр и ловок тот зверь,

Но охотник в сей битве не он уж теперь.

Мифанор к крепкой нити свой меч привязал,

Что железную волю героя вобрал,

И отправил орудье в свободный полет,

Чтоб достигло стрелою небесных высот.

Нет умелых достаточно в мире стрельцов,

Чтоб отправить грифона в мир гибельных снов,

Слишком быстр, чтоб упасть от неистовства стрел,

Но грифона убить — Мифанора удел.

Меч свободно ширял, смерть грифону сулил,

Он ударом умелым врага поразил;

Пало тело к земле и забыт его час,

Свет в звериных глазах мимолетный угас.

С той поры крылья зверя — героя трофей,

Что в бою он добыл верной силой своей,

Мифанору грифона убить удалось,

В вечном Зале Реликвий им место нашлось.

Здесь и молот могучий с недавней поры,

Смог разбить что высоты алмазной горы,

Он был Киресом создан для крепкой руки,

Чтоб гиганта сразить, всем словам вопреки.

То орудие славу нашло в небесах,

Как разрушило Сферу Всевластия в прах,

Не последний тот подвиг и первым не был,

Молот в мире мощнейшим орудьем прослыл,

Землю мог расколоть, словно крепкий орех,

Под героя неистовый искренний смех,

И алмазную гору он в пыль обратил,

Точный резкий удар бриллиант раскроил.

То просил Лапиона правитель Сенод,

Королевству родному вернуть чтоб восход,

А за то принес жертву, священную дань,

Чтоб задобрить могучую воина длань.

Только бог тот,