Вы сотворили нас - Клиффорд Саймак

– Тогда давайте, – сказал я. – А то день у меня выдался тяжелый, и сейчас я с удовольствием вздремнул бы – часиков этак двадцать. В том случае, разумеется, если есть место, где можно было бы прилечь.

– Конечно, есть, – отозвался он. – Вон там, между валунами, куча листьев. Принесены осенними ветрами. Место спокойное, и вы можете поспать, сколько угодно.

– А гремучие змеи, – поинтересовался я, – входят в комплект спальных принадлежностей?

– За кого вы меня принимаете? – возмутился Дьявол. – Думаете, у меня нет чести и я могу устроить вам ловушку? Клянусь, пока вы не проснетесь, никто не попытается вредить вам.

– А после этого? – спросил я.

– А после этого, – сказал он, – вам придется пройти через последнее испытание, чтобы соблюсти правило трех. Можете спокойно отдыхать, зная, что в какую бы переделку вы ни попали, мои лучшие пожелания на вашей стороне.

– Ладно, – согласился я, – раз уж никак нельзя от этого избавиться… А вы не замолвите за меня словечко? Я несколько подустал. Не думаю, чтобы сейчас я справился еще с одним морским змеем.

– Обещаю вам, – заверил Дьявол, – что это будет не морской змей. А теперь перейдем к делу.

– Ладно, – сказал я. – Так что у вас на уме?

– На уме у меня, – с некоторым раздражением проговорил Дьявол, – эти вздорные фантазии, которыми вы нас кормите. Не можете же вы ожидать, что мы сможем создать какую-нибудь жизнеспособную систему на основе всей этой туманной болтовни? Птички-пташечки взгромоздились на ветку и вопят: «По-моему, я видела сговорчивого болтуна – видела, видела, видела!» – а внизу, на земле, глупый кот злобно смотрит на пташек с полубеспомощным, полувиноватым видом. Где, спрашиваю я вас, скажите честно, где можем мы найти какую-нибудь порядочную личность в такой ситуации? Для начала вы дали нам солидное и весомое основание, состоявшее из твердого убеждения и здоровой веры. Но теперь вы полюбили шутовство, вы даете нам характеры невероятные и слабые одновременно, а такой материал не только не усиливает нас, но и подрывает все, что мы успели сделать в прошлом.

– Вы хотите сказать, что обстановка у вас была бы здоровее, продолжай мы верить в дьяволов, призраков, гоблинов и им подобных?

– Значительно более здоровая, – сказал Дьявол. – По крайней мере, если вера будет искренней. Но теперь вы превращаете нас в шутов…

– Не в шутов, – возразил я. – Не забывайте, что по большей части люди и не подозревают о реальности вашего существования. Да и откуда им знать, если вы убиваете всех, кто заподозрил о существовании вашего мира?

– Именно это, – горько заметил Дьявол, – вы и называете прогрессом. Вы можете делать почти все, что пожелаете, а желаете вы очень многого, и в то же время набиваете себе головы безрассудными ожиданиями, а времени на то, чтобы оглянуться, задуматься над личными ценностями, например, над собственными недостатками, у вас никак не находится. В вас нет опасения…

– Есть и страх, и множество опасений, – сказал я. – Все дело в том, чего именно мы боимся.

– Вы правы. Атомные бомбы и НЛО. Нашли же чего бояться – свихнутые летающие тарелки!

– Возможно, это лучше, чем дьявол, – напомнил я. – С НЛО человек может достичь взаимопонимания, с дьяволом же – никогда. Вы слишком коварны.

– Таково знамение времени, – пожаловался Дьявол. – Механика вместо метафизики. Поверьте мне, в нашем печальном мире существуют целые орды НЛО, множество отвратительных сооружений, населенных всеми видами грозных инопланетян. Но в них нет того честного ужаса, который присущ мне. Хитрые твари, но в них нет никакого смысла.

– Возможно, для вас это плохо, – согласился я, – и я могу понять вашу точку зрении. Но не знаю, чем тут можно помочь. Если не считать отсталых в культурном отношении регионов, вы найдете не слишком много людей, верящих в вас достаточно искренне. Разумеется, временами о вас говорят. Говорят: «к черту!» или «кой черт это сделал?» – но при этом, по большей части, о вас даже и не помышляют. Вы превратились в не слишком крепкое, прямо скажем, ругательство. Оно не заключает в себе веры в вас. И это необратимо. Не представляю себе, чтобы это положение можно было изменить. Вы не можете остановить прогресс человечества. Вам остается лишь ждать, что будет дальше. Может быть, что-нибудь и сработает в вашу пользу.

– Думаю, кое-что мы все-таки сделать можем, – возразил Дьявол. – Мы не станем ждать. Мы и так уже слишком долго ждали.

– Не представляю себе, что вы имеете в виду. Не можете же вы…

– Я не собираюсь раскрывать вам свои планы, – заметил он. – Вы слишком умны и обладаете той грязной, ласковой и беспощадной проницательностью, на которую способен лишь человек. Я говорю вам так много только затем, чтобы впоследствии вы смогли понять кое-что – и тогда вы, возможно, проявите некоторое желание сотрудничать с нами.

С этими словами Дьявол исчез в облаке серного дыма, а я остался один на вершине холма и смотрел, как дым этот медленно уносило ветром куда-то на восток. На ветру меня пробрала дрожь, хотя на самом деле было совсем не холодно. Холод исходил скорее от общества, в котором я находился.

Земля вокруг была пустынна – и освещалась она бледной, безмолвной, пустынной и зловещей луной.

Дьявол говорил о подстилке из нанесенных ветром листьев, лежащей между валунами, – я поискал и обнаружил ее. Я порылся в ней, но змей не было. Я и не думал, что они тут окажутся; Дьявол не производил впечатления дешевого обманщика. Я забрался в это углубление между камнями и поудобнее устроился на листьях.

Лежа здесь во тьме, я под стоны ветра с благодарностью думал о том, что Кэти дома и в безопасности. Я говорил ей, что мы оба как-нибудь ухитримся вернуться, однако в тот момент не мог и мечтать, что через какой-нибудь час она окажется в безопасном и надежном месте. И не имеет ни малейшего значения, что я не приложил к этому никаких усилий. Это было делом рук Дьявола, и хотя двигало им отнюдь не сочувствие, я обнаружил, что Думаю о нем не без некоторой благодарности.

А еще я думал о Кэти; мысленно представлял себе ее лицо, повернувшееся ко мне и освещенное пламенем, горящим в ведьмином очаге; пытался восстановить в памяти счастливое выражение, проступившее тогда на лице девушки. Однако выражение это было слишком неуловимым, и мне никак не удавалось зримо представить его себе. Должно быть, так я и уснул среди тщетных попыток.

И проснулся в Геттисберге.

14

Что-то толкнуло меня, я мгновенно проснулся и так быстро выпрямился, что стукнулся головой об один из валунов. Сквозь брызнувшие из глаз искры я рассмотрел склонившегося надо мной человека, который в свою очередь разглядывал меня. В руках он сжимал ружье, ствол которого смотрел в мою сторону, однако не создавалось впечатления, чтобы он прицеливался или тем более собирался стрелять. Скорее всего, он воспользовался ружьем просто чтобы разбудить.