Древний Рим - Андрей Потрашков

Считалось, что во время проведения Дионисийских мистерий верующий сам становился богом Бахусом. Сам культ был достаточно жестоким. Верующие могли получать или наносить себе сами серьезные травмы в момент религиозного экстаза. Влекомые служительницами культа – менадами, они кружились в очистительном танце. Во время этих мистерий верующими поглощалось огромное количество вина, покровителем которого был Дионис-Бахус. В состоянии алкогольного и религиозного опьянения верующие предавались любовным утехам, поедали сырое мясо разорванной на части козы, а, по некоторым данным, вместо козьего могло использоваться и человеческое мясо. Обычно такой жертвой становился какой-нибудь бедняга непосвященный, застигнутый на пути такой дионисийской процессии. Проходя через такие кровавые обряды, верующий становился ближе к богу, а значит, мог рассчитывать на частицу положенного богу бессмертия. Отсюда понятно то особое внимание, которое участники мистерий уделяли похоронным обрядам. На саркофагах посвященных, а это, как правило, были состоятельные римляне, часто изображались пиры, на которых после обретения бессмертия будет пировать душа умершего. Иногда на надгробиях изображался сам Дионис, принимающий участие в мистерии, пирующий с менадами и сатирами, а иногда и достаточно откровенные сексуальные сцены, символизирующие все те радости, которые обретет умерший в загробном мире. Столь притягательная картина безмятежного, полного плотских утех существования в загробном мире весьма импонировала римлянам, особенно в смутные времена постоянных гражданских войн, но из-за своей животной, материалистической направленности культ Диониса-Бахуса не смог составить конкуренцию более глубоким, более духовным и философски обоснованным обрядам, предлагаемым другими культами.

Очень популярным в первых веках нашей эры в Риме был культ бога врачевания Эскулапа (греческий Асклепий). Этот культ был привезен в Рим в 293 году до н. э. из греческого города Эпидавра и довольно быстро распространился по всей Италии. Большой популярностью он пользовался в армейских кругах, а вместе с римскими легионерами проник на территорию Испании и Дакии. В основе культа лежало представление о том, что бог Эскулап являлся больным во сне и излечивал их. Во времена императора Марка Аврелия Эскулапу возносились большие почести, так как сам император верил, что в излечении от любой болезни могут помочь только боги. Вот что писал сам Марк Аврелий в своих знаменитых «Размышлениях»: «Как говорят, что назначил Асклепий такому-то конные прогулки, холодные умывания или ходить босым, точно так скажем: назначила природа целого такому-то болезнь, увечье, утрату или еще что-нибудь такое. Ибо и там это «назначить» имеет примерно такой смысл: назначил такому-то то-то в соответствии с его здоровьем, и здесь то, как складываются у кого-нибудь обстоятельства, как бы назначено ему в соответствии с его судьбой. Мы говорим: «Так складываются у нас обстоятельства»; как ремесленники говорят, что складываются пригнанные камни в стенах или пирамидах, когда они хорошо прилажены один к другому в той или иной кладке. И так во всем – один лад. И как из всех тел составляется такое вот тело мира, так из всех причин составляется такая вот причина-судьба. То, о чем я говорю, знают и простые обыватели. Говорят же они: вот что принесла ему судьба. А это ему принесла, значит, это ему назначено. Примем же это, как то, что назначено Асклепием. Ведь и там немало бывает горького, а мы принимаем – в надежде на здоровье. Так пусть достижение и свершение того, что замыслила о тебе общая природа, мыслится тобой, словно это – твое здоровье. Вот и приемли все, что происходит, хотя бы оно и казалось несколько отталкивающим, раз уж оно ведет туда, к мировому здоровью, к благому Зевесову пути и благоденствию. Не принесла бы вот это природа, если бы оно целому пользы не принесло. Возьми природу чего бы то ни было – ничего она не приносит такого, что не соответствует тому, чем она управляет. Итак, есть два основания, почему должно принимать с нежностью все, что с тобой случается. Во-первых: с тобой случилось, тебе назначено и находилось в некотором отношении к тебе то, что увязано наверху со старшими из причин. Во-вторых: что относится к каждому в отдельности также является причиной благоденствия, свершения и, Зевсом клянусь, самого существования того, что управляет целым. Ибо становится увечной целокупность, если хоть где-нибудь порвано сочленение и соединение, в частях ли или в причинах. А ведь когда ропщешь, ты, сколько умеешь, рвешь их и некоторым образом даже уничтожаешь».

Император Каракалла, стремясь излечиться от донимавших его нервных расстройств и других болезней, усердно молился Эскулапу.

Еще одним культом, полным таинственных священнодействий и мистического экстаза, стал фригийский культ, к которому Рим приобщился во времена войны с Ганнибалом – культ Кибелы, или Великой Матери Богов. По преданию, когда римские жрецы в 204 году до н. э. обратились с вопросом: «Когда же наконец Ганнибал будет изгнан с территории Италии?» к самой почитаемой книге предсказаний Сивиллы, она ответила: «Тогда, когда в Риме воцарится Великая восточная богиня». Тогда в малоазийский город Пессинунт была спешно направлена делегация, целью которой было привезти все божественные атрибуты культа Кибелы в Рим. Послы возвратились с небольшим камнем черного цвета – воплощением могущественной богини, который был встречен с великими почестями и помещен в храм Победы на Палатинском холме. Богиня прибыла в Рим в середине апреля и незамедлительно принялась за работу. Урожай в этом году собрали невиданный, а в следующем году вместе со всей своей армией отбыл в Карфаген Ганнибал. Так, избавившись от восточного завоевателя, Рим подчинился восточным богам. Можно предположить, что в свое новое обиталище богиня принесла с собой и культ своего возлюбленного (по другим версии – сына) – Аттиса. Этому юному богу прислуживали оскопленные жрецы «галлы», носившие яркие восточные одежды и статуэтки бога на груди. Они вскоре стали привычным зрелищем на улицах Рима. Неся изображение богини, «галлы» под музыку кимвалов, барабанов, флейт и рожков процессией проходили по городу, и пораженные необычным видом и музыкой шествующих, римляне в изобилии подавали им милостыню и забрасывали розами изображение богини и несущих его людей. Император Клавдий включил культ Кибелы, а с ним и оргиастический культ Аттиса в состав государственной римской религии и официально постановил праздновать Великий весенний праздник Кибелы и Аттиса. Праздник, вероятно, проходил следующим образом.

22 марта в лесу срубали сосну. Ее приносили в святилище Кибелы и обращались с ней как с великим божеством. Священное дерево было поручено переносить людям специальной касты. Ствол его, как труп, обматывали шерстяными повязками и обкладывали венками из фиалок, потому что, согласно преданию, на крови Аттиса выросли фиалки. К середине ствола привязывали статуэтку юноши – самого Аттиса. 23 марта, на второй день праздника, занимались преимущественно тем, что трубили в трубы. Третий день назывался Кровавым. В этот день главный священник – «архигалл» – вскрывал себе вены на руке. Жрецы более низкого ранга, возбужденные необузданной варварской музыкой – боем кимвалов, громыханием барабанов, гудением рогов и визгом флейт, – с трясущимися головами и развивающимися волосами кружились в танце до тех пор, пока наконец, приведя себя в состояние бешенства и потеряв чуствительность к боли, не начинали наносить себе раны глиняными черепками и ножами, забрызгивая алтарь и священное дерево своей кровью.

Этот изуверский ритуал был, вероятно, частью траура по Аттису и служил для того, чтобы этот молодой, вечно умирающий и возрождающийся бог смог снова возродиться. В этот же день оскоплялись и новопосвященные. Доведя себя до наивысшей степени религиозного возбуждения, жрецы оскопляли себя и бросали отрезанные части тела в статую Кибелы. Затем отрезанные органы зарывались в землю как дар богине и залог возрождения Аттиса – бога воскрешающейся природы. По окончании этого жуткого дня статуэтку Аттиса зарывали в землю. В течение всего периода траура по Аттису верующие воздерживались от употребления хлеба на том основании, что так поступила богиня Кибела, опечаленная его смертью. Прикоснуться к хлебу или муке в такое время значило осквернить израненное тело бога. Не исключено также, что пост служил подготовкой к священной трапезе.

С наступлением ночи скорбь верующих сменялась приступами необузданного веселья и ликования. Во тьме неожиданно вспыхивал свет, могила раскрывалась, и из нее восставал воскресший бог. Помазав губы скорбящих миррой, жрец шептал им на ухо благую весть. Участники культа Аттиса шумно приветствовали воскрешение бога как залог того, что и сами они одержат победу над смертью. На следующий день, 25 марта (этот день у римлян считался днем весеннего равноденствия), в честь воскресения бога верующие предавались веселью. В Риме этот праздник принял форму карнавала под названием Праздника Радости (Hilazia). В этот день дозволялось все. Люди разгуливали по улицам города в масках. Самый последний из римлян мог безнаказанно занимать любые должности и посты и требовать к себе соответствующего отношения. Например, в царствование императора Коммода группа заговорщиков задумала, воспользовавшись маскарадом, переодеться в форму преторианской гвардии и, смешавшись с толпой гуляющих, приблизиться к императору на расстояние удара кинжалом. Однако заговор не удался. Во времена поздней империи культ Кибелы и Аттиса был настолько популярен в Риме, что даже такой аскетичный император, как Александр Север, позволял подавать к своему столу фазана.