Легкокрылый мотылек - Люси Гордон

— Если бы я мог говорить все, что думаю, то сказал бы ему, что ради тебя я мог бы махнуть рукой на любую угрозу и принести любую жертву, и назвал бы это еще небольшой ценой. Потому что здесь вообще не может быть никакой цены. Если только тебе не отдадут это даром.

Пеппе сдавила пальцами виски, стараясь не заплакать:

— Но мне нечего тебе дать…

— Это неправда. Ты уже дала мне то, что значит для меня больше, чем все остальное. Если бы ты была более щедрой, это мог бы быть вообще самый ценный в мире подарок. А если нет, ну что ж… Я буду жить, зная, что мне удалось встретить самую прекрасную на свете женщину. Если ты не выйдешь за меня замуж, я буду жить один, мечтая о тебе. Ты хочешь, чтобы я был одинок? Ты так мало меня любишь, что готова обречь на это?

— О нет, — прошептала Пеппе. — Я люблю тебя… Просто какая-то моя часть… О, если бы только я могла… если бы могла…

Все в ней так и звало броситься ему в объятия. Если бы только она могла найти в себе силы сделать этот последний шаг! Последний шаг в неизвестность.

Но разве это неизвестность? Да, ее жизнь была бы наполнена проблемами и трудностями, но также и любовью…

«Никто не знает будущего. Ты можешь только любить и делать все, что от тебя зависит».

Слова Ди так ясно прозвучали в голове, что Пеппе испуганно выдохнула и инстинктивно огляделась по сторонам.

— Где ты? — прошептала она.

«Здесь, — прозвучал голос. — Здесь, там, всюду. В твоем сердце».

— Что такое? — спросил Роско.

— Никто не знает будущего, — медленно повторила Пеппе. — Ты можешь только любить и делать все, что от тебя зависит. — Она это знала.

Роско положил к ее ногам все, чем он был, все, что имел, все, чем когда-либо он мог стать. Никто не мог сделать большего. Теперь будущее было в ее руках.

— Роско, — сказала она, потянувшись к нему, — если бы я только могла…

— Но ты можешь. Ты можешь, если поверишь. Мы сделаем это вместе, потому что теперь я знаю способ.

Хормейстер опустил руки, делая паузу перед тем, как начать новую песню. Роско тронул его за рукав и сказал несколько слов. Хормейстер кивнул. Через несколько секунд зазвучали первые такты мелодии.

— Нет… только не эту! — взмолилась Пеппе.

— Именно эту, — твердо сказал Роско. — Ту, что преследует тебя. И теперь, когда мы оба потерпели поражение, перед нами открылся новый путь. Разве ты не видишь?

— Вижу, но… — Ей по-прежнему было страшно.

— Никаких «но»! Начиная с этого момента, мы все будем делать вместе, включая и это. Особенно это. Поэтому теперь мы вместе споем эту песенку. Поняла?

— Да, — прошептала она. — Поняла.

— Тогда давай. Пой! Я приказываю тебе. Спой со мной за нашу надежду!

Вокруг них голоса набирали силу, возносясь все выше, сливаясь со светом, что струился на них от звезды, сияющей на вершине.

Дитя родилось на рассвете

Под утренней звездой.

— Пой, — сказал он. — Пой со мной.

Неожиданно она почувствовала, что сможет это сделать, опираясь на его руку в поисках силы, которую только он мог ей дать.

Воскресли все наши надежды

На новый день, на жизнь и на любовь.

Это было чудо, которое, как она думала, никогда не случится. Оно оттеснило страх и сделало ее свободной, хотя бы на то короткое время, что Роско был рядом с ней.

Она увидела в его глазах вопрос и кивнула. Их голоса зазвучали вместе:

Чтоб новый свет рассеял тьму

И всех нас возродил.

— Возродил… — прошептала Пеппе.

— Означает ли это, что ты выйдешь за меня замуж? — спросил он.

— Да. Я выйду за тебя.

Роско вынул из кармана маленькую коробочку, достал оттуда кольцо с бриллиантом и надел ей на палец. Пеппе изумленно выдохнула:

— Это… кольцо твоей матери?

— Она мне его подарила. Она сказала, что ее время носить его уже прошло, а твое как раз начинается. Это своего рода приглашение. Приглашение в нашу семью, а также… не знаю, как сказать…

— Она подарила его тебе. А не Чарли. Возможно, она хотела этим сказать, что ее сердце снова открыто для тебя.

— Возможно. Это принесло мне столько радости. Ты помогла нам понять друг друга. Больше никому я бы не отдал это кольцо. Только тебе. Ты можешь мне обещать, что будешь носить его всю свою жизнь?

— Я буду носить его столько, сколько ты захочешь.

— Всю свою жизнь, — твердо повторил он.

Продавец прошел мимо них, помахивая последней оставшейся у него веточкой омелы.

— Ну купите ее! — умоляющим голосом протянул он. — Тогда я смогу пойти домой.

Роско вытащил из бумажника первую попавшуюся купюру. Глаза продавца округлились. Он не стал медлить — отдав им веточку, тут же исчез.

— Ты помнишь, что сказала тому дураку, что упустил тебя из рук? — спросил Роско, поднимая над ее головой веточку.

— А сейчас… ты должен поцеловать меня, — тихо произнесла Пеппе.

Роско наклонил голову для их первого поцелуя после помолвки.

Они назначили день свадьбы сразу после Рождества. В церкви рядом с кладбищем, где они впервые встретились. Где были похоронены родные Пеппе. Накануне свадьбы они пришли на могилы Ди и Марка. Роско смахнул с надгробий снег, скрывавший улыбающиеся на фотографиях лица.

— Я рада, что они будут рядом с нами на свадьбе, — сказала Пеппе.

Роско кивнул:

— Они всегда будут частью нашей жизни. Потому что без них мы никогда бы не встретились. — Он хитро прищурился. — Как ты думаешь, я нравлюсь твоей бабушке?

— О да.

— Мне тоже так кажется.

Когда Пеппе пошла к могилам других своих родственников, Роско остался возле могилы Ди. Ему хотелось поговорить с ней.

— Вы оказали огромное влияние на ее жизнь. И на мою тоже. Без вас она не была бы такой. А значит, и я не был бы так счастлив. Благодарю вас от всего сердца. — Он отступил назад. — Увидимся завтра на свадьбе. Надеюсь, вы оба получите удовольствие, — сказал он и пошел искать женщину, которую любил больше жизни, чувствуя, как две пары глаз смотрят ему вслед.

Роско улыбнулся. Он непременно расскажет об этом Пеппе.