Уже мертва - Кэти Райх

Я мгновенно насквозь промокла. Одежда прилипла к телу, волосы облепили лицо. Раненая щека заныла. Я вытащила из-за пояса край рубашки и накрыла им фонарик, пытаясь защитить от неистовства природы, втянула в плечи голову, отлепила от висков выбившиеся из прически пряди, провела ладонью по глазам и принялась оглядывать землю, как собака на поводке, исследующая дорогу с помощью нюха.

Футов через пятьдесят я обнаружила то, что искала. За миллиардные доли секунды мой мозг, выхватив из памяти запечатлевшиеся в ней картинки из недавнего прошлого, создал перед моими глазами правильный образ.

Пока я наклонялась, а тусклый дрожащий свет фонаря вытягивал находку из лап мрака, мой желудок сжимался в комок.

Сквозь грязь и листву проглядывал коричневый полиэтиленовый пакет для мусора, завязанный на конце узлом. Узел выдавался из земли словно морской лев, поднявшийся на поверхность, чтобы глотнуть воздуха.

Дождь хлестал по пакету, превращал покрывавшую его почву в жижу и тут же смывал. Ноги мои едва не подкосились.

Очередная вспышка молнии привела меня в чувство. Я метнулась к пакету, осмотрела его, схватилась за узел и потянула. Пакет не двинулся с места — бо́льшая его часть находилась в земле. Я попыталась развязать узел, но мокрые холодные пальцы едва двигались. Я наклонилась ниже и принюхалась. Пахло полиэтиленом и мокрой землей. Больше ничем.

Тогда я проковыряла в пакете дырку и принюхалась вновь. Запах был слабым, но я узнала его. Сладковато-зловонный запах разложившейся плоти и мокрых человеческих костей. Охваченная яростью, я не успела решить, что делать дальше, когда услышала какое-то движение и хруст веток за спиной. Я попыталась отпрыгнуть в сторону, но в голове блеснула молния — и я вновь очутилась в кромешной тьме фараоновой гробницы.

15

Настолько тяжелого похмелья мне не доводилось переживать уже давным-давно. Я, как обычно в такие моменты, помнила все очень смутно. Когда пыталась пошевелиться, в мой мозг впивались гарпуны острой боли. Открой я глаза, меня определенно вырвало бы. Желудок сводило при одной мысли о движении, но я знала, что должна подняться. Кроме всего прочего, меня ужасно знобило. Холод пронизывал все тело. Я была не в состоянии унять дрожь и страстно желала укрыться еще одним одеялом.

Я села, не раскрывая глаз. Боль в голове была настолько невыносимой, что я отрыгнула немного желчи, наклонила лицо к коленям и подождала, пока не станет чуть легче. Затем, все еще с закрытыми глазами, выплюнула желчь в правую руку, а левой вцепилась в одеяло.

Только в этот момент, трясясь в ознобе, я осознала, что нахожусь вовсе не в своей кровати. Под моей рукой было не одеяло, а ветки и листья. Забыв о боли, я распахнула глаза.

Я сидела в лесу в мокрой одежде, покрытая грязью. Сильно пахло землей и тем, что вскоре должно было тоже превратиться в землю. Надо мной на фоне черного бархатного неба, усыпанного миллионом звезд, висели переплетенные друг с другом ветви деревьев, похожие на лапы паука. Их покрывала густая листва.

Моя память заработала. Гроза. Ворота. Дорога. Я не пила вчера. Но почему я здесь лежу?

Я провела рукой по затылку — и нащупала шишку.

«Здорово, — мелькнуло в голове. — Второй раз за неделю хорошенько получила. Прямо как настоящий боксер».

Но каким образом я заработала эту шишку? Споткнулась и упала? Или меня долбануло падающим деревом? Гроза ведь была нешуточной.

Я осмотрелась вокруг, однако поваленных деревьев не увидела. Я ничего не могла вспомнить, да и не очень-то этого хотела, мечтая только об одном: поскорее уйти отсюда.

Перебарывая тошноту, я нашла фонарик, наполовину утопший в грязи, вытерла его и включила. Как ни странно, он заработал. На дрожащих ногах я поднялась и, ослепленная россыпью искр в голове, прижалась к ближайшему дереву.

Рот мой наполнился горечью, а в мозгу возникла очередная вереница вопросов. Когда я ела в последний раз? Вчера вечером? Сегодня вечером? Который сейчас час? Как долго я здесь пролежала?

Гроза закончилась, и на небе появились звезды. Было холодно. Это все, что я знала.

Когда желудок немного успокоился, я медленно выпрямилась и посветила вокруг фонариком. В памяти неожиданно возникла отчетливая картинка. Пакет. С воспоминанием о нем пришел приступ удушающего страха. Я крепче сжала в руке фонарик и резко обернулась, проверяя, не стоит ли кто у меня за спиной.

Где пакет? Я медленно поворачивала голову назад. Я помнила, что он был здесь, но на земле не замечала.

В голове стучало, горло сдавливала тошнота. Но в желудке ничего уже не было, и я мучилась, то и дело вновь прислонялась к дереву, вытирая с глаз слезы боли.

Почувствовав небольшое облегчение, я принялась искать пакет. Он лежал футах в десяти от меня. Я вся тряслась, и луч фонаря прыгал по пластиковой поверхности. Пакет был таким же, каким запечатлелся в моей памяти, только теперь больше выступал из размытой земли. Его окружала вода, в складках блестели лужицы.

Не в состоянии что-либо сделать, я просто уставилась на ужасную находку. Я знала, что ее следует обработать с соблюдением всех правил, но боялась, что до приезда спецгруппы кто-нибудь унесет пакет. От беспомощности хотелось кричать.

«Отличная мысль, Бреннан, — издевательски произнес мой внутренний голос. — Пореви. Может, кто-нибудь придет и спасет тебя».

Я стояла, трясясь от холода, боли и страха, пытаясь заставить мозг трезво работать, но он не желал даже слушать меня.

Тогда я внимательно осмотрела место, запоминая приметы, и двинулась прочь из леса. По крайней мере, я надеялась, что выберусь. Хоть и не знала, как пришла сюда. Дорога назад напрочь стерлась из памяти.

Фонарик без предупреждения погас. Очутившись во тьме, разбавленной лишь сиянием звезд, я трясла его и проклинала, но это не помогло.

— Черт!

Я прислушалась, пытаясь уловить какой-нибудь звук. Ничего, кроме стрекотания сверчков.

Всматриваясь во мрак, чтобы не врезаться в дерево, я пошла куда глаза глядят. Невидимые ветки дергали меня за волосы, вьюны путались под ногами.

Лес сгущался. Чутье подсказывало мне, что я иду не в ту сторону.

Я как раз решала, куда свернуть, когда твердая почва под ногами вдруг исчезла… Я полетела вниз и приземлилась на ладони и одно колено. Фонарик выскочил из руки и, ударившись о землю впереди меня, вдруг вновь заработал. Меня осветило его желтым светом. Я взглянула вниз и увидела, что нахожусь в каком-то углублении.

Ощущая, как сердце колотится где-то в горле, я выкарабкалась наверх — боком, как краб на пляже, — подползла к фонарику и посветила им туда, куда только что упала. Это был небольшой свежевырытый кратер, почему-то напомнивший мне незатянувшуюся рану. По периметру его обрамляла земля, на противоположной стороне возвышался земляной холмик.

Я посветила фонарем внутрь кратера. Глубина фута три, ширина — около двух. Упав в него, я уперлась ногой в один из краев, и земля с поверхности ссыпалась на дно.

«Как орехи из коробки», — подумала я.

Я уставилась на почву, образовавшую в углублении невысокую кучку. Что-то было не так. Догадка пришла тут же: земля здесь была относительно сухой. Даже мой воспаленный мозг смог определить это несоответствие. И сделать элементарный вывод: яму либо чем-то накрывали во время дождя, либо вырыли после того, как он закончился.

Меня бросило в дрожь. Я скрестила руки на груди, чтобы хоть немного согреться в послегрозовой прохладе. Теплее мне не стало, а луч фонаря скользнул в сторону. Я разогнула руку и вновь направила луч на углубление в земле. Кому понадобилось…

В голове моей только сейчас возник закономерный вопрос, и желудок в ответ резко сократился. Кто? Кто приходил сюда, чтобы вырыть или очистить яму? И где этот человек? Резким движением я осветила пространство вокруг себя. Голову пронзила вспышка боли, а сердце заколотилось в три раза быстрее.

Не знаю, кого я собиралась увидеть. Нормана Бейтса с его мамашей? Ганнибала Лектера? Джорджа Бернса в бейсбольной кепке? Вокруг меня не было никого, кроме деревьев, вьюнков и темноты, освещенной звездами.

Что я увидела в дрожащем сиянии фонаря, так это дорогу. Тут в голову мне пришла одна идея. Я вернулась назад к пакету и ногой нагребла на него сучьев и листвы. Человек, принесший сюда пакет, естественно, найдет его и под этим импровизированным покрывалом, но оно укроет мою находку от взглядов посторонних людей.

Удовлетворенная, я достала из кармана банку со средством против насекомых, поставила ее на одну из толстых веток в качестве опознавательного знака и вновь пошла по тропе, отгибая вьюны и ветки. Ноги мои почти не гнулись, словно налитые свинцом, и я двигалась очень медленно. В месте соединения тропы с дорогой я повесила на ветки обе перчатки и побрела к воротам. Я чувствовала себя настолько уставшей, что, казалось, вот-вот упаду. Я знала, что скоро полностью потеряю силы, и хотела к тому моменту находиться где-нибудь вдали от этого жуткого места.