Рассекая ветер - Сион Миура

дыхание было неровным.

– Только не надо бежать через силу! Хотя вряд ли они меня сейчас послушают…

Даже услышав Киёсэ, никто не прекратил бег. Все тренировались так усердно: трудно было представить, будто это те же люди, что были ранней весной.

Ханако подошла и села рядом с Какэру. Подумав, что от него может пахнуть потом, Какэру придвинулся чуть ближе к Киёсэ. Киёсэ усмехнулся.

– Сколько вы пробегаете за день? – спросила Ханако.

– Зависит от самочувствия и человека, но где-то около сорока километров.

– Сколько?! – громко воскликнула Ханако, испугав Какэру и заставив его почти вскочить на ноги.

Киёсэ снова захихикал.

– Что такое? – Какэру посмотрел на него.

– Ничего, – сказал Киёсэ, все еще ухмыляясь, демонстративно отводя взгляд на небо.

– Вы, ребята, невероятные, – восхищенно сказала Ханако, а затем слегка вздохнула. – Я не знала, что вам приходится так много тренироваться. Я думала, что марафоны бегают просто выносливые бегуны.

– Это не марафон, а Экиден, – поправил Какэру.

– Понятно, Экиден.

– Да.

Он чувствовал, что у него немного горят щеки. Справа от него потрясывался Киёсэ, но разглядеть выражения его лица он не мог. Какэру казалось, что Хайдзи точно смеется.

Близнецы пробежали мимо.

– Еще один круг, – сказал Киёсэ.

Ханако повернула голову вслед за близнецами. Какэру вспомнил о миссии, порученной ему Юки.

– Кацута-сан, тебе ведь нравятся близнецы?

– Ой, откуда знаешь?!

Какэру почувствовал, что и он, и Киёсэ одновременно подумали: «Как мы можем не знать?»

– Кто из них тебе нравится?

– В смысле «кто»?

– Ну, кто из них двоих: Дзёта или Дзёдзи?

– Конечно же оба. Что за вопрос, перестань! – смутившись, Ханако хлопнула Какэру по плечу.

Он подумал, что это какая-то странная реакция, и только тут до него дошел смысл сказанного.

– То есть?! – Какэру чуть не поперхнулся. – Оба? Это как?

– Они же одинаково выглядят. Мне такой типаж очень нравится.

– Как ты так можешь! – Какэру встал, чувствуя, что не может сдерживать злости. – Близнецы ведь не лук по сто пятьдесят иен за две упаковки. Разве так можно, чтобы нравились оба лишь из-за типажа?

– Какэру в кои-то веки нашел удачное сравнение, – сказал Киёсэ.

Ханако была озадачена и смотрела на Какэру снизу вверх.

– А почему нельзя?

– Да потому что близнецы – разные ребята. Нужно же смотреть на их характеры, черты личности…

– Неужели характер так важен?

– Конечно!

– Не знаю, если мне кто-то нравится, меня не особо волнует его характер, – Ханако счастливо улыбнулась. – Мы немного поболтали вчера и сегодня. Никаких вредных привычек, которые бы мне были неприятны, я не нашла, а лица мне нравятся. Разве этого недостаточно? Я не могу выбирать между ними.

Какэру без сил вновь плюхнулся под дерево. Киёсэ икал – возможно, слишком активно подавлял смех.

– В словах Кацуты-сан есть доля правды, – сказал Киёсэ между приступами икоты. – Бывает же такое: влюбляешься в кого-то, несмотря на то что он плохо к тебе относится или обидел тебя.

– Именно. – Обретя союзника, Ханако многозначительно кивнула. – Потому что именно это и есть любовь.

Пробежав двадцать пять километров, члены команды Тикусэйсо возвращались один за другим.

Ханако сказала:

– Я схожу за хозяином дома. Он сказал, что собирается прогуляться с Нирой, ходит где-то рядом с трассой.

С этими словами Ханако вышла из-под сени дерева.

Некоторое время Какэру и Киёсэ молчали, наблюдая, как трава колышется на ветру.

– Значит, у тебя есть такой опыт? – спросил Какэру.

Киёсэ наконец-то перестал икать.

– А у тебя что, нет? – спросил он в ответ со смехом в голосе.

– …Нет.

– Правда? А как насчет бега, например? Неважно, насколько тяжело или неприятно, ты ведь продолжаешь бежать. Может, это то же самое чувство, о котором говорит Кацута?

Киёсэ встал и вышел на солнце, чтобы поднять на ноги тех ребят из Тикусэйсо, кто лежал на земле.

– Так-так, а как же заминка?

«А что, если Хайдзи-сан прав и эти чувства к бегу похожи на любовь. Какая же безответная штука – эта любовь.

Стоит только проникнуться этим чувством, как потом невозможно от него избавиться. Это выходит за рамки симпатии и антипатии, потери и приобретения, оно просто затягивает тебя. Точно так же, как звезды несутся, не зная дороги, когда их поглощает тьма.

Даже если это трудно, больно и ты ничего не приобретаешь, невозможно просто перестать бегать».

Какэру тоже вышел на солнце, чтобы раздать лимонную воду с протеином. Солнце припекало макушку. Цикады вдруг начали жужжать все разом. Облака уже улетели, теперь не было видно ни единого.

– Какое небо голубое.

Настоящее лето.

Глава 6. Крик души

Какэру поставил миску в угол коридора. Капля воды ударилась о тыльную сторону руки. Он слегка поправил глубокую тарелку, а затем встал, оглядывая проход второго этажа.

По всему коридору были расставлены миски и чайники. В обязанности Какэру входило периодически обходить Тикусэйсо, чтобы переливать дождевую воду из всех емкостей в большое ведро.

Затяжной осенний дождь, тихо продолжавшийся на улице, превратился в настоящую какофонию внутри Тикусэйсо. Выливая воду из ведра во двор, Какэру подумал, как неудобно быть бедным.

– Неужели нельзя с этим звуком что-то сделать? – Никотян провел рукой по волосам. – Даже в своей комнате я продолжаю бесконечно слышать это «кап-кап-кап-кап» всю ночь напролет!

– Те, кто живет на втором этаже, уже привыкли, – сказал Дзёта.

Юки хмыкнул, протирая очки.

– Никотян-сэмпай, думаю, твои чувства притуплены, когда дело доходит до звука. В шуме капель есть своя прелесть. Иногда ты слышишь новый ритм, и он потрясает.

Какэру подумал, что Юки имел в виду шум дождя, а не капель, но, конечно, ничего не сказал.

– Скоро начнутся отборочные соревнования, – заговорил Киёсэ, проигнорировав причитания по поводу старого здания.

По команде Киёсэ в комнате близнецов собрались все обитатели Тикусэйсо. После дневной тренировки они уселись в круг и стали выпивать. Теперь они повернулись к Киёсэ.

– Наша тяжелая работа в летнем тренировочном лагере принесла плоды. Все определенно стали сильнее. Какэру, читай.

– Хорошо.

Какэру прочитал вслух лист протокола:

– Лучшее время каждого на дистанции десять тысяч метров на данном этапе следующее:

Хайдзи – 29:14,00

Муса – 29:35,00

Дзёта – 29:55,26

Дзёдзи – 29:55,28

Юки-сэмпай – 30:26,63

Синдо – 30:27,64

Никотян-сэмпай – 30:48,37

Кинг – 31:11,02

Принц – 35:38,42

Я – 28:58,59

Киёсэ, который с закрытыми глазами слушал результаты, один раз кивнул.

– Замечательный прогресс. Я рад, что вы достигли такого уровня.

– Этим летом я узнал, каково это – попасть в ад, – сказал Дзёта.

– После того, что нас заставили делать, ясное дело, мы стали лучше бегать, – ответил Дзёдзи.

Оглядев всех, Киёсэ снова заговорил:

– До отборочных соревнований осталось чуть меньше месяца, и большинство из вас должны еще улучшить свои результаты на десяти тысячах. Физически вы, судя по всему, привыкаете бегать и двадцать километров. Хотя есть исключения…

Принца передернуло. Он выдохся, когда преодолел пятнадцать километров, и его время падало все больше и больше. Киёсэ, однако, не винил его.

– Ну, это нормально. Твоя выносливость будет постепенно расти. Если мы будем продолжать в том же духе, то сможем участвовать в отборочных соревнованиях. Главное – не калечиться, а просто прикладывать силы.

– Сделаем все, что можем!

– По мере сил, – негромко добавил Дзёдзи и чокнулся с Какэру.

Синдо, который потягивал саке, сказал:

– Кстати, нам предложили дать интервью.

– Не может быть! Класс.

– Откуда?

– Опять из газеты? – наперебой стали спрашивать близнецы у Синдо.

Во время летнего тренировочного лагеря на озере Сиракаба у команды Тикусэйсо интервью брали из газеты «Ёмиури».

Репортер специализированного журнала о легкой атлетике приехал на озеро Сиракаба, чтобы посмотреть на тренировочный лагерь Токийского университета Тотай. На прошлом Хаконе Экиден им не повезло, они не стали сеяной командой, поэтому на этот раз они должны были начать опять с отборочных соревнований. Однако все спортсмены показывали стабильное время, никто не сомневался, что они пройдут отборочные. Репортер приехал,