Библейские чтения: Новый Завет - Священник Георгий (Чистяков)

и их должны посещать все студенты, иначе их исключат. И для того, чтобы не быть исключенными из числа студентов, они все пришли на эту службу. Ну разве это не безобразие? Разве это не хулиганство? Как богослужение может быть обязательным? Как участие в Таинстве Евхаристии может быть каким-то законом?

Вы знаете, у Пушкина есть стихи о том, как около Распятия поставили «в ружье и кивере двух грозных часовых». И Александр Сергеевич восклицает: «Или распятие – казенная поклажа?» Зачем они стоят? Зачем приставлены эти часовые? И дальше там написано: «…И, чтоб не потеснить гуляющих господ, / Пускать не велено сюда простой народ?»[8]

Так вот, это на самом деле очень страшное событие, когда студентам вменяется в обязанность посещение богослужения, так же как в царские времена требовали от государственных служащих справочку о говении. Ну, естественно, священники были люди верующие, добрые и давали такую справку, не принимая исповедь у неверующего человека. Точно так же, как многие священники выдавали справку о венчании, не венчая, потому что это же кощунство – венчать неверующих людей. Ну представьте себе священника, который должен венчать неверующую пару. Это какое-то страшное кощунство. И многие батюшки, чтобы не быть такими кощунниками, шли на нарушение царских законов и выдавали справочку о том, что люди повенчаны, а на самом деле никого не венчали.

Дело в том, что Церковь делает Церковью только свобода. Только когда мы свободно собраны вокруг алтаря, свободно собраны вокруг Христа, только тогда мы в Церкви. И, наверное, не было бы этих десятилетий атеизма, если бы Церковь в царской России была свободной, если бы в Церковь не загоняли палками. Если бы не были обязаны все добропорядочные граждане Российской империи быть православными людьми, тогда бы, наверное, не отшатнулся так радостно народ от Церкви, как он это сделал после революции. То есть, можно понять, почему люди ушли из Церкви сразу после революции: потому что их туда загоняли насильно. Потому что, скажем, многие евреи, пассивно исповедовавшие иудаизм, крестились в царские времена только для одного: чтобы на них перестали распространяться дискриминационные законы. Потому что, пока он не крестился, его на государственную службу не брали, ему нельзя было жить в Москве, в Петербурге и других больших городах. А как только он приносил справочку о крещении, так все дискриминационные законы против него переставали действовать. И поэтому, опять-таки, многие священники, как люди добрые и верующие, богобоязненные, чтобы дать возможность людям поехать учиться или поступить на работу, тоже выдавали справочку о крещении, не совершая таинства. Была такая практика в прежние времена. Ну зачем крестить неверующего человека?!

В Германии тоже до какого-то времени это было, и Карл Маркс именно для того и крестился, чтобы на него не распространялись законы, ограничивающие права человека, и прямо об этом говорил. То же самое сделал Генрих Гейне, который потом сказал, что крещение есть пропуск в свободную Европу или что-то в этом роде[9]. Это очень страшно, понимаете? Это страшное кощунство, страшное оскорбление святыни, когда государство начинает использовать Церковь в качестве полицейского механизма, в политических целях. Поэтому я всё время говорю, что всё-таки я, честно говоря, несколько тоскую о тех временах, когда, бывало, во время Литургии подходила какая-то дама, брала так железной хваткой за локоть и говорила: «Пойдем-ка поговорим!» И составляла анкету, кто ты, откуда и т. д., для того чтобы потом со мной проводили воспитательную работу, что в церковь ходить не нужно, что это вредно для здоровья. Так вот, я немножко тоскую по этим временам, потому что Церковь должна быть гонимой, иначе это уже не Церковь.

Послание к Филиппийцам (Послание радости)

13 декабря 1995 года

Мы, родные мои, говорили в прошлый раз о Посланиях апостола Павла к Ефесянам и Колоссянам, которые необходимо читать одно на фоне другого. А сегодня будем пытаться анализировать с вами Послание апостола к Филиппийцам – послание, по многим чертам схожее с теми двумя, о которых речь шла в прошлый раз.

Раньше считалось, что Послание к Филиппийцам – одно из последних по времени. Поскольку апостол говорит, что он пишет его в узах, то предполагалось, что оно написано, когда апостол уже находился в Риме, в последние годы жизни. И, действительно, есть некоторые внешние основания предполагать это. Потому что, например, в первой главе Павел говорит: «…Узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим» (Флп 1: 13). Это может быть речь о Риме, но может быть речь и об Эфесе, потому что римская администрация была везде, по всей территории Римской империи. Значит, претория могла быть не только в Риме, но и в Эфесе. В четвертой главе, в конце, он говорит, обращаясь к своим адресатам: «Приветствуют вас все святые, а наипаче из кесарева дома» (Флп 4: 22). Но опять-таки речь здесь может идти о тех христианах, которые жили не в Риме при дворе императора, а в Эфесе при каких-то административных зданиях Римской империи, которые, естественно, связаны с именем цезаря. Поэтому есть современная точка зрения на время написания этого послания, которая связывает его с пребыванием апостола Павла в Эфесе. Мне кажется, что это было бы разумнее – вот так датировать послание. Тогда получается, что оно написано раньше, чем считалось прежде.

Послание к Филиппийцам можно назвать Посланием христианской радости, потому что шестнадцать раз здесь употреблены глагол радоваться или слово радость. В конце послания, в четвертой главе, мы встречаем знаменитую фразу: «Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь. Кротость ваша да будет известна всем человекам. Господь близко» (Флп 4: 4–5). Вот это «Радуйтеся всегда о Господе; и паки реку (снова говорю. – Г.Ч.): радуйтеся!» потом войдет в Пасхальный канон. Помните все припев 9-й песни? «Ангел вопияше Благодатней: чистая Дево, радуйся! И паки реку: радуйся! Твой Сын воскресе тридневен от гроба, и мертвыя воздвигнувый: людие, веселитеся!»

Значит, та радость, о которой идет речь в послании буквально от первых его стихов и до последних, радость, мысль о которой и чувство которой пронизывает всё послание, – она сродни нашей пасхальной радости. И тут возникает очень серьезный вопрос: а что это такое – та радость, радоваться которой, переживать которую апостол призывает нас всегда? Когда мы сталкиваемся с житейскими трудностями, бедами, болями, несчастьями, мы думаем: а как можно радоваться? Как можно радоваться, когда люди умирают, когда люди погибают, когда война идет, когда видишь страшные, по-настоящему страшные вещи? Как