Поход без привала - Владимир Дмитриевич Успенский

часов. Присутствовал и Буденный. У меня сложилось впечатление, что маршал Тимошенко изменит дело к лучшему. Я выехал в штаб корпуса, который должен ночевать в Диканьке.

15 сентября 1941 года. Корпус усиливается танками и пехотой. Мы именуемся конно-механизированной группой. Ко мне прибыл командир 129-й танковой бригады полковник Копылов. Готовимся наступать. Сегодня большой марш, на 60 километров, да еще ночью. Для конницы это тяжело, но корпус идет хорошо.

17

Войска Юго-Западного фронта продолжали обороняться на своих рубежах, хотя судьба их была уже решена. 16 сентября танковые клещи врага замкнулись. Несколько советских армий оказалось в кольце. Гитлеровцы начали уничтожать их, сдавливая со всех сторон. Это было очень тяжелое поражение, приведшее к огромным потерям, открывшее немцам путь в Донбасс, на Харьков и на Орел.

Верховный Главнокомандующий приказал пробить коридор к киевской группировке, вывести из кольца окруженных. Ио слишком мало имелось для этого войск.

Кавкорпус Белова еще на марше получил задачу наступать на город Ромны. Не было времени для проведения разведки, для организации боя. Павел Алексеевич рассчитывал только на неожиданность удара и на опыт кавалеристов, умевших быстро осваиваться в любой обстановке.

Передовой отряд корпуса отбросил боевое охранение немцев и с ходу захватил пригород Роми — Засулье. Дальше дело пошло медленнее. Фашисты не давали конникам переправиться на западный берег реки Сулы, несколько раз предпринимали контратаки.

Обычно, почувствовав угрозу с фланга, немцы спешили отойти, чтобы потом ударить в другом месте. Но под Ромнами фашисты оборонялись с особым упорством. Белову докладывали: гитлеровцы держатся до последней возможности, гибнут, но не отступают. Отмечено несколько рукопашных схваток.

У Павла Алексеевича не было времени размышлять о причине такого сопротивления. Лишь через много лет прочитает он дневниковую запись, сделанную тогда немецким танкистом, генерал-полковником Гудерианом:

«18 сентября сложилась критическая обстановка в районе Ромны. Рано утром на восточном фланге был слышен шум боя, который в течение последующего времени все более усиливался. Свежие силы противника — 9-я кавалерийская дивизия и еще одна дивизия, совместно с танками, — наступали с востока на Ромны тремя колоннами, подойдя к городу на расстояние 800 метров. С высокой башни тюрьмы, расположенной на окраине города, я имел возможность хорошо наблюдать, как противник наступал. 24-му танковому корпусу было поручено отразить наступление противника… Затем последовал налет авиации русских на Ромны. В конце концов нам все же удалось удержать в своих руках город Ромны и передовой командный пункт. Однако русские продолжали подбрасывать свои силы по дороге Харьков — Сумы и выгружать их у Сум и Журавки. Для отражения этих сил противника 24-й танковый корпус перебросил сюда из района котла некоторые части дивизии СС „Рейх“ и 4-й танковой дивизии.

Угрожаемое положение города Ромны вынудило меня перевести свой командный пункт обратно в Конотоп».

Немецкие солдаты знали, что в городе находится сам Гудериан, их кумир, имя которого известно всей Германии. Может быть, впервые с начала войны получили они приказ не отступать ни на шаг. Оставшись без горючего, фашисты закапывали танки в землю, встречали конницу огнем орудий и пулеметов.

Трудно, очень трудно кавалеристам вести бой с танковыми частями. Генерал Белов все больше мрачнел, выслушивая доклады подчиненных. 5-й кавалерийский полк, наступавший на ловом фланге, был внезапно атакован мотопехотой. Полк не дрогнул, не отступил, хотя половина людей погибла. Убит и командир полка Соболев. 129-я танковая бригада, пытавшаяся ворваться в Ромны, потеряла почти все боевые машины. На нее рассчитывать нечего. Кононенко прислал донесение: с запада движутся большие вражеские колонны.

В середине дня 21 сентября танковая и моторизованная дивизии фашистов сами перешли в наступление. Немцы действовали стремительно, рассчитывая окружить конницу и уничтожить ее. Однако Белов успел заранее отвести в леса части Баранова. 9-я Крымская дивизия тоже начала отходить, прикрываясь арьергардами. От пехоты она оторвалась бы без труда. Но танки и грузовики двигались быстрее кавалеристов. Фашисты старались охватить фланги. Крымская дивизия отступала с тяжелыми боями и лишь вечером, в темноте, вышла из наметившегося кольца. Ее сразу пришлось отвести на отдых и пополнение. Больше тысячи бойцов потеряла она под Ромнами.

Утром немцы попытались возобновить наступление, но натолкнулись на хорошо подготовленную оборону. На их пути встала 5-я имени Блинова кавалерийская дивизия вместе с подоспевшей из тыла 1-й танковой бригадой полковника Хасина.

Противник оставил на поле боя двенадцать танков, полтора десятка грузовиков и откатился назад. Установилось затишье.

18

Павел Алексеевич уж и не надеялся, что посланный в Шую красноармеец Бобылев сумеет разыскать корпус, переброшенный на другой участок фронта. Нелегко это в сумятице общего отступления, когда даже командиры соединений не знают, кто у них справа, кто слева.

А Бобылев явился как ни в чем не бывало! Прибыл прямо к обеду: усталый, отощавший, но, как всегда, веселый, с озорной усмешкой в серых глазах.

Павел Алексеевич усадил его рядом с собой, начал расспрашивать. Узнав, что дома все в порядке, поинтересовался:

— Как же ты нашел нас?

— А я, товарищ генерал, в Харькове на вокзале свой наблюдательный пункт устроил. Трое суток дежурил. Увижу кого с кавалерийскими петлицами — сразу к нему: не из нашего ли корпуса? В конце концов наскочил на своих. Пушкари орудия на ремонт привозили. С ними и вернулся.

После обеда Павел Алексеевич ушел в отведенную для него комнату. Закрывая дверь, сказал Михайлову:

— Отдохну полтора часа.

Сел к столу, осторожно вскрыл пакет. Вытащил фотографию и едва не застонал от нахлынувшей тоски; две пары родных глаз смотрели на него с надеждой и грустью. Недавно сфотографировались Наташа и Галя, специально, чтобы отцу послать.

Поднес фотографию ближе, ощутил чуть заметный запах духов и, закрыв глаза, прикоснулся к снимку губами.

19

Беда пришла неожиданно. Ничто не говорило о том, что немцы собираются атаковать. За несколько дней — ни одного орудийного выстрела. Разведка не засекла появления новых частей. Штаб корпуса, расположившийся в селе Васильевке, был занят укомплектованием поредевших полков. Положение казалось устойчивым, прочным, И вдруг 27 сентября позвонил начальник разведки 5-й кавдивизии майор Кулемин:

— Товарищ генерал, немцы атакуют большими силами! Фронт прорван, дивизия разрезана пополам. Часть танков повернула к вам, на Васильевку.

— Когда?

— Вот сейчас, я их из окна вижу! Минут через пятнадцать будут… Кончаю, ведем бой!

Приказав Грецову приготовиться к обороне, Павел Алексеевич вскочил в «эмку», сказал шоферу:

— В хозяйство Хасина, быстро!

К счастью, танковая бригада была неподалеку, на окраине села. Прозвучал сигнал тревоги, со всех сторон ринулись к машинам танкисты. Павел Алексеевич поставил Хасину задачу: замаскировать танки во дворах и в садах,