Заря Амбера - Роджер Желязны

— Мальчик мой, не стоит так сожалеть о Логрусе, — сказал Дворкин, похлопав меня по плечу. — Ты вырос без него. Не может же тебе недоставать того, чего у тебя и так никогда не было.

— Да ну! Не может, значит? — Меня захлестнула бешеная ярость, и разум лихорадочно заработал, собирая воедино все прегрешения Дворкина против меня — а потом хлынули слова. — А ты знаешь, что это такое — расти в Илериуме без отца? Да, ты там был, но для тебя все это было ненастоящим. А ты понимаешь, насколько одиноким я оказался, когда мама умерла от Алой Чумы, а ты попросту исчез? Да ты просто представить этого не можешь! У меня не было никого — ни отца, ни матери, ни братьев, ни сестер, ни дядей, ни тетей. Вообще никаких родственников. Ни единой души! И вот теперь, десять лет спустя, ты выныриваешь невесть откуда и думаешь, что теперь все будет замечательно, потому что на самом деле, видите ли, ты мой отец, а вся моя жизнь до этого момента была ложью!

— Оберон… — прошептал Дворкин, отступая на шаг. Лицо у него сделалось пепельно-бледным.

— Так вот, она была настоящей! — завопил я. Меня трясло от ярости — А теперь… когда ты показал мне все эти чудеса… когда рассказал о Логрусе и всех тех силах, которые могут стать моими… теперь ты говоришь, что я никогда их не обрету! И что мне не может недоставать того, чего у меня никогда не было!

— Я… — начал было Дворкин.

Но я кричал громче.

— У меня никогда не было отца, и мне его недоставало! У меня никогда не было настоящей семьи, и мне ее недоставало! Я никогда не знал своих братьев и сестер, и мне не хватало их все детство. Всякий раз, когда я видел других детей, я вспоминал, чего я лишен! Не смей мне говорить, что мне не может недоставать того, чего у меня никогда не было — я знаю, каково это на самом деле!

— Возможно, я это заслужил, — тяжело произнес Дворкин. Он ссутулился и казался старым… старым, уставшим и избитым. Сейчас он и вправду выглядел на свои двести лет.

Меня кольнуло смутное ощущение вины, но я от него отмахнулся. Это Дворкин должен чувствовать себя виноватым! Это он лгал мне, лишил меня нормального детства, а теперь собрался лишить и всего остального!

Я слишком долго прожил в Тени. Довольно!

Я больше не позволю лишать себя своего достояния!

И я поклялся, что овладею Логрусом, чего бы это мне ни стоило.

Издалека донесся звон колокола.

— Пора ужинать, — негромко сказал Дворкин. А потом с горькой иронией взглянул мне в глаза и добавил: — Пора тебе познакомиться с остальными членами нашей маленькой счастливой семьи.

ГЛАВА 10

Пока мы петляли по коридорам, мне приходилось, к глубокому моему неудовольствию, опираться на руку Дворкина. К счастью, к тому времени, как мы подошли к обеденному залу, силы почти вернулись ко мне. Мы остановились перед дверью, посмотрели друг на друга, и я отвел руку Дворкина.

— Полагаю, мне следует тебя поблагодарить, — с горечью произнес я.

Воцарилось неловкое молчание. Первым его нарушил Дворкин.

— Себя не переделаешь, — без обиняков сказал он. — А ты еще в детстве был упрямым — просто никакого сладу.

— Тебя послушать, так получается, будто я честолюбив. А это не так. Я только хочу того, что принадлежит мне по праву.

— Я знаю, — согласился Дворкин, — и не виню тебя, мальчик мой. Я понимаю, что прошу многого… но все-таки, попытайся приспособиться, попытайся стать частью нашей семьи. Я знаю, это будет нелегко: никто не совершенен, а уж мы — и подавно. Но… мы все-таки стоим того, чтобы ради нас постараться. Мне нужно верить в это. Это помогает мне держаться.

— Ладно, — сказал я — Я… я постараюсь. Прямо сейчас и начну.

— Спасибо.

Дворкин распахнул дверь, и мы вступили в обеденный зал; стены здесь были обшиты дубовыми панелями, а над столом висела хрустальная люстра. У дальней стены примостился камин, и сейчас в нем, весело потрескивая, горел огонь, разгоняя сырость и холод.

Стол был накрыт на пятнадцать персон, но пока что за ним сидело лишь десятеро: Фреда, Эйбер, Пелла, Блэйзе и еще четверо мужчин и две женщины. Когда я вошел, все тут же повернулись в нашу сторону. Эйбер радостно заулыбался и помахал рукой.

Я тоже заставил себя улыбнуться и вежливо поздоровался со всеми разом. Нечего им знать, в каком я сейчас состоянии. Наши проблемы касаются, лишь Дворкина и меня. Мне вспомнилось предупреждение Фреды — «не доверяй никому из них». Если кто-нибудь из них узнает, что произошло в рабочем кабинете Дворкина, они могут попытаться использовать это против меня. И неважно, как я отношусь к своему отцу — этого я не допущу.

Локе и Дэвина я узнал, поскольку видел их на картах и еще во дворе, в момент приезда. И, само собой, я уже успел пообщаться с Фредой, Пеллой, Блэйзе и Эйбером. Остальные четверо были мне не знакомы. Я оглядел своих братьев и сестер и вновь отметил про себя, что все они поразительно похожи на Дворкина… и на меня.

— Это Оберон, — медленно произнес Дворкин. Он поднял было руку — с явным намерением положить ее мне на плечо, — заколебался и опустил. Фреда поджала губы. Она заметила это движение, и ей явно не понравилось, что мы держимся так напряженно.

— Я очень рад, что очутился здесь, — ровным тоном произнес я и напомнил себе, что мне следует выглядеть вежливым и безвредным. Один из моих родственников, возможно, пытался меня убить. Нельзя показывать, что я об этом знаю. — Надеюсь, мы с вами подружимся.

Это замечание вызвало у Локе насмешливую улыбку, но он тут же притворился, будто просто закашлялся. Я смерил его холодным взглядом, давая понять, что я таких типов навидался и меня так просто не проймешь.

Дворкин быстро представил нас друг другу, начав с моих сводных братьев: Локе, высокий, крепко сбитый, с окладистой черной бородой и задумчивым выражением лица; Дэвин, года на два младше меня, стройный, как тростинка, безбородый, серьезный; Титус и Коннер, близнецы — у обоих отцовский рост, отцовские глаза и характерный настороженный взгляд; Фенн — выше Дворкина, но ниже меня, голубоглазый, улыбается нерешительно, но вполне доброжелательно. Последним, усмехаясь, подошел Эйбер.

Я кивал и улыбался каждому. Я напоминал себе, что должен держаться спокойно и вежливо, не выказывая более никаких чувств.

Из сводных сестер я уже встречался с Фредой, Пеллой и Блэйзе. Оставались лишь Изадора и Сиара, похожие друг на друга как две капли воды: рыжеватые волосы, белая кожа, широкие скулы, большие глаза и стройная фигура богини. У них явно была одна мать. Не будь они моими сестрами, я бы непременно за ними приударил. А так придется лишь восхищаться ими издалека, как образчиком безукоризненной женственности.