Море соблазна - Кристина Дорсей

И зверь этот, полностью уверенный в том, что Фелисити скорее умрет, чем примет его ультиматум, не оглядываясь, пошел вперед. Заставив себя забыть про оставшийся без присмотра саквояж, последовала за ним и Фелисити.

Воздух был по-прежнему тяжел от болотных испарений, и насекомые лениво, но назойливо жужжали вокруг измученной путешественницы, пробирающейся вслед за своим проводником. Все эти неудобства стали для нее уже почти чем-то привычным, и столь же привычно она занимала себя, воображая, какое будет выражение на лице Иебедии при ее триумфальном возвращении в Нью-Йорк.

Но на этот раз, спустя несколько минут, девушка с отчаянием обнаружила, что не может представить себе его столь знакомого и любимого лица. Она закрывала глаза, вызывая в памяти угловатые черты и суровый сжатый рот, но, увы, видение не обретало четкости. В конце концов, огромным усилием воли ей все же удалось вообразить его высокую худую фигуру, но тут же, как на грех, она натолкнулась на широкую спину замедлившего шаг капитана. Тот вопросительно поднял брови и взял ее под локоть. С озлоблением девушка вырвала руку, освобождаясь от ненавистного прикосновения.

Какая разница – помнит она или не помнит лицо Иебедии Уэбстера?! Она любит его! Любит воистину, и скоро он разделит с ней это чувство.

– Не посмотреть ли все-таки по сторонам? Все мысли об Иебедии мгновенно испарились. Капитан остановился и широким жестом повел рукой. Перед ними расстилались земли когда-то ухоженной плантации. Слева изгибалась подъездная дорога, идущая через неотразимо пленительную аллею дубов, покрытых тончайшим слоем серебристого мха.

Следуя по ней, взор девушки добрался и до самого дома. Широко и свободно распростершись на родной земле, он все еще был прекрасен и загадочно мерцал в мягких лучах позднего полуденного солнца. Неожиданно для себя Фелисити Уэнтворт, владелица роскошного дома Уэнтвортов ощутила благоговейный трепет.

Однако Блэкстоун не обратил никакого внимания на стройные колонны и украшенный высоким гребнем портик. Его глаза печально остановились на облупившейся краске и слепых разбитых окнах – жалкий остов фамильного гнезда многих поколений Блэкстоунов!

Разумеется, умом он давно все понимал и давно приготовил себя к подобному зрелищу; к тому же Ройял-Оук был всего лишь местом, которое славный капитан посещал изредка и в котором никогда не задерживался больше недели. Отсутствовал месяцами, а порой, если учесть годы учения в Академии, и значительно дольше. Но все же Дивон всегда знал, что есть на земле дом, который существует именно для него, как существовал когда-то для пирата Джека Блэкстоуна и многих других.

Бабка никогда не препятствовала его желанию стать моряком. «Это у тебя в крови, – сказала она ему перед его отъездом на учебу, – но помни, что есть еще и плантация. Когда ты созреешь для этого, Ройял-Оук станет незаменимым».

Но этого не произошло.

Дивон проглотил застрявший в горле комок и оглянулся вокруг; взор его был затуманен, и храброму капитану пришлось несколько раз взмахнуть ресницами, чтобы увидеть перед собой отчетливую картину. Не думая о возможных последствиях, он смело шагнул из-под укрывавших его дубов прямо к дому. Вокруг было тихо. Следов янки нигде не было видно.

Кажущаяся пустынность почему-то насторожила Дивона, и он осторожно вытащил из кобуры пистолет. Держа оружие наизготовку, капитан медленно обошел все хозяйственные строения, конюшню, где в былые времена нервно топтали землю породистые лошади, и коптильню, в которой уже давно не готовилось никакой ветчины. Когда же Дивон подошел к дому вплотную, то с резанувшей внезапно по сердцу болью обнаружил, что дом разрушен значительно сильней, чем казалось с дубовой аллеи. Что ж, ведь он приехал сюда лишь для того, чтобы убедиться в печальных последствиях войны – и вот они явлены ему в полной мере.

Посыпанные когда-то песком дорожки около дома заросли сорняками, которые скрадывали звук его шагов, направленных к крыльцу. Шаги эти немедленно напомнили Дивону, что он не один в этом пустынном месте. Он оглянулся и увидел, что Фелисити почти догнала его. Тогда он встал перед беспомощно болтающейся на выломанных петлях дверью и знаками приказал девушке спрятаться за его спиной.

Внутри дома причудливые тени перемежались слабыми солнечными лучами, падавшими через грязные запыленные окна. Каблуки капитана звонко простучали по выщербленному мраморному полу передней.

– Но где же все? – Голосок Фелисити эхом раскатился по всему дому, и ей не потребовалось даже грозного окрика Блэкстоуна, чтобы в дальнейшем не повторять подобные опыты.

Тем временем Дивон заглянул в западную гостиную – в ней не осталось ничего, кроме диванчика, набитого конским волосом, да и то наполовину вывороченным наружу. Стены зияли наготой, и только несколько длинных полосок обоев говорили о былой роскоши и вкусе хозяев.

Скрипнув зубами, капитан перешел в другую залу – и почти уловил те призрачные звуки фортепьяно и скрипки, украшавшие некогда изуродованную ныне бальную залу. Затем он вернулся назад в переднюю и, проходя к тому выходу, что был обращен к реке, отметил вполне сохранившуюся обстановку в столовой и восточной гостиной.

– Мне кажется, что здесь совсем-совсем никого нет, – прошептала Фелисити, и ей показалось, что капитан с этим вполне согласился, так как начал медленно засовывать пистолет обратно в кобуру.

В этот момент откуда-то из глубин дома раздался тонкий ноющий звук. Рванувшись в ту сторону, Дивон распахнул двери кладовой и молниеносно взял на мушку огромную бочку.

– Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте! – донесся до него полузадушенный, молящий голос. Какие-то люди прятались в дальнем неосвещенном солнцем углу.

– Хатти?! – Дивон пристально всматривался в темноту.

– Да неужто это вы, маста Дивон? – голос начинал обретать уверенность, но все еще дрожал. – Что же вы это тут делаете, добрых людей до смерти пугаете?

– Виноват. Но что делаете здесь вы, прячась за бочками в пустой кладовке? – Капитан убрал пистолет и почти с улыбкой смотрел, как экономка важно вынесла свои пышные телеса на свет божий. За ней в холл проследовали и две другие женщины, которых Дивон не знал.

– Да мы и предположить-то не могли, что это вы! – обстоятельно начала толстуха. – С тех пор как госпожа уехала в Чарлстон, здесь не бывало никого, окромя янки, да и те творят одни мерзости! – При этих словах она махнула фартуком на двух женщин помоложе. – А вы ступайте-ка себе да поищите чего-нибудь поесть молодому хозяину, ведь он, небось, голоден, как волк, а, маста Дивон? Сытым-то вы, почитай, никогда и не бываете.