Мой хозяин - Алиса Ковалевская

Милана

Проснулась я от ощущения лёгкого поглаживания по бедру. Подумала поначалу, что это лишь игра моего сонного воображения, но когда реальность окончательно прогнала остатки дрёмы, ощущение никуда не делось. Напротив, стало лишь отчётливее. Глаза открывать я не спешила. Прислушивалась к чувствам, что вызывало во мне это прикосновение и, как и минувшим вечером, поняла, что неприязни не испытываю.

– Милана, – позвал меня Вандор.

Не знаю, как он понял, что я уже не сплю. Мне казалось, что я ничем не выдала себя, даже не пошевелилась. В этом мужчине действительно было что-то от дикого хищника: интуиция, обоняние, наблюдательность. Казалось, от него невозможно скрыть даже самую малость.

Милана… Мне нравилось, как он произносит моё имя, как звучит каждая буква. Милана. Словно бы он оборачивал звуки мягким тёплым бархатом. Пальцы его поднялись выше, к моей пояснице, затем коснулись локтя, и он потянул меня, вынуждая повернуться к нему лицом. Взгляд его был пристальным и задумчивым, скулы и подбородок покрывала тёмная щетина. Неожиданно для себя самой я почувствовала желание коснуться его лица, жёсткой линии рта и стереть угадывающееся в чертах непонятное мне напряжение.

Не понимая, что делаю, я протянула руку. Конечно же, он заметил это, но ничего не сказал и даже не шевельнулся. Пальцы мои замерли в миллиметрах от его лица. А что, если он не любит подобного или сочтёт за вольность? Глупость какая… Я всё-таки дотронулась до него. Щетина тут же мягко кольнула подушечки, и это запустило по моему телу некий слабый электрический разряд. Вандор по-прежнему молчал, и я провела к уголку его рта. Затем к скуле и подбородку.

Наконец он перехватил мою руку и сжал пальцы. Не сильно. Но это всё равно напугало меня и заставило сердце заколотиться чаще. Я думала, он скажет, чтобы я не делала подобного, однако Вандор провёл по костяшкам моей кисти большим пальцем, а затем снова сжал.

– У тебя красивые руки, – проговорил он, глядя мне в глаза. – И очень красивые пальцы. Длинные.

Я смотрела на него, не зная, что на это ответить. Пальцы у меня и правда были длинные – в музыкальной школе мне говорили об этом. Но слышать подобное от этого мужчины, от моего хозяина…

– Спасибо, – выдавила смущённо.

– Где ты научилась играть на пианино? – спросил он, снова заставив меня испытать некую неловкость.

Пианино… Комната с обоями с цветочным орнаментом, засохшие цветы в вазе… Кое-как я заставила себя отогнать воспоминания о произошедшем в тот день. Не надо. Лучше вычеркнуть это, забыть. И если уж он сам спрашивает…

– В детском доме, – честно сказала я. – У нас была музыкальная школа, где девочки учились по нескольким предметам. Кто-то на скрипке, кто-то на флейте. Я вот на фортепьяно.

– Ты хорошо играешь, – проговорил он, и я вновь не нашлась с ответом.

– Мне нравится музыка, – призналась я.

Он слегка прищурился и, выпустив мои пальцы, приподнялся на локте. Мне показалось, что Вандор собирается встать, но он лишь взял с тумбочки мобильный и, посмотрев на дисплей, отложил обратно. Не знаю, имела ли я право спрашивать… Мои права были вообще не очень мне понятны, но постоянно молчать…

– Эта комната… с пианино… – нерешительно заговорила я. Вандор на меня не смотрел, даже не повернулся, однако слышал безусловно. – Что это за комната?

Задав вопрос, я умолкла. Не знала, какой ждать от него реакции. С другой стороны, это просто вопрос, на который он, если не захочет, не станет отвечать. Судя по тому, что в комнате царила тишина, он действительно не хотел. Моя нерешительность и волнение перешли в лёгкое разочарование. Понятно. Не моего ума дело. Смирившись, я перевернулась на живот и вытянулась на постели. Шторы были задвинуты плотно, и в спальне царил полумрак. Почти тут же на спину мне опустилась ладонь, и два пальца, чуть надавливая, прошлись по позвоночнику до самого копчика.

– Это комната моей матери, – услышала я и тут же повернула к Вандору голову.

– Матери? – глупо переспросила я. – А почему… почему она… другая? Не такая, как весь дом?

Он снова смотрел на меня пристально и задумчиво, как бы невзначай лаская мои позвонки. Я же понимала, что задаю вопросы, задавать которые не следует. Комната его матери… Только где тогда его мать, если комната выглядит вырванным из прошлого клочком памяти?

– Не важно, – проговорил он так, что я поняла – тема закрыта. По крайней мере, на сегодня.

Я заставила себя угомониться. Запихнула поглубже желание узнать о нём больше, о его прошлом и выдохнула. Уголки его рта дрогнули в едва наметившейся улыбке, и он проговорил с лёгким смешком:

– Вот думаю, трахнуть тебя или нет?

И что я должна ему сказать?! Сердце у меня бухнуло, кровь залила не только щёки, но и шею с грудью. Мне показалось, что порозовели даже плечи. Он же, заметив это, ухмыльнулся.

– Если займусь тобой сейчас, опоздаю на важную встречу. – Ладонь замерла, а после он тронул мой подбородок и приподнял голову. – А если не займусь…

Он тронул мою нижнюю губу, и рот его снова искривила усмешка. В следующий миг он подмял меня под себя: горячий, тяжёлый и готовый подчинять. Член его, огромный и твёрдый, упёрся в меня. Я нервно выдохнула. Сейчас, когда он не был слишком резким и грубым, и я не чувствовала волнами захлёстывающего меня отчаянного страха, происходящее не казалось столь ужасным. Боже… это вообще не казалось мне ужасным! Я ощущала, как внутри мне становится тепло, как тянет живот, бёдра, а грудь начинает тихонько ныть. Разум подавал бесконечные сигналы о том, что подобного быть не должно, но ведомое инстинктами тело откликалось.

Разум… Я понимала, что не должна терять себя, должна оставить себе хоть что-то от самой себя. Этот мужчина: беспринципный, властный, жестокий, не ценящий жизней подобных мне, вовсе не тот, на кого бы мне стоило реагировать вот так, но… Он – мой хозяин. И выбора у меня нет. Так может быть, оно и к лучшему? В конце концов, по моей просьбе он забрал из питомника Стэллу, а потом не отдал её… И сейчас… Я прикрыла глаза, ощутив на груди его влажный жадный рот. Втянув сосок, он прихватил его зубами – не сильно, но так, что я ощутила смешанную с невозможным удовольствием боль.

– Господи, Вандор… – застонала я, выгибаясь ему навстречу, и запустила пальцы в волосы.

Он снова прикусил, обвёл языком, а после несколько раз коснулся самым кончиком. Отстранился и подул на влажную кожу.