Уже мертва - Кэти Райх

После долгой подготовки осенью прошлого года мы наконец-то достигли желанной цели: процесс компьютеризации работы ЛМЛ и ЛСЖ завершился. Теперь дела последних нескольких лет с отчетами всех подразделений были внесены в оперативную базу данных. Информацию о старых тоже постепенно вводили. Наконец-то мы вошли в век компьютерных технологий. Под предводительством Люси Дюмон.

Ее дверь была закрыта. Я постучала, заранее зная, что ответа не получу. В шесть тридцать вечера даже Люси Дюмон обычно уже дома.

Я устало вернулась в свой офис, достала книгу с телефонами членов Американской академии судебных наук и нашла нужную мне фамилию. Глянула на часы, подсчитывая в уме, который сейчас час в Оклахоме. Четыре сорок. Хотя я могла и ошибиться.

Ответил мужской голос. Я сказала, что хочу поговорить с Ароном Калвертом. Голос дружелюбно и гнусаво объяснил, что это ночная смена охраны, что Калверта нет, но ему с удовольствием передадут сообщение. Я оставила свое имя и номер телефона и повесила трубку, так и не выяснив, с человеком из какого часового пояса побеседовала.

Некоторое время я просто пялилась в пространство перед собой, сожалея, что не подумала позвонить Арону раньше. Потом опять подняла телефонную трубку и набрала номер Гэбби. Никто не ответил. По всей вероятности, в столь поздний час даже ее автоответчик отказывался работать. Я позвонила ей в офис и, прослушав четыре длинных гудка, чуть было не положила трубку, как на другом конце провода раздался голос. Нет, Гэбби в последнее время никто не видел. Нет, она даже не приходила за почтой. Нет, ничего странного в этом нет — на дворе лето. Я произнесла слова благодарности и нажала на рычаг.

— Ни Люси, ни Арона, ни Гэбби, — сказала я пустоте в своем офисе. — Гэбби. Где же ты, Гэбби? Нет. Я не должна позволять себе думать о чем-то гадком. — Я взяла со стола ручку. — Пора активно включаться в игру. — Подкинула ручку в воздух и поймала ее. — Надо сосредоточить на этом деле все свои силы. Все свои силы.

Я еще раз подбросила ручку. Все свои силы. Повертела ручку в руке. Да, все свои силы.

Поднялась с кресла, повесила на плечо сумку и погасила свет.

— Несмотря на твое недовольство, Клодель!

14

Направляясь к «мазде», я воспроизводила в памяти свой монолог в офисе. Мозг в предвкушении того, что я намеревалась предпринять, работал туговато. По пути я заехала в греческий ресторан и купила шашлык из куры.

Придя домой, я, не обращая внимания на упрек в глазах приветствующего меня Берди, достала из холодильника диетическую колу, поставила ее вместе с пропитавшейся жиром коробкой на стол и взглянула на автоответчик. Он смотрел на меня молча и не мигая. Гэбби не звонила. Меня охватила тревога. Как у дирижера, взволнованному собственной музыкой, мое сердце заколотилось в темпе престо.

Я направилась в спальню и принялась рыться в выдвижных ящиках. То, что мне было нужно, лежало под кучей барахла в третьем из них. Карта. Я взяла ее с собой в столовую, расстелила на столе и открыла коробку с едой. При виде риса в обилии масла и пережаренного шашлыка мой желудок словно попятился назад, как краб. Я отломила кусочек лаваша и открыла бутылку колы.

Отыскав свою улицу на изображенной на карте ступне, я провела пальцем дорожку из центра через реку к южному берегу. Найдя нужный район, свернула карту, оставляя сверху только Сен-Ламбер и Лонгей, и сделала попытку поесть. Ничего не вышло. Желудок категорически не принимал шашлык.

Берди мелькал перед глазами на удалении примерно трех дюймов.

— Налетай! — сказала я, опуская ему коробку.

Берди несколько секунд удивленно колебался, затем двинулся к ней. Послышалось громкое мурлыканье. Я вышла в прихожую, нашла в нише фонарь, пару садовых перчаток и банку средства для отпугивания насекомых и сложила это все вместе с картой, блокнотом и планшетом в рюкзак. Затем переоделась в футболку, джинсы и кеды и заплела волосы в тугую косичку. В последний момент я решила положить в рюкзак еще и джинсовую рубашку с длинным рукавом и написать записку: «Уехала в Сен-Ламбер искать третью „X“». Взглянув на часы, я приписала время — девятнадцать сорок пять — и дату и положила записку на стол в столовой. Возможно, это и ни к чему, но, если возникнут неприятности, у меня будет лишний шанс получить помощь.

Повесив рюкзак на плечо, я ввела цифры кода на пульте охранной системы, но от волнения ошиблась и была вынуждена набрать код заново. Повторно ошибившись, я закрыла глаза и воспроизвела в памяти все слова из «Интересно, чем сегодня вечером занят король», так сказать, элементарным способом привела мозг в порядок. Эту хитрость я освоила, учась в аспирантуре. Отличный метод. Тайм-аут с «Камелотом» помог мне вернуть самообладание, и, спокойно введя правильные цифры, я вышла из квартиры.

Выехав из гаража, я обогнула квартал, проехала по Сен-Катрин на восток до де-ля-Монтань и свернула на юг к мосту Виктории — одному из трех, связывающих остров Монреаль с южным берегом реки Святого Лаврентия. Тучи, днем висевшие над городом обрывками, теперь сгущались, предрекая серьезное изменение погоды. Горизонт был затянут полностью и выглядел мрачным и зловещим, а река под ним казалась чернильно-серой и враждебной.

Я взглянула в ту сторону, где располагались Иль-Нотр-Дам и Иль-Сен-Элен, на изгибавшийся дугой мост Жака Картье. Оба острова казались сейчас хмурыми и печальными. Во время «Экспо-67» жизнь, наверное, там била ключом. Теперь же они дремали, словно остатки древних цивилизаций.

Внизу по течению реки располагался Иль-де-Сор. Остров монахинь. Когда-то принадлежавший церкви, ныне он был известен как гетто яппи. Небольшой акрополь из кондоминиумов, площадок для гольфа, теннисных кортов и бассейнов, связанный с городом мостом Шамплен. Огни его высоких башен мерцали, будто соревнуясь с проблесками молнии вдали.

Приехав на южный берег, я приостановилась на бульваре Сэра Вильфреда Лорье. Пока пересекала реку, небо окрасилось в устрашающе-зеленые тона. Я достала карту, определилась и отложила карту на соседнее сиденье. В этот миг вечер пронзила молния. Ветер усилился, по лобовому стеклу забарабанили первые капли дождя.

В жутком предгрозовом мраке я двинулась дальше, сбавляя скорость перед каждым перекрестком, чтобы вглядеться в дорожные знаки. Я ехала по намеченному пути: свернула налево, направо и еще дважды налево.

Спустя десять минут остановила машину. Сердце стучало, как шарик в пинг-понге. Я вытерла о джинсы вспотевшие ладони и огляделась.

Тьма сгустилась, превратившись почти в черноту. Оставив позади жилые районы, застроенные одноэтажными домами, я очутилась на краю заброшенной промышленной зоны, обозначенной на карте серым полумесяцем. Поблизости не было ни души.

По правую сторону от меня возвышался ряд пустующих складских помещений. Их освещало тусклое сияние единственного неразбитого фонаря. Строение, расположенное ближе всех к фонарному столбу, зловеще выделялось на фоне окутанных темнотой соседей — очертаний самых отдаленных было невозможно различить. На некоторых висели таблички с предложением о продаже или сдаче внаем, на других, владельцы которых, по-видимому, махнули на них рукой, я не увидела никаких знаков. Оконные проемы складов смотрели на меня черными дырами, парковочные площадки рядом были покрыты трещинами и завалены мусором. Картина напоминала кадры из черно-белых фильмов о Лондоне времен Второй мировой.

Слева я не обнаружила ничего. Лишь кромешную тьму. На карте это место обозначалось зеленым. Именно здесь Сен-Жак вывел третью «X». Я думала, что найду тут кладбище или небольшой парк.

Черт!

Я положила руки на руль и уставилась в темноту.

Что дальше? Следовало тщательнее продумать операцию.

Небо озарилось очередной вспышкой молнии — и на пару мгновений улица осветилась. Что-то выпорхнуло из ночи и подлетело к лобовому стеклу моей машины. Я взвизгнула. Легкое создание задержалось на несколько секунд в воздухе, махая крыльями, и вновь улетело во мрак. Странник, носимый ветром.

«Успокойся, Бреннан, — приказала я себе. — Сделай глубокий вдох и выдох».

Уровень моего волнения достигал ионосферы.

Я достала из рюкзака рубашку, надела ее, сунула перчатки и средство против насекомых в задние карманы джинсов, а фонарик за пояс. Блокнот и ручка остались.

«Делать записи все равно не придется», — решила я.

Пахло дождем и мокрым бетоном. Ветер бушевал: крутил в воздухе бумагу и листья, сгонял их в кучи и тут же эти кучи разрушал. Когда я вышла из машины, ветер принялся хлестать по лицу и отчаянно трепать края моей рубашки. Я заправила ее в джинсы, взяв фонарик в руку. Рука дрожала.

Освещая путь, я пересекла улицу и, перешагнув через бордюр, ступила на траву. А вскоре наткнулась на ржавую ограду. Забор высотой около шести футов окружал принадлежавшую кому-то территорию. Дальше я увидела деревья и кустарники — беспорядочный лес. В свете фонарика разглядеть, каких размеров этот лес и что за ним, было невозможно.