Рай с привкусом тлена - Светлана Бернадская

любезный дон Диего! — выкрикнул вдруг полноватый мужчина, одетый в легкую льняную рубашку и просторные штаны. От раба его отличали лишь отсутствие ошейника да перекинутый через плечо объемистый кошель. — Давненько мы не имели удовольствия видеть вас тут. Решили присмотреть себе парочку новых рабов?

— Моя невеста, донна Вельдана, — Диего галантно кивнул в мою сторону и взял меня за руку, — хочет приобрести себе горничную. Грамотную и молодую. У тебя есть такая, Кайро?

— Когда это у Кайро не было того, что нужно господам, благородный дон Адальяро? Для такой очаровательной невесты подберем самый лучший товар! И когда свадьба? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Уже завтра, — улыбнулся Диего. — Не могу дождаться.

— Счастливчик, — подмигнул ему торговец и щелкнул пальцами кому-то в сторону большого крытого шатра. — Приведи-ка Лей.

Мое сердце быстро забилось, когда помощник торговца вывел из шатра девушку, которой вскоре предстояло стать свободной. Она имела ухоженный вид, ее темные вьющиеся волосы были заплетены в простую косу, она и правда выглядела молодой и красивой, но правую щеку наискосок пересекал уродливый рваный шрам.

— Э-э-э… Кайро? Ты пытаешься подсунуть нам порченый товар? — нахмурился Диего.

— Что вы, сиятельный дон! — огорчился Кайро. — Эта девушка — одна из лучших рабынь на этом рынке! Говорит на всех известных в мире языках.

— А на северном наречии? — не удержалась я, обращаясь к девушке на родном языке.

Но девушка лишь испуганно посмотрела на своего хозяина.

— Ответь госпоже, Лей.

— Я знаю северное наречие, госпожа, — послушно ответила рабыня почти без акцента.

— Она умеет читать и писать — то, что и требовалось вашей невесте!

— Но у нее шрам на лице, — Диего все же выглядел недовольным.

— Это не страшно, — поспешила вступиться я, — сколько хотите за нее?

— Э-э-э… только ради вас, госпожа, в качестве подарка на свадьбу… отдаю задаром! Всего три золотых.

— Что?! — возмутился Диего. — Да это грабеж! Продавать уродину по цене постельной рабыни!

— Если вам понадобится, то в постели она тоже хороша, — прищелкнул языком Кайро, оглаживая Лей по спине, — а в темноте шрама не видно. Испробуйте — и не пожалеете, дон Адальяро.

— Мне шлюха ни к чему, — гордо пожал плечами Диего, — я завтра женюсь. Но ты должен сделать скидку за этот изъян! Ведь я буду вынужден смотреть на нее днем! Один золотой, и ни контима больше.

— Не надо, — я положила руку на плечо Диего, — я заплачу сколько требуется.

— Нет, я куплю ее для тебя, — жених упрямо приподнял подбородок, — в качестве свадебного подарка. — И снова нахмурился, повернувшись к работорговцу. — Так и быть, два золотых.

— Разве вам жалко денег на подарок невесте, благородный дон? — хитро прищурился Кайро. — Рабыня стоит гораздо дороже. Три золотых — и смена одежды вместе с ошейником в придачу.

Диего сердито запыхтел, но торг был окончен. Девушку передали мне вместе с оформленной купчей. Я украдкой взглянула на Джая: его лицо было бесстрастным и отрешенным, как на Арене, но плотно сжатые губы и потемневшие глаза выдавали клокочущий в нем гнев. Тем не менее он вел себя пристойно и пока не давал поводов для беспокойства.

К счастью, ни один из телохранителей не пригодился: никому и в голову не пришло задирать на улице благородного дона и его леди. Рабыне, правда, на задках кареты места не нашлось, поэтому ее усадили спереди, возле кучера.

Уже дома Сай помогла Лей искупаться, переодеться в чистую одежду и отвела в комнату, которую выделила для моих рабынь Изабель. Я не позволила Хорхе, который после инцидента на кухне поглядывал на меня с затаенной злобой, заклеймить Лей и отправила его восвояси. Разумеется, я ожидала, что он пожалуется на меня хозяйке, но завтра наша с Диего свадьба, и Изабель наверняка не захочет портить мне настроение нравоучениями о нарушении правил.

Отправив Сай на кухню за едой для моих рабов, я вошла в комнату к Лей и приветливо улыбнулась. Девушка тотчас встала на колени и смиренно опустила голову.

— Поднимись, Лей, — сказала я мягко на северном наречии, — сегодняшний день будет твоим последним днем в рабстве.

Девушка так растерялась, что забыла выполнить приказ. Я смотрела на нее и не могла понять, что с ней творится. Ее большие черные глаза наполнились ужасом, она начала мелко дрожать, губы то открывались, то закрывались, не издавая ни звука. В конце концов она рухнула на пол всем телом и зарыдала:

— Не убивайте меня, госпожа, прошу вас!

Меня обдало холодом.

— Встань, Лей. Я не собираюсь тебя убивать. Напротив, хочу отпустить на свободу.

— Что? — она неловко поднялась и распахнула наполненные слезами глаза еще шире. — На свободу? Но, госпожа… прошу вас, не гоните меня! Я много умею… я вам пригожусь… Я буду послушной, обещаю… Я не слишком много ем, и я…

— Лей, — потрясенная, я сжала ее дрожащие пальцы в ладонях, — успокойся. Я купила тебя для того, чтобы никто другой больше не считал тебя своей собственностью! Разве ты не хочешь стать свободной?

— Нет, госпожа, — Лей отчаянно замотала головой, — прошу вас, не гоните! Если хотите наказать меня, накажите, но оставьте при себе! Я сделаю все, что захотите… я умею… я могу…

Я не знала, что и сказать.

— Успокойся, Лей, прошу тебя. Если хочешь, оставайся — тебя здесь никто не обидит. Немного поживешь в поместье, привыкнешь, а потом снова поговорим. Хорошо?

— Благодарю вас, добрая госпожа, — Лей вновь опустилась на колени, заливаясь слезами — насколько я могла судить, это были слезы искренней благодарности.

Я ничего не понимала.

Рабыня не хочет на свободу?

Вскоре Сай принесла еды, и я оставила девушек одних. Возможно, между собой у них лучше получится договориться.

А в моих покоях почти сразу началась суматоха: приехала модистка и привезла свадебное платье. Сцепив зубы, я отдала себя в руки портних и Изабель, снова превратившись в безмолвный манекен для примерки.

У меня из головы не выходила реакция Лей на мое щедрое предложение. Да что с ними со всеми не так, в этой Саллиде?

Жизнь день за днем все больше превращается в густой, вязкий кисель. Чувствую себя не Вепрем, а жиреющим от безделья боровом, которого готовятся заколоть на зиму.

Раны заживают. Целая неделя без новой боли. Без новых пыток и наказаний. Райская жизнь для раба. Только отчего-то тошно на душе.

Поначалу она заглядывала ко мне часто, дважды в день. По-прежнему обходилась со мной ласково, и все же благоразумно держалась на расстоянии. Но потом, похоже, ей надоело быть сиделкой при рабе, и она предоставила меня себе самому и своей рабыне.

Дала мне книги. Откуда она могла знать,