Игры света и тьмы - 1 (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein"

- Да, - Дезмонд коротко кивнул и сильнее стиснул его плечо. – Спасибо. Ещё раз.

Аэций накрыл его руку своей и кивнул.

***

Путь до планеты, которую назвала Луана, занял четыре часа – Дезмонд посмотрел на часы и подумал, что успеет ещё вернуться и провести вечер с Инэрис - так, как это было всегда.

Аэций был прав. Он хотел полететь. Вернее, не так – он должен был. Чтобы увидеть Луану, объясниться с ней и закрыть эту страницу навсегда.

Вышло, однако, немного иначе.

Едва войдя в поле притяжения планеты, Дезмонд услышал голос искусственного спутника, требовавший назваться.

Дезмонд передал свои позывные.

Какое-то время в эфире царила тишина. Затем раздался скрежещущий голос пограничника:

- Проходите.

Вопреки словам Дезмонду показалось, что двери не открылись перед ним, а со скрипом закрылись за его спиной.

Стоял холодный ноябрь. Снега ещё не было, но ледяной ветер рвал полы его плаща, забираясь внутрь и заставляя зябко ежиться.

Луана ждала его в условленном месте – на небольшой площади одного из крупных городов, рядом с фонтаном, изображавшим Эрнея и его возлюбленную, изогнувшуюся под порывами ветра и несущуюся навстречу ему.

Дезмонд вздрогнул, когда узнал сюжет, о котором когда-то давно рассказывала ему Луана. Он замер на секунду, почти физически ощутив, как что-то мешает ему двигаться вперёд, а затем Луана обернулась – всё такая же прекрасная, нежная и хрупкая, как и тысячу лет назад – и Дезмонд понял, что ноги сами несут его вперёд.

Он остановился в паре метров, продолжая наблюдать, как Луана прячет в складках плаща тонкие руки и смотрит, смотрит на него... Так пронзительно, что хочется отвернуться, будто хочет впитать в себя его образ навсегда.

Этот взгляд зачаровывал Дезмонда, пронизывал насквозь, причиняя колкую боль в груди, и в то же время, на краешке сознания, там, где он ещё способен был мыслить здраво - пугал.

- Я пришёл, - сказал он, продолжая смотреть в синие, как бездна ночного неба, глаза.

- Да... - губы Луаны дёрнулись, и если бы на его месте был кто-то другой, Дезмонд подумал бы, что он испытывает неловкость, но Луана не испытывала неловкости никогда. «Почти никогда», - поправил он себя, и в сердце тут же проснулась злость.

- Что ты хотела? - спросил он резко, куда резче, чем собирался, и устыдился, потому что так можно было говорить с кем угодно - только не с Луаной. Слишком хрупкой и нежной она была.

Луана отвела глаза.

- Дезмонд, у меня большие проблемы. Мне нужна помощь.

- Я понял. И ты предлагаешь сделку, так?

Луана какое-то время молчала, глядя на что-то вдалеке, у самого уровня земли. Потом невпопад произнесла:

- Дезмонд, я хочу, чтобы ты меня простил.

- Что?

- Не перебивай. Я знаю, что натворила. Я знаю... Знаю, что должна была... Нет, не должна, это не то слово. Но я знаю, что причинила тебе боль. И поверь, я расплачиваюсь за это всю свою жизнь.

- Луана... - Дезмонд почувствовал, как испаряется злость. Он хотел было протянуть руку и коснуться плеча Луаны, но та выставила перед собой ладонь, останавливая его.

А в следующий миг Дезмонд услышал грохот десятка выстрелов, затем ощутил боль, пронзившую, казалось, всё тело насквозь. Он ударил наугад, услышал, как хрустнула чья-то челюсть, и ударил ещё, и ещё, и ещё. Он ещё слышал разочарованные крики где-то сзади и слева, но туман стремительно застилал сознание и, ударив в последний раз, он рухнул в темноту, лишь в последнюю секунду краешком взгляда зацепив фигуру в белоснежной форме Ордена Звёздного Света, со светлыми волосами, развевающимися на ветру и услышал – а может быть, это был уже сон – последние слова:

- Хорошо, Луана. Я знал, что ты не подведёшь.

Дезмонд очнулся, когда в лицо ему ударил поток ледяной воды.

Тут же понял, что руки его скованы и вывернуты наверх так, что вот-вот должны выскочить из суставов.

Вокруг стоял полумрак, только тусклые лампы, развешанные вдоль стен, слегка разгоняли темноту.

Дезмонд негромко ругнулся и дёрнулся, проверяя, прочно ли держатся цепи. Они оказались достаточно прочными.

И тут же рядом раздался голос, который он меньше всего хотел услышать сейчас:

- Доброе утро, брат.

Дезмонд попытался ответить, но закашлялся.

Анрэй спокойно ждал, когда приступ пройдёт, и только когда Дезмонд сдался и, преодолевая гордость, прошептал: «Воды», - подошёл к нему ближе и приподнял за подбородок лицо.

- Знаешь, Дезмонд, я всегда мечтал, чтобы ты меня вежливо попросил.

Лицо Дезмонда исказила злость. Он рванулся, силясь вырваться из кандалов, но лишь хрипло вскрикнул, когда стальные браслеты сильнее впились в его кожу.

Анрэй отступил на шаг, любуясь представшей перед ним картиной.

Дезмонд был почти обнажён. По мускулистой груди тут и там струилась кровь – следы транквилизаторов. Пришлось дать двойной залп, как будто били по быку.

Он усмехнулся.

Все те годы, что Дезмонд тенью существовал рядом, в его семье - в разуме Луаны в их общей памяти, Анрэй мечтал о том, что увидит его таким, как сейчас – беспомощным и полуживым.

- Что происходит? – выдохнул Дезмонд, наконец собравшись с силами и найдя в себе способность говорить.

- О. Это очень интересный вопрос. Но я не думаю, что ты заслужил получить на него ответ.

Дезмонд молча сверлил Анрэя злым взглядом, явно не желая в третий раз попасть впросак.

- Так мы ни к чему не придём, - сказал Анрэй наконец и кивнул стоявшему поодаль подручному.

Секунда - и под рёбра Дезмонду врезался обжигающий металл. Он заорал от неожиданной боли, так что эхо разбежалось по стенам, а затем замолк и стиснул зубы.

Палач убрал орудие – раскалённый металлический прут, но боль продолжала пульсировать в обожжённой плоти. И всё же Дезмонд прошипел, не размыкая зубов:

- Что тебе надо? Брат… - последнее слово он выплюнул, так что даже Анрэй поморщился, ощутив неприкрытое оскорбление в этих звуках.

- Твоя сговорчивость. Для начала.

Дезмонд молчал. Глубоко дышал, силясь успокоить боль. Он не собирался отвечать на вопросы, поставленные так. Чего бы ни хотел Анрэй, он не собирался ему это давать.

- Чувствую, надо повторить, - произнёс Анрэй задумчиво.

Он кивнул палачу, а потом снова повернулся к Дезмонду.

- Я зайду, когда у тебя появится настроение говорить, - произнёс он и направился к двери.

***

Анрэй вышел из затхлого подвала и невольно приложил руки к лицу, стирая холодный пот. Сердце билось непривычно быстро, так что щёки начинали гореть.

Он глубоко вдохнул, успокаивая расшалившиеся нервы – прерываться на медитацию не хотелось, и он решил, что справится так.

Анрэй убрал руки, поднял голову и окинул взглядом узкий коридор, привыкая к солнечному свету.

Ему нравилось здесь, на Верине – планете, казалось, застрявшей в далёком прошлом.

Один из немногих миров, где ещё помнили прежних героев и продолжали поклоняться старым богам. Город здесь, конечно, был поменьше, чем города Империи, но в нём было куда больше жизни, чем в мегаполисах, в которые превращались освоенные Эцин миры. Здесь оставалась зелень, и большой, средний от центра округ состоял только из особняков, окружённых аллеями и парками.

Парки были ухоженными, выпестованными сотнями лет стрижки. Деревья в них обладали формой причудливых животных и геометрических фигур, а особняки имели высокие стрельчатые окна, позволявшие целыми днями смотреть на зелень.

После веков, проведённых в тисках космических станций, поначалу Анрэй терялся здесь. Ему, как сотруднику отдела коррекции, не часто приходилось покидать штаб. И если в первые годы своей службы Анрэй просто недолюбливал Энира Тарди, то с течением времени цитадель превратилась в его персональный ад.

И тем не менее он не мог просто так отмести всё, чем жил все прошедшие века. Свои цели, свои амбиции и надежды. Променять всё, что было смыслом его жизни до сих пор, на зелёные насаждения и свежий воздух.