Нимфа - Мишель Яффе

Бэзил с облегчением вздохнул и добавил;

— То, что говорит Тия, сущая правда. Мы завтракали здесь в гардеробной. Как вы можете заметить, в этой комнате нет ни единого окна с видом на конюшню или на «Курятник». Так что мы просто не могли ничего видеть.

— А я лично считаю, что и видеть было нечего, — заявила Констанция и снова склонилась вперед, демонстрируя декольте, очевидно, с целью возместить недостаток визуальных ощущений.

Эта демонстрация была рассчитана на Криспина, который к тому времени снова стал поглядывать на часы, но обрела восхищенного зрителя в лице Ральфа, в этот момент появившегося в дверях снова.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — начал он, исполняя серию куртуазных поклонов, но не отрывая взора от роскошной груди хозяйки. — Я вернулся только для того, чтобы сообщить, что опасаться вам больше нечего.

— Опасаться? Чего? — переспросил Бэзил, раздражаясь оттого, что Ральф слишком откровенно пялится на его мачеху.

— Убийцу, — ответил Ральф, обращаясь к ложбинке между двумя полными грудями Констанции. — Софи Чампьон. Она заточена в Ньюгейте, так что тревожиться больше не о чем.

Резкий звук, с которым Криспин защелкнул крышку своих карманных часов, вывел Ральфа из оцепенения и отвлек от созерцания женских прелестей.

— Извините, Констанция, — с обворожительной улыбкой сказал Криспин. — Но мне пора идти. У меня важная встреча в городе, — непринужденно соврал он. Обещание в ближайшее время провести с Констанцией целый вечер, несколько тяжелых вздохов из-за нежелания покидать ее гостеприимный дом, каскад искренних сожалений и извинений — и Криспин оказался на свободе. Он выглядел остроумным и галантным, исполняя ритуал прощания, на самом же деле в душе у него клокотала ярость, равной которой он никогда не испытывал.

Глядя на то, с каким хладнокровием держался Криспин, трудно было предположить, что его занимает сколько-нибудь важная проблема. Казалось, самое серьезное, о чем может думать человек с таким выражением лица, это фасон камзола, который он собирается заказать портному. Но это лишь на взгляд постороннего. А Фортуна прекрасно знала своего хозяина, поэтому стоило ему взять в руки вожжи, как она галопом сорвалась с места. Криспин гнал ее во всю мочь по направлению к Пикеринг-Холлу, огибая углы на опасно близком расстоянии. С каждым ударом подков по мостовой сердце Криспина тяжелело, а челюсти сжимались все сильнее. Часы показывали половину двенадцатого, когда он влетел на задний двор Пикеринг-Холла и спешился. Взбежав по лестнице через две ступеньки и даже не постучав в дверь, он ворвался в кабинет Лоуренса и застыл перед его столом.

— Где она? — мрачно спросил он.

— Прошу прощения, джентльмены, — сказал Лоуренс, обращаясь к четверым присутствовавшим здесь господам. — Похоже, что у Сандала истерика.

— Черт тебя побери, Лоуренс! — Криспин ударил кулаком по столу Лоуренса, и остальные его визитеры мгновенно испарились. — Где она? Я должен видеть ее немедленно. — Что-то в лице друга неприятно поразило Криспина, и он вдруг обмяк, словно получил предательский удар в живот. — Что ты с ней сделал, Лоуренс?

— Ничего. Она в полной безопасности, — со странной улыбкой заверил его тот.

Прежде чем Лоуренс успел еще что-то сказать, Криспин обошел вокруг стола и, схватив его за ворот камзола, прижал к высокой спинке кресла.

— Где она, Лоуренс?

— В Ньюгейте, — после недолгого колебания спокойно отозвался тот.

— Мерзавец! — сквозь зубы процедил Криспин, качая головой, после чего без единого слова выпустил Лоуренса и пошел к двери.

— Криспин, — сказал ему вслед Лоуренс, поднимаясь с кресла, — у меня не было выбора. Я не мог отказаться.

Криспин презрительно усмехнулся:

— Никогда не думал, что наша дружба для тебя всего лишь еще один товар, который можно при случае выгодно продать. Ты говоришь, что не мог отказаться. Сколько же они предложили тебе? Неужели Шотландию?

— Сколько они заплатили, не важно. — Лоуренс подошел к нему вплотную. — Дело в том, что они пришли ко мне за час до того, как здесь появился ты. Они предполагали, что ты захочешь спрятаться у меня, и подготовились заранее. Как только ты переступил порог моего дома, ловушка захлопнулась. И я не мог этому помешать.

. — Ты мог предупредить нас, когда мы пришли. Кристофер мог подать нам какой-нибудь знак, — с обманчивым спокойствием отозвался Криспин.

— Как ты не понимаешь, что они все время следили за мной, как и за тобой. У меня не было возможности ничего сказать ни Кристоферу, ни Киту, ни кому бы то ни было еще. Когда мы разговаривали на лестничной площадке, за дверью находился стражник с пистолетом, который держал меня на мушке. Меня предупредили, что, если я подам тебе какой-нибудь знак, они станут стрелять.

Криспин посмотрел на друга из-под прищуренных век и саркастически заметил:

— Конечно, после всего того, что мы друг для друга сделали, я не вправе был ожидать, что ты станешь рисковать жизнью ради меня.

— Дело не во мне, болван. Они сказали, что станут стрелять в Софи.

Криспин на мгновение замер, и Лоуренс представил себе, какую ужасную сцену рисует он в своем воображении. Но задерживаться на ней не было ни смысла, ни времени.

— Нужно переодеться, — заявил Лоуренс, вторгаясь в ход мыслей друга.

— Переодеться?

— Нам придется изменить внешность, когда мы отправимся вызволять ее, — пояснил Лоуренс и поспешил добавить: — Если, конечно, ты возьмешь меня в помощники. Они не должны узнать людей, освободивших Софи. Прежде всего потому, что ни ты, ни я не хотим, чтобы они и на этот раз догадались, где ее искать.

— Да, это верно, — согласился Криспин.

Настольные часы в кабинете Лоуренса пробили двенадцать раз, когда с заднего двора Пикеринг-Холла выехали двое бородатых матросов, которые держались верхом на лошадях слишком непринужденно для морских волков. Не размышляя об этом, они пришпорили коней и галопом помчались к Ньюгейту.

Глава 10

— Это Софи Чампьон, — уверенно заявила хрупкая женщина с карими глазами и золотисто-каштановыми волосами, источавшими слабый аромат гвоздичного масла. — Я никогда не забуду ее запах.

— Но Софи Чампьон не преступница, — возразила маленькая розовощекая дама. — Она никогда не была в тюрьме, потому что не совершала ничего противозаконного. Спроси у нее сама, Хелена.

Первая кивнула своей розовощекой подруге и обратилась к Софи:

— Что вы можете сказать по этому поводу, мисс Чампьон?

Какое-то время Софи лишь недоуменно моргала. Она была так огорошена запиской Октавии, что не обратила внимания на то, что ее перевели в другую камеру, где помещались еще шесть женщин. Теперь они обступили ее и пристально разглядывали, ожидая ответа.