Путь гладиаторов (СИ) - Ольга Ружникова

Совсем другое дело — женщина, уже познавшая несчастливое замужество. Успевшая разочароваться в недалеком супруге!

Только такая сумеет оценить настоящего кавалера. Храброго и гордого! С острым умом и нежной, возвышенной душой!

Только откуда в наше время возьмутся столь благородные дамы? Подлинные жемчужины красоты и изящества!

Чистые, нежные и возвышенные цветы не растут в грязи. В несчастную эпоху, ставшую для Леона тюрьмой. Здесь остались лишь бесцветные породистые девицы и вульгарные пышнотелые служанки.

Полина — исключение, но как же она далеко! Да и пойдет ли любимая за Леона? Не вызовет ли подозрение брак мачехи с пасынком? После столь странной смерти ее мужа… и его отца?

Слава Творцу, за ужином секретаришки не оказалось. По словам дяди, милейший Дарлен взял в конюшне лошадь. (Наверняка смирную — такие, как он, только за столом хорохорятся!) И уехал в ближайшее селение.

Вот и хорошо. Только хозяйского коня Леон бы всякому встречному-поперечному не дал.

Ладно, лошадь — дядина. Значит, дело — тоже его. Хоть эта наглая, подчеркнуто вежливая рожа маячить перед глазами не будет!

Но стоит убрать подальше от тонкого и чувствительного человека одну неприятность — как он тут же заметит другую. Меньшую — и потому дотоле невидимую.

Теперь тревогу вызывает дядина воспитанница. Почему — непонятно…

Красивая. Правда — малоразговорчивая. Ирии бы такой быть!

Пожалуй — слишком застенчива. И похожа на кого-то…

Вчера Леон ее даже толком не разглядел. Спать хотел, о пышке Жюли думал. Да и в обед больше за секретарем следил. Чтобы тот опять же за Жюли ухлестывать не начал.

А теперь…

Да, похожа. На…

Ледяной пот прошиб насквозь. Даже прежде, чем обжигающая Вечным Пламенем Бездны мысль достигла неверящего рассудка.

Юная Мари — почти точная копия Ирии! Давно утонувшей в Альварене.

Почти? Да дядина воспитанница вполне может быть покойной девицей Таррент. Просто с другим цветом волос…

Мертвые возвращаются, чтобы найти убийц.

Но Леон же… Он же не…

Комната вздыбилась — и поплыла в туман безумия. Потолок рванулся навстречу…

Леон всё объяснит! Она же его сестра…

Но Ирия никогда не умела ни выслушать, ни понять.

— Ири!.. — в ужасе прошептал он. Пытаясь в ало-фиолетовом мареве поймать ее взгляд…

Туман сливается в сплошной черный мрак. Смазанным пятном мелькнуло дядино лицо. Непривычно бледное. Кажется — встревоженное.

И удивительно похожее сейчас на материнское…

2

Ну конечно! Дядя — материн брат. И его дочь, соответственно, похожа на Ирию. Почему бы им и не унаследовать общие семейные черты?

И не так уж сходства и много. У Мари, в отличие от Ирии, такое хорошенькое личико…

Злоба вообще девицам не идет. В отличие от кротости и послушания.

И уж сестра точно не забежала бы навестить приезжего кузена. А вот Мари…

Так трогательно…

Да и вообще! У дядиной воспитанницы смоляные, а не светлые волосы. И бархатно-карие, а не яростно-зеленые глаза.

Теперь стыдно и вспоминать о злой шутке судьбы. Ее сыграли многодневные тревога и опасность. Вкупе с обманом свечей.

При свете солнечного дня Леон не ошибся бы! Но фальшивая ложь горящего воска скрывает морщины стареющих кокоток и придает чужим лицам черты навек потерянных близких.

Свечи лгут. Свечи и луна!

Впрочем, даже это зло — на пользу. Теперь разговор с дядей откладывается на неопределенное время. Вместе с так и не придуманными объяснениями.

Только бесчувственный зверь станет мучить серьезными беседами еле живого!

Болеть Леон любил с раннего детства. Вокруг наследника лорда сразу вертелась толпа заботливых слуг.

Но оказывается — в гостях хворать еще приятнее!

Мари навестила гостя совсем недавно. И обещала заходить каждый день.

Жюли — и так почти всегда рядом.

А дядя и тетя так трогательно волнуются! Действительно — по-родственному. И в самом деле любят. А Леон-то сомневался…

Нет, правду им говорить нельзя. Но как же хорошо — когда есть любящая родня! Забоится — и при этом не пытается командовать, указывать, что делать… В отличие от родителей.

Юноша сладко потянулся под одеялом. И почему раньше не догадался приехать к дяде? Ведь так устал от одиночества и забот о замке и семье! Новый лорд Таррент — слишком молод, чтобы быть один. Кто-то должен о нём заботиться… Хоть какое-то время, пока Леон не окрепнет!

А может, посоветоваться с дядей и насчет Полины? Про смерть отца — ни слова. Всё оставить, как есть. Но о любви-то рассказать можно…

Или нет? Ив Кридель сразу догадается обо всём?

А как нужен, просто необходим совет взрослого человека! Более опытного.

Дядя Ив уже двадцать пять лет живет в любви и согласии с тетей Жанеттой. Сам Леон никогда не влюбился бы в женщину с такой невзрачной внешностью, но Иву Криделю большее ведь и не светило. Он и в молодости не отличался красотой. Как и богатством.

Жить бы так же счастливо с Полиной! Тогда всё, что произошло, случилось не зря. Всё встанет на свои места. Всё можно будет оправдать!

Тогда отец и Ирия умерли, а Эйда ушла в монастырь, чтобы по-настоящему достойные члены семьи обрели наконец счастье. Никто ведь не возмущается, когда в балладе гибнет половина менее важных и благородных персонажей? Раз без этого невозможно счастье главных героев?

И ведь — действительно. Лучшие годы отца остались позади. Даже Полина не смогла вернуть ему вкус к жизни! Последние полтора года Эдвард Таррент не жил, а мучился. А с ним страдала и ни в чём не повинная супруга! Она ведь так жестоко обманулась в муже! Приняла мрачного нелюдима за героя. Как сам Леон — Мари за Ирию.

Эйде уже никогда не светило достойное замужество. Разве только купить ей супруга. Но такое выставляет семью на посмешище еще сильнее, чем женщина, позволившая себя обесчестить.

Ирия струсила перед эшафотом. Эйда не пожелала заколоться кинжалом. За что Леону такая семья?

И какой ужас ощутила Полина! Когда осознала, в какое шакалье логово завела ее даже не любовь — иллюзия, прикинувшаяся ею. Единственным на всю жизнь чувством!

Немудрено, что теперь бедняжка колеблется. Кто угодно захочет разорвать родственные связи с подобным домом!

Ирия… Только безумный пожелает такую супругу! А если бы ее не обвинили в убийстве? Ведь тогда в монастырь, где сестре хоть немного смирили бы нрав, ее пришлось бы тащить силком! Еще и платить какому-нибудь конюху, чтобы подтвердил, какая она дрянь. Потому что ее настоящего любовника не поймаешь. Когда нужно, Ирия могла быть змеей не хуже матери.

Леон содрогнулся,